Новости, события

Новости 

Дмитрий Близнюк




Родился в 1979 г.р. Публикации в периодике: «Сибирские Огни», «Новая Реальность», «Ликбез», «Плавучий мост», «Южное Сияние», «Белый ворон», «Кольцо А» и др. Сборники стихотворений: «Сад брошенных женщин» (2013), «Огнем, мечом и нежностью» (2014), «Сумеречная земля» (2015). Лауреат нескольких международных конкурсов, в том числе «Согласование времен 2012», «Кубок мира по русской поэзии 2013», «Открытый чемпионат Балтии по русской поэзии 2014». Проживает в Харькове.

  

 

 

Произведения автора:

 

                       

             МЫШЬ И МОНИТОР

 

она придирчиво разглядывала свои руки

как жук-короед ветви клена

камнеядная вежливость сквозила

в интонациях ее голоса

а яхты в бухте сложив паруса сверкали на солнце

занозы

впившиеся в тело медузы синей, громадной, жирной…

чайки размеренно взбалтывали пространство истошным ором

как вилкой яйца с молоком для омлета

мы стояли на самом краешке лета

дети-камушки блаженно улыбаясь

срывались с обрыва вниз

я смотрел сквозь ее абрис

сквозь шевелящиеся по паучьи волосы

шелест волн натекал за шиворот

песочному великану

чувствовал себя мышью в стакане

если небо экран монитора

то на нас сейчас смотрит не добрый Господь

но хищные глаза геймера возбужденные кофеином

с нездоровым блеском в зрачках в чайках

даже ее сумочка темно-зеленая

противилась законам натюрморта

и смотрелась некстати как дохлая ящерица на статуе

и только в предстоящей разлуке виделось спасение

вампир с голода высосал последнего негодяя

и его теперь рвет в ванной

скорей бы очиститься от скверны

а волны похожи на зазубренные ножи

для хлеба и городок вдали прорисован буханками

купидон поджав пухлые губы

смазывает арбалет машинным маслом

будто он совсем ни при чем

и далекий маяк сердито озирается:

проснувшийся с похмелья драчун-циклоп

я вижу ее в последний раз в жизни

ее высокие скулы как скалы

с которых прыгают хрупкие благородные мальчики взгляда

и разбиваются стеклянные насмерть о камни

тонкая-тонкая кожа как живая креветка зажатая в кулаке

узоры моря наш позор

и тут я понял

что собираю вещи детали

прежде чем покинуть ее мир навсегда

так всегда бывает когда заканчивается фильм

и любовь полоснет на прощанье

волчьим взглядом как бритвой

ни капли не веря в прощания

 

 

             PSYCHO

 

Грачи орали в микрофон,

и весенняя капель зеркально морщилась в лужах, и ворона

с лицом голодного ребенка

жаловалась на жизнь кустам остролиста

и дворнику Ефиму.

А я искал любимую

в прозрачном лесу девушек,

и каждая девушка вертелась каруселью,

и щебетала на птичьем: «я здесь! я здесь!…»

но лопалась застекленная ложь многоэтажек,

акварельный весенний обман расплескался.

Не солнце светило, а лягушонок

колыхался в запотевшей колбе со спиртом.

Золотистые блямбы играли в хлопки,

береза стояла с пустым кулечком в руке,

как сумасшедшая пловчиха

(или Венера Милоская, упакованная в полиэтилен).

Она невпопад смеялась грачами,

но смех не взлетал высоко,

отражался от мокрых деревьев и стен, от света и луж,

как ангельский голос в соборе.

И праправнучки снежинок с грацией ртути

текли по дорогам – по своим журчащим делам.

Хромированная Венеция,

заросший в блестящих трубках и раструбах Харлей.

Не обращая внимания на хрупкий храм Февраля,

я не мог прийти в себя. Последний снег лежал на затылке,

как обедненный – нет – как нищий уран.

Весна – день открытых дверей,

перерезанных вен и рек трамвайными проводами.

Нашествие фальшивых алмазов, ре-диезов.

Румяная печать снегирей разломана.

Вот так в феврале береза надела мамино платье,

и подол ветвей волочился по мокрой земле.

 

 

 

             FREE

 

Ночь без тебя сюрреальна:

шоколадная конфета истаивает в желудке ротвейлера.

И что же поцелуй, как не эстафета,

идущая еще со времен Клеопатры и Петрарки?

И расстояния зияют между нами,

как провалы между яблоками, между планетами.

Между созвездиями, когда они полностью раздеты:

икебаны из мелкой тьмы и колючей проволоки.

Кто же мы, как не порождения мозга?

Химеры на хризантемах  из белого, розового, нежного.

Наваждение зыби нейронов,

Вальс информации, циклоны, циклопы, монстры прострации...

И я с ума понарошку сбегу

по воздушной лестнице винтовой

так сбегает листик березы, перепрыгивая через ступени

воздуха. Высоковольтные вышки похожи

на эйфелевых жирафят,

а сумерки грозят приступом сиреневой эпилепсии.

К вечеру ненасытные мысли опять разбухают во тьме

драконьими зернами в благодатной почве.

И прежде чем исчезнуть

в живой надвигающейся, как цунами, стене,

я на миг возвышаюсь жар-птенцом над районом.

Так скользит тень низко летящего самолета над домиками,

вжавшими головы в треугольные шеи,

над яблонями и машинами тень самолета

бесшумной акулой скользит под водной гладью.

И моя душа, будто теряющий сознание факир,

хватает первую попавшуюся змею за кадык

(нервно бьется кончиком хвоста в пыли).

 

 

             АНТИМОТЫЛЕК

 

Тьма сгущалась наискосок,

будто кто-то играл каприччио Паганини на скрипке

без струн, без лакированных хрящей,

без рук и без смычка

на одном вибрирующем сгустке теней.

И хотелось подойти к раскрытому окну

и выхватить голыми руками кусок синего неба,

ослепительного, остывающего.

Антивечер.

Антимотылёк летит на свет антисвечи,

в комнатах все вывернуто наизнанку:

вывернуты зеркала внутренности зеркального карпа.

Шторы, будто кони,

пьют светящуюся пыль у сонного водопоя,

и так тихо, что скулящий звук телевизора этажом ниже

просачивается сквозь тишину звуковой кровью

сквозь бетонные распаренные бинты.

 

 

 

 

 

  

 

 

Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Спонсоры и партнеры