01.03.2016
«Кадеты» и «Алаш»
В начале ХХ века, в 1905 году, члены леволиберальной Конституционно-демократической партии России Ахмет Байтурсынов и Мирьякуб Дулятов (оба поэты) создали первую в истории казахского народа Демократическую партию и назвали ее – «Алаш». Организационное (официальное) оформление этой партии состоялось в июле 1917 года. Ее лидером стал 32-х летний Комиссар Временного Правительства России по Казахстану Алихан Букейханов. Пришедшие к власти в октябре 1917 года большевики партию «Алаш» упразднили, ее лидеров впоследствии физически уничтожили, а жен отправили в лагерь – «АЛЖИР».
Сегодня именами «алашевцев» названы улицы и проспекты городов Казахстана. Республика строит новую жизнь.
«Алжир»
В 1997 году Указом Президента Казахстана в Республике был установлен День Памяти жертв политических репрессий – 31 мая. В этот день ежегодно по всей стране проводятся мероприятия, посвященные памяти жертв сталинского тоталитаризма. Вот и в этом году такие мероприятия состоялись. На одном из них – в Музейно-мемориальном комплексе жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР» мне довелось побывать.
«АЛЖИР», это печально знаменитая теперь уже аббревиатура «Акмолинского лагеря жен изменников Родины». Расположенный в казахской степи, в часе езды от новой столицы Казахстана – Астаны, комплекс выглядит внушительно и торжественно. Созданный неравнодушными руками казахстанцев, он скорбно и величаво встречает посетителей, сразу же заставляя их погрузиться в атмосферу трагической эпохи сталинского произвола…
31 мая у меня состоялась беседа с директором Мемориального комплекса Болатом Жунисбекулы Жунисбековым, который, в частности, сказал:
«Тоталитарная система Советского Союза была крайне жестокой, но большинство людей о жестокостях, творимых властями, ничего не знало, ибо система была максимально закрытой. А кто что-то и знал, предпочитал на эту тему не рассуждать. В те времена, чтобы выжить, надо было молчать. Народ это понял и замкнулся сам в себе. Люди были беспомощны и терпели. Пострадавшие от репрессий, даже выйдя на свободу, помалкивали. Многие унесли муки репрессий с собой в могилу.
Начавшаяся в 1985 году в СССР перестройка приоткрыла завесу тайн, связанных с репрессиями, а в Казахстане ключ «от тайного сундука» стал доступен лишь с обретением государством независимости.
В этом году мы издали книгу воспоминаний бывших узниц одного из многих женских концентрационных лагерей Советского Союза. Назвали книгу – «АЛЖИР» как страшный сон…». В ней представлены живые свидетельства тех узниц «АЛЖИРа» кому, к счастью, удалось выжить в том кошмаре, который там был.
«Незаживающая рана Казахстана»…
Под таким заголовком в 2011 году нашей газетой была опубликована статья, в которой было рассказано об «Акмолинском лагере жен изменников Родины» (см. ВН № 4(175), веб-сайт в Интернете: ROSAGR.NATM.RU).
Коротко напомню историю создания лагеря.
«КАРЛАГ»
«КАРЛАГ» - это Карагандинский исправительно-трудовой лагерь НКВД СССР, который был создан в 1931 году в районе поселка Долинка. Долинка стала «столицей» «КАРЛАГа». Лагерь занимал территорию, равную территории Франции. С самого начала этот лагерь предназначался для размещения высылаемых из России семей кулаков.
До 1937 года КАРЛАГ состоял из 25 отделений, 200 лагерных пунктов. Расстояние от центра (с.Долинка) до ближайшего лагерного пункта было 5 км., а до самого дальнего – 750 км. В сущности это было государство в государстве…
В 1937 году, после «раскрытия НКВД военного заговора в РККА», (которого не было! См. ВН № 3(174)-2011 г.) в «КАРЛАГе» было создано 26-е отделение – «Акмолинский лагерь жен изменников Родины» - «АЛЖИР». Сюда, начиная с лета 1937 года, стали свозить жен, сестер, дочерей, а иногда и матерей так называемых «врагов народа».
С краткими воспоминаниями некоторых из них и знакомит книга «АЛЖИР» как страшный сон…»
Рассказывает жена «врага народа» Елена Красичкова…
«…Моего мужа, Красичкова Михаила Захаровича, арестовали в октябре 1937 года в Днепропетровске, где он служил в Красной Армии, в должности командира полка. Через месяц арестовали и меня, а 12-летнего сына отправили в детский дом.
Страшно вспомнить, как вырывали сына из моих рук, как свирепые звери бросали меня в одну машину, а сына – в другую. Я дико кричала, когда везли меня по городу в тюрьму.
Завели в камеру, там – женщины, много женщин! Больше 100 человек. У всех забрали детей, многие плакали…
В тюрьме я просидела год. Мужа в январе 1938 года расстреляли, а я была осуждена на 5 лет лагерей, как ЧСИР – «член семьи изменника Родины».
В Ахмолинск везли нас в «телячьем» вагоне. Ехали, плакали и … пели песню – «Широка страна моя родная…»
В лагере я работала на швейной фабрике бригадиром. Часто были простои из-за отсутствия сырья. Тогда всех нас посылали на заготовку камыша. Камыш – главный строительный и отопительный материал.
Фланелевое платье, телогрейка, тряпочный шлем на голову, только дырочки для глаз – так мы выглядели, когда шли на заготовку камыша. Мороз 40 градусов, летящая птица замерзала и падала. Кое-где проваливался лед, промокала обувь. Возвращались в лагерь в обледенелой обуви, как в колодках… А чтобы жать камыш быстро, приходилось снимать телогрейку и работать в одном платье. Надо было нажать 40 снопов камыша, иначе не получишь пайки хлеба! А без нее – смерть. От барака в столовую в метель ходили по натянутому канату: иначе затеряешься, пропадешь.
Отношение начальника к зэкам было суровое, но сочувственное…
Тяжело вспоминать страшное прошлое: мужа расстреляли, сын умер… Я осталась одна больная, нервная, давление, больное сердце… Вот и вся жизнь».
Рассказывает жена «врага народа» Галина Колдомасова…
«В одну из осенних ночей 1937 года в мою семью пришли люди в форме НКВД и увезли моего мужа – Колдомасова Георгия Ильича, члена партии с 1918 года, участника Гражданской войны. Ему было 40 лет. Я работала переводчицей в НИИ железнодорожного транспорта. После ареста мужа меня из института уволили и на работу нигде не принимали как жену «врага народа». Дети (им было 3 года и 5 лет) заболели скарлатиной, и я разрывалась между тюрьмой и больницей.
Через 4 месяца пришли и за мной и, «пропустив» через Лубянку, заключили в Бутырскую тюрьму.
В апреле 1938 года, из «Бутырки», в переполненном людьми автофургоне, на котором было написано «ХЛЕБ», нас привезли на вокзал и поместили в «телячий» вагон, где на досках, положенных в два этажа, сидели и лежали женщины.
Ехали мы целый месяц, не зная, куда… Туалет – дырка в полу вагона. Туда же я бросила письмо с адресом мамы в надежде, что кто-то найдет и опустит его в почтовый ящик. Мама моя это письмо получила: спасибо, добрые люди на свете есть.
В городке, за колючей проволокой с 4-мя вышками по углам, на пустыре стояли бараки на 300 человек каждый. В бараках – сплошные нары в два этажа. Это и был «АЛЖИР». Он стоял на берегу большого озера, куда зимой мы ходили резать камыш для отопления бараков.
Я попала в бригаду саманщиц: мы делали саманы – большие кирпичи из глины, соломы и коровьего навоза. Мне в ту пору было 32 года.
«АЛЖИР» представлял собой дружный, работящий коллектив. В большинстве своем это были жены военачальников, ответственных работников, старых большевиков, ученых… Были здесь и члены семьи Маршала Советского Союза Михаила Николаевича Тухачевского.
О судьбе этих людей хочу рассказать подробнее. В 1937 году, после ареста и расстрела М.Н.Тухачевского, была арестована вся его семья: братья, сестры, жены братьев, мужья сестер, мать Михаила Николаевича – Марфа Петровна, жена – Нина Евгеньевна.
Нину Евгеньеву в 1941 году расстреляли. Дочь Тухачевского Светлана была отправлена в Верхне-Исетский детский дом, где окончила школу и поступила в Свердловский институт, но через год была арестована и вместе с дочерьми других военачальников (Уборевича и Гамарника) Владимирой Уборевич и Викторией Гамарник направлена в лагерь на Печору, со сроком 5 лет.
Все женщины семьи Тухачевского, отбыв свои сроки заключения, на свободу вышли, но в 1948 году были арестованы вторично и отправлены этапами на Колыму, где пробыли по 6 лет каждая. В 1956 году вернулись в Москву. Полностью реабилитированы.
Из мужчин семьи Тухачевских не вернулся никто… Но вернусь к своей судьбе.
В «КАРЛАГе» я заболела тропической малярией, проболела 3 года, лечилась хинином, почти оглохла. Заразилась туберкулезом от женщины, спавшей на нарах со мной рядом. Она вскоре умерла, а у меня осталась «память» - две каверны в легком…
Освободилась в 1946 году, осталась в Караганде. Вскоре ко мне приехали мои дети. Им уже было 13 и 15 лет. Мы долго привыкали друг к другу. Мне шел 51 год. А во всех бедах мы, женщины «АЛЖИРа», винили лишь одного человека…»
Память… Память…
… В Акмолинском отделении Карлага (26-я точка) одновременно содержалось около 8 тысяч заключенных женщин.
В книгу «АЛЖИР» как страшный сон…» вошло около 50-ти воспоминаний бывших узниц. Многие из воспоминаний написаны на казахском языке, ибо среди узниц «АЛЖИРа» было много казашек…
Рамки газетной статьи позволили рассказать лишь о крохотной частице воспоминаний узниц «АЛЖИРа», но я позволю себе поведать еще хотя бы о трех характерных штрихах … к портрету генералиссимуса «всех времен и народов», ибо все, о чем рассказано – порождение системы, созданной им, Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
Рассказывает дочь «врага народа» Валентина Шевченко…
«…Печальная история Страны Советов коснулась и нашей семьи» - написала в адрес «АЛЖИРа» Валентина Шевченко из Мариуполя.
Осенью 1937 года, когда арестовали папу, мне было 10 лет. Месяца через два, ночью пришли за мамой. Я проснулась от шума и света. В комнате находились двое военных и два соседа, как я узнала потом, понятые. В углу стояли растерянные бабушка и мама. Военные производили обыск. Один из них сказал маме: «Быстро одевайтесь! Оденьте ребенка!» Бабушка возмутилась: «Как ребенка?! Если их возьмете, берите и меня!» - «Ну, что же, одевайтесь и вы!» - был ответ. Нас троих вывели к легковой машине. Маму с бабушкой посадили сзади. Меня другой военный посадил себе на колени, рядом с шофером. Машина тронулась, немного проехала и остановилась. Дверцу кто-то открыл снаружи и меня чьи-то сильные руки вытащили из машины, которая тут же тронулась. И я услышала крики мамы и бабушки: «Что же вы делаете-е-е!»
Привезли меня в какое-то здание, ввели в коридор, где было две двери, из-за которых доносился детский плач. Ввели в одну из комнат. Там сдвинутые вплотную, в два ряда, стояли кровати застланные матрасами. На кроватях сплошь лежали и сидели плачущие девочки всех возрастов. Одна, самая маленькая, годочка два, стояла, вцепившись ручонками в спинку кровати, и плакала. Девчушка эта была босиком, в ночной рубашонке. Личико распухло от слез: она все время звала маму. Я спросила, как ее зовут, она сказала – Валечка.
Вторая дверь из коридора вела в другую комнату, где располагались мальчики, и тоже – всех возрастов.
Утром нас всех переписали, сфотографировали анфас и профиль, сняли отпечатки пальцев, сказали, чтобы мы подписали, что отказываемся от пап и мам. Кто-то подписался, а кто-то нет.
Поздно вечером нас посадили в грузовики и повезли в город Сталино.
Валечку медсестра везла в кабине на руках, так как девочка совсем ослабла, ничего не ела и все время плакала. Нас ввезли во двор, где си дели и лежали на узлах и чемоданах дети. Машины въезжали и выезжали: одних детей привозили, других увозили. Детей было так много, что внутрь здания помещали лишь самых маленьких. Стоял сплошной плач и вопль, т.к. всех сестер и братьев разлучали: развозили по разным детдомам. Валечка в сталинском распределителе умерла… Я оказалась в детском доме города Белый под Смоленском. Маму увезли в город Сталино, а затем – на 26-ю точку «КАРЛАГа». Бабушку позже все же выпустили и она меня из детдома забрала. А в 1940 году маме разрешили взять меня к себе. Там я оказалась в «АЛЖИРе».
Как мы там жи ли – это уже другая история и тоже – не очень веселая…»
Дети «КАРЛАГА»
Председатель Ассоциации жертв политических репрессий Акмолинской области Казахстана Владимир Михайлович Гринев рассказал историю двух сестер, рожденных в «АЛЖИРе». Они долго выспрашивали мать, кто же был их отец? И только перед самой смертью мать с горечью призналась: «Нас насиловали, как хотели и когда хотели, и кто ваш отец – я не знаю. Хорошо, что и вы этого не знаете. Достаточно, что я вырастила вас здоровыми и благополучными.
К этому надо добавить, что по статистическим данным у женщин «КУРЛАГа» родилось 1507 детей. В свидетельствах о рождении, в графе «отец» у всех стоял прочерк…
Правосудие по-сталински…
(Рассказывает внучка «врага народа» Евгения Головня)
От бабушки и ее подруг, сидевших с ней в Бутырках, я слышала рассказ, который привожу почти дословно: «В камеру привели молодую женщину. Было видно, что она находится на грани помешательства. Ощупывая дрожащими пальцами стены, она тихо твердила6 «Не хочу жить…». Мы ее старались успокоить, стали расспрашивать о том, что произошло… «Я предала мужа! Я предала сыновей…» - сказала она, и позже, немного успокоившись, рассказала о себе. Ее муж Павел Постышев, первый секретарь Куйбышевского обкома партии, был арестован за «шпионаж в пользу Японии». Следом арестовали двух ее старших сыновей, а затем – ее, вместе с младшим сыном. Следователь требовал, чтобы она подписала показания против мужа и сыновей, она отказывалась… Тогда в комнату ввели ее младшего сына и вставили его яички в дверную щель: «Не подпишешь, останешься без внуков!..» И она подписала… На утро покончила с собой… Возле параши…»
Павел Постышев… Известнейшая в те времена личность! Арестован не только он, его жена, но даже дети…
И всплывает в моей памяти, - памяти «сына врага народа», популярный в свое время в советской стране лозунг: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»…
А ведь это – лишь капля того, что было…
Капля.