Новости, события

Новости 

"Вместе двести лет и несколько веков" (Леонид Подольский. "Идентичность". Роман) ("Критика. Эссе")


 

Эта книга наполнена смыслом и символами. Рабочее название романа было весьма бесхитростно: «Еврей». Многие произведения разных авторов могли бы иметь такой «кассовый» заголовок. Окончательное более удачно, оно оставляет плацдарм для серьезных размышлений. Действительно, можно согласиться с автором: роман Леонида Подольского об утере и обретении идентичности. Впрочем, роман имеет много смыслов и линий, каждый читатель может найти в нем свое. Это роман о России, об Израиле, о человеческих судьбах, об истории, о древней Хазарии, о демократическом движении… Можно назвать еще ряд тем. Но все же эта тема – об утере и обретении идентичности – главная.


Какую схожесть  имеет в виду автор, с кем отождествляет он главного героя? Догадаться не трудно, писатель дает своему герою собственное имя и отчество. Сходны, хотя отнюдь не тождественны, и многие страницы обоих биографий.Леонид Григорьевич Вишневецкий –одна из ипостасей автора? Хотя, один ли в романе «Идентичность» главный герой? Параллельно в романе речь идет о тысячелетней судьбе еврейского народа в целом, о его истории с древнейших времен, о его исторических связях с русским. Роман, иллюстрирующий различные грани этих отношений, насыщен самыми разными, порой сентиментальными, трогательными до слез эпизодами. И даже реконструкциями истории.


Леонид Подольский в прошлом ученый, научный сотрудник, кандидат медицинских наук. В его романе немало научного: история, вплоть от древних веков до нашего времени: древняя Русь, древняя Хазария, истории иудаизма, популяционная генетика, иудаика. Но нужно отдать должное Подольскому: научные знания он излагает очень легким языком, захватывающе интересно. Подольский вообще отличается чрезвычайной легкостью и изяществом языка. В сочетании с огромной эрудицией. 


Пришедшее на смену первоначальному заглавию новое напрашивается на расширительное толкование. Идентичность, тождественность, полное сходство… Кого с кем? Видимо, несмотря на все отличия, автор идентифицирует своего героя с российским человеком в его лучших проявлениях.


Произведение развивается в двух параллельных плоскостях: глобальные исторические события переплетаются в нем с частной, личной жизнью. Иной раз создается впечатление: глобальное, историческое волнует автора больше. Это не случайно: в полотне подобного масштаба эпоха зачастую выходит на первый план.


Роман Подольского полемичен, в нем предлагаютсяразные версии тех, либо иных событий, ставших уже достоянием истории, однако до сих пор не оставляющих людей равнодушными. В частности, он с открытым забралом и весьма успешно вступает в полемику и с Львом Гумилевым, и с Игорем Шафаревичем, отстаивает существование единого еврейского народа. У автора заметно большое желание с максимальной подробностью описывать исторические события, причем происходившие по всему миру, в том числе показать, как и откуда росла юдофобия. Однако в какой-то момент сам же боится перегрузить повествование чрезмерными подробностями и оттого сбивается на скороговорку. Правда, затронув тему кратко в основном тексте, Подольский отыгрывается в многочисленных примечаниях. С одной стороны, это помогает читателю глубже войти в тему, узнать немало интересного. С другой, изрядно тормозит чтение. Похоже, в этом принципиальная позиция писателя. Для Подольского литература – не развлечение, не легкое чтиво, но – художественная история. Подольский пишет для серьезного, вдумчивого, кропотливого читателя. Недаром в качестве образца он называет «Войну и мир», Льва Толстого, Достоевского, Гоголя. Автор, несомненно, любознателен и хочет поделиться своим знанием с читателем. Так возникает сцена в Вильнюсской синагоге, когда случайно встреченный синагогальный староста читает  главному герою и его жене целую лекцию по истории иудаизма. Впрочем, разговор действительно трогательный и интересный. И поучительный.

 

Автор старается быть объективным. Хотя его взгляды очевидны, автор явный либерал, однако достается на орехи и демократической оппозиции, к которой Леонид Подольский относится с немалой иронией. Тут, впрочем, не просто ирония. Автор пытается понять и объяснить, почему демократы в конце концов потерпели поражение. Словом, хождение главного героя в это самое демократическое движение, в политику, оказалось недолгим и неудачным. Автор и его герой – кажется, оба – одинаково разочаровались и в демдвижении, и в народе.


В своем романе Подольский щедро использует фольклор, приводит много анекдотов, бытовавших в брежневскую эпоху. Они, эти анекдоты, были хорошо известны людям разных социальных слоев, горожанам и сельским жителям. Наверное, их и сейчас хорошо помнят те, кому за пятьдесят. Помните: «При Брежневе, как в самолете: тошнит, а выйти нельзя». Или «София Лорен спрашивает генсека: «Леонид Ильич, почему вы не отпускаете людей на свободу?». «Ах, плутовка, - смеется тот, - неужели захотела остаться со мной наедине?».


Недавно автору романа стукнуло 70. Основное действие «Идентичности» происходит примерно в этом временном отрезке, в хорошо знакомые писателю годы советского и российского прошлого. Чего писатель не видел сам, узнал из рассказов близких, друзей. Есть и экскурсы в прошлое, но все же большинству событий он был свидетелем. Это позволяет считать роман отчасти автобиографическим. Однако принципиальная разница между автором и героем имеется: Леонид Вишневецкий из романа в конце концов покинул страну, уехал в землю обетованную, а писатель-очевидец – остался.   


О романе Леонида Подольского можно спорить. С чем-то можно не соглашаться. Но, несомненно: «Идентичность» стоит прочесть. Это – один из самых ярких и необычных романов в современной российской литературе.

 

 

 


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 04.11.2024 21:19:57

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 3. Окончание)" ("Критика. Эссе")

    "Оставим на совести Ивинской и Мансурова эти россказни, не подкреплённые, как всегда, ничем, кроме ссылок на страницы его книги. Мы не знаем, говорила ли это Аля, в каком контексте говорила, знала ли она, что её «подруга» обворовывала заключённых в лагере, среди которых могла оказаться и сама. Думаю, что не знала. И ничего этого не говорила. Или говорила не то, не о тех и не так. Читая столь наглую ложь о Лидии Корнеевне, уже с трудом верится и во всё остальное..."

  • 04.11.2024 19:38:44

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 3. Продолжение)" ("Критика. Эссе")

    "Мансуров выдёргивает из контекста несколько строк и преподносит читателю как нечто постыдное, обличающее ЛЧ в тайной запретной любви и ненависти к сопернице, которая, к её досаде, как намекает автор, «вернулась живой из концлагеря». Каково?! Это Лидия-то Корнеевна, у которой муж был арестован и погиб в сталинских застенках, которая постоянно слала посылки заключённым друзьям, отрывая от своей семьи последнее, те самые, что прикарманивала «Лара». Оцените подленький экивок: Ивинская вернулась из лагеря живой, и ЛЧ от этого «в отчаянии»! Ну не низость ли — писать так?! А теперь прочтите весь этот цикл полностью..."

  • 02.11.2024 19:03:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 3. Начало)" ("Критика. Эссе")

    "— Каким же заявлением можно опровергнуть чушь? — спросила в ответ я. — Чушь тем и сильна, что неопровержима. Единственный способ, по-моему, — это молчать и работать. Ведь вот молчит же в ответ на все клеветы Ахматова — и молчит с достоинством. Эти слова произносила Лидия Корнеевна в ответ Зинаиде Николаевне Нейгауз, считавшей, что подвергавшемуся травле Борису Пастернаку необходимо было писать какие-то опровержения и объяснительные письма «наверх». Да, оправдываться правому — это унизительно и недостойно. «Собака лает — караван идёт». И всё-таки я постараюсь опровергнуть ту чушь, которая громоздится и множится теперь уже в адрес самой Лидии Чуковской, защитить светлое имя и достоинство этой талантливейшей писательницы, кристально чистого человека, всегда бесстрашно восстававшей против лжи, беззакония, несправедливости, воплотившей в себе честь и совесть русской литературы. Но, чтобы было понятно, о чём идёт речь, я должна отослать вас прежде к своему тексту трёхлетней давности..."

  • 01.11.2024 18:00:00

    Андрей Жеребнев. Рассказ "Энергия рассвета" ("Проза")

    "Случайные свидетели - моряки поначалу пугались. Тревожась за состояние шеф-повара психическое («Кто завтра борщ-то варить будет?»). Но обвыклись быстро: абсолютной психической нормы, по психологии, не существует. Среди моряков – уж точно: каждый второй с причудами..."

  • 28.10.2024 13:50:20

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 2)" ("Критика. Эссе")

    "16 октября 1941 года в Орле во внутренней тюрьме НКВД был расстрелян Сергей Эфрон. Ему было 48. Многие воспринимают его лишь как «Марининого мужа». В одних воспоминаниях современников он предстаёт благороднейшим и кристально честным человеком, рыцарем без страха и упрёка, в других — предателем и убийцей, в третьих — тряпкой и полным ничтожеством. А между тем это яркая, сложная, неординарная личность..."

  • 22.10.2024 15:52:11

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 1)" ("Критика. Эссе")

    "Мне не раз приходилось защищать на своих страницах в сети обиженных и униженных, оклеветанных и ограбленных, недооцененных и непонятых, среди которых были и известные любимые поэты — Татьяна Бек, Евгений Евтушенко, Александр Кушнер, и скандально знаменитые Пусси Райт, и мало кому известный поэт Виктор Мишкин, и никому не известная подлинная авторша песни «Позови меня с собой» Ирина Орешко, всех не упомнишь. Не просто рассказывать о них, а именно защищать, как на судебном процессе — от наветов, клеветы, от навешанных ярлыков, преследований и незаслуженных оскорблений. (Может быть, это гены в некотором роде сказываются — я дочь и сестра известных в нашем городе адвокатов). «И опять Вы, Наташа, в роли колокола», – как-то заметила мне в коментах одна из моих френдов Светлана. «Скорее в роли вопиющего в пустыне, – ответила я ей. – А как хотелось бы быть не колоколом, а просто каким-нибудь колокольчиком на поляне жизни:) Но нет ведь!» Да, жизнь всё меньше оставляет места безмятежной лирике, подменяя гусиное перо щитом и мечом. Вот и на этот раз — история, которую я хочу Вам рассказать, взволновала и возмутила меня настолько, что я снова не смогла промолчать. Надеюсь, вас она тоже не оставит равнодушными..."

  • 18.10.2024 13:43:00

    Дмитрий Аникин. Стихотворения из цикла "Государь Петр Антонович"

    "Ей наследник малахольный, ненадолго государь, в своих прихотях невольный, так и просится: «Ударь!» Чужедальняя принцесса во хлопочет, во блажит! Не теряя политеса, нас бессонно сторожит. Ходит-бродит..."

Спонсоры и партнеры