Новости, события

Новости 

Юлия Петрусевичюте




Юлия ПЕТРУСЕВИЧЮТЕ - поэт, прозаик, художник, режиссёр-постановщик, сценарист. Родилась в 1969 году в Одессе. Работает помощником главного режиссёра Одесского театра Юного зрителя. Руководитель театральной студии «Обочина». Член Южнорусского Союза Писателей (2002). Произведения публиковались в антологиях «Кайнозойские сумерки» (2008), «Солнечное сплетение», в альманахах «Меценат и Мир», «Одесские Страницы» (Москва), «Дерибасовская – Ришельевская» (Одесса), «ОМК» (Одесса), в журналах «Южное Сияние» (Одесса), «Октябрь» (Москва), «Интерпоэзия» (Нью-Йорк), «Дон» (Ростов-на-Дону), интернет-журналах «45-я параллель» (Ставрополь), «Гостиная» (Филадельфия), «Ликбез» (Барнаул) и другой периодике. Автор поэтических книг стихотворений «Киммерийская Лета» (2006), «Археология перекрёстка» (2014) и ряда самиздатовских сборников. .

  

 

 

Произведения автора:

  

                   

            ***

 

Дрожит земная ось, гудит дрожа,

И я дышу во власти этой дрожи.

Мне страшно жить, но всё же, всё же, всё же –

Блеснули крылья чёрного стрижа.

 

И губы вновь прокушены, и рот

Опять твердит бессмысленную песню

Что смерть является психической болезнью,

И что никто, конечно, не умрёт.

 

Ну что ж, лети, лети, мой чёрный стриж,

Срезай крылом земную оболочку,

Черти на белом небе чёрным строчку

И повторяй кардиограмму крыш.

 

Черти единым росчерком пера

Биенье пульса, маленький сейсмограф,

Толчки земной коры, апостроф-остров,

И точку ставь. Давно уже пора.

 

 

            ***

 

И кузнечик сидел на подушке, конёк-горбунок

Ёрзал ножками, дёргал усами, надкрыльями щёлкал,

И настойчиво звал за собой, и потряхивал чёлкой,

И в прерывистом ржании слышался тихий упрёк.

 

Вмёрзли плечи в нетающий лёд голубой простыни,

И со снежной подушки никак не поднять головы.

Ходят по полу синие тени у самой земли,

И моргает пугливо ночник у дежурной сестры.

 

Ночь стоит за окном, или день – мой конёк, подскажи.

Слишком тесно деревья сплелись – никакого просвета.

Мне на целую жизнь бы хватило солдатского хлеба,

Только как оно будет по-вашему – «целая жизнь»?

 

 

            ***

 

А ты мою увидел смерть

В том сумрачном саду,

Где меркнет свет, и стынет твердь,

И сад стоит в бреду.

В тумане бродят наши сны,

И гаснут голоса,

И призрак нынешней войны.

Не спрятавший лица,

Стоит, стоит, глядит в упор,

Не опуская глаз,

Не вмешиваясь в разговор,

Не окликая нас.

И сколько б ты не делал вид,

Что никого там нет,

Он всё стоит, и всё глядит

В упор, и меркнет свет.

 

 

            ***

 

Мы уносим не смерть, только самую память о смерти,

Мы уносим не крик, только эхо его на губах,

Не дорогу, а пыль придорожную, пепел и прах,

Свет, не свет, не свечу, а лишь воспоминанье о свете.

Прохудился карман и просыпалась мелочь в песок

Утекает сквозь пальцы вода, не удержишь в горсти.

О, как мало дозволено нам за черту унести,

Только крохи, обрывки, осколки, дырявый мешок.

Налетят журавли, возвращаются в полдень, в июнь

И в холодную землю стекают июньским дождём.

Мы глядим в распростёртое небо веками. Мы ждём.

Горечь памяти белой полыни почувствуешь – сплюнь.

 

 

 

            ***

 

Над городом птицы, как проклятых чёрные души,

Их жалкие крики – упрёки провидцам грядущим

О том, что случилось, о том, что уже не случится,

Кричит и кричит с обожжёнными крыльями птица,

Кричит и кричит, и кружится над улицей тёмной

Безумная стая химер, или просто вороны

Парад авиации адской, нашествие с Марса,

Вторжение, пепел горящих небес, вопиящая плазма,

Над городом кружится ужас, проклятие века

И гадит на головы граждан так щедро и метко,

И метит, и мечет прохожим на скорую прибыль,

Всем прочим злорадно суля непременную гибель,

И громко кричит, предрекая грядущее пламя,

В котором дотла догорят времена вместе с нами.

 

 

            ***

 

Моя девочка, руки твои в своих стынущих пальцах

Не могу удержать, но прощальным коснусь поцелуем.

Моя девочка, ветер уносит нас в разные царства

За зеркальные воды реки на дорогу иную.

 

Страшный год между нами стоит, растопырив глазницы,

Медный прутик в руке, царство-яблоко спит на ладони,

Наши белые-белые птицы, прекрасные принцы

Оседлают коней, и собьётся со следа погоня.

 

Заплетай, заговаривай травы, пути-перепутья

И беда не догонит, и стрелы пройдут стороною.

Не отдай его смерти, храни его в битве и смуте.

Не забудь на прощание яблоко взять золотое.

 

 

            ***

 

Не о любви – о пустоте внутри,

Не о тебе - о собственной болезни,

Пусть плачет девочка на лесенке железной,

А ты сиди напротив и смотри.

Купи ей апельсин или гранат,

И проводи до самого подъезда.

Тепло твоих ладоней бесполезно –

Её не отогреть, мой милый брат.

И если ты найдёшь десяток слов –

Сложи из них стихи или молитву.

Мне кажется, мы проиграли битву,

И так и не увидели врагов.

 

 

            ***

 

Композиция в музыке – это отход от жестокой,

Примитивной схемы, заданной нам плоской

Перспективой гор, к полноте и сути дыханья;

Это строгость кристалла, вместившего мирозданье.

 

Что сказал Вивальди о ритме в миропорядке

Узнаешь из «Времён» – «Зима», «Адажио», «Святки».

Не поспоришь, и уж тем более ничего не добавишь,

Даже если на ощупь найдёшь сочетание клавиш,

 

Ключ от двери, ведущей из мелочной лавки контекста

В абстракцию и геометрию спящего леса,

Под готический свод зодиака, во внутренность скрипки, –

Наблюдать ход звезды, отражённый глазами улитки,

 

Чтоб, войдя в портал хорошо темперированного клавира,

Ощутить себя гармонической схемой мира.

 

 

            ***

 

Через тысячу лет или более тысячи лет

Мы открыли глаза, а у неба другое лицо,

И на ощупь земля непохожа на земь праотцов,

А у ветра отчётливый привкус горелых газет.

 

А на листьях травы непонятные нам письмена,

Адаптация древнего текста под нынешний день,

Стройность архитектуры ветвей камуфлирует тень,

Маскировочной сеткой на землю ложится война.

 

Но принюхалось море к тебе и лизнуло ладонь,

И взревело, и сжало в объятиях, разом признав,

И уже показался вдали над верхушками трав,

И летит распластавшись по ветру оседланный конь.

 

 

            ***

 

Не пей из реки. Умирая от жажды, не пей из реки.

Тяжёлые сны одолели, тяжёлые сны.

Пусть воды прозрачны, - но омуты здесь глубоки,

И тянет полынью от этой прохладной волны.

 

Печали она утоляет, и боли уймёт

(О чём же ты плачешь, о чём же ты плачешь, скажи).

Осенний струит она, горький струит она мёд.

Ты, в ней отражаясь, своей не узнаешь души.

 

Увидишь чужого лица безмятежный овал,

В глазах незнакомых – покой, и ни слёз, ни тоски.

Ты всё позабудешь, глотая холодный металл.

Не пей из реки. Умирая от жажды, не пей из реки.

 

 

            ***

 

Развалины Марса. Мощёное великолепье.

Овальные окна. Сухая Венеция. Пыльный канал.

Ты знаешь, похоже, в минувшее тысячелетье

Никто в эту местность и мысленно не забредал.

 

Разбитые кровли домов украшает солома.

Похоже на Томы, и одновременно – на Рим.

Давай в переулке отыщем беднягу Назона,

И о преходящем величии поговорим.

 

По скифскому морю нескифские ходят триремы,

В солёном песке обожжённых горшков черепки.

Пространство и время неведомы. Господи, где мы?..

…Да, кстати: ты всё-таки лучше не пей из реки…

 

 

            ***

 

Перед прочтением сожги

Сухие листья. Ты почти

Забыл язык земного лета,

И пригородный поезд вёз

Тебя с планеты на планету

В открытый космос, полный звёзд,

 

Туда, где солнце и светила

Влёчёт безудержная сила

Навстречу полной немоте,

Где время на куски разбито,

И каждой каличной звезде

Своя начертана орбита.

 

Ты был один, и ты забыл,

Кто направляет бег светил.

Но тут к тебе пришёл кузнечик,

Беспечный кум степной травы,

Июньской армии разведчик,

Царевич лета, брат молвы,

Запрыгнул в комнату, бродяга,

И зазвенел, и затрещал,

А с ним ввалилась дней ватага,

Ощерясь тучей медных жал,

Ватага пёстрая, хмельная,

Вломилась, мутный сон сминая.

 

И ты очнулся. Над тобой

Смеялось бешеное лето,

И где-то в берег бил прибой,

И жизнь была сама собой,

Сама себе была ответом.

 

И брат кузнечик говорил

С Тем, Кто расчислил бег светил.

 

 

 

 

 

Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 04.06.2025 18:57:34

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 3. "Стихи о старости")" ("Поэзия")

    "Когда я стану совсем уже старой, согнувшись, как вопросительный знак, я всё равно буду благодарной за всё, что мне давалось за так. За старые стены родного крова, что мне помогали тепло сберегать, за..."

  • 03.06.2025 18:51:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 2. "Женщина, не знающая старости")" ("Критика. Эссе")

    "Жизненная активность этой пожилой женщины поражала. И чем больше я её узнавала, тем больше восхищалась её неуёмной жаждой жизни, жаждой знаний, деятельного добра. Всё в себя вобрать, не пропустить ни капли, ни грамма земной радости, мировой культуры, людской беды – ничто не проходило мимо её сердца. Что мне известно о Нине Сергеевне?..."

  • 02.06.2025 18:47:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 1. "Мой старый царь Соломон...")" ("Критика. Эссе")

    "Поэзия не любит говорить о старости. О весенних порывах юности — да, о смерти — сколько угодно. А вот старость — это почти табу. Уж очень неаппетитная тема. Открыл её в русской поэзии Пётр Вяземский своим знаменитым стихотворением о халате, который..."

  • 12.05.2025 17:23:00

    Наталия Кравченко. "Больничные стихи" ("Поэзия")

    "Вопреки безотзывной тщете улыбнись... неужели не помнишь? Проведи, как слепой по щеке, это я, твоя скорая помощь. Всё осталось на том берегу – рандеву, происшествия, пресса, хлебо-зрелищное их рагу, исполинская поступь прогресса..."

  • 11.05.2025 16:40:00

    Марина Завьялова. "Стихотворения (публикация №5)" ("Поэзия")

    "Пройтись на балу королевой, На сцене устроить канкан! Волной безрассудного гнева В сердцах вызывать ураган. Стать феей, колдуньей, актрисой! Иначе зачем жить тогда? Но день по минутам расписан, Нет времени, просто беда..."

  • 10.05.2025 16:14:00

    Наталия Кравченко. "Больничные записки"(Окончание)" ("Проза")

    "Все наши беды начались с того дня, когда мы с Давидом купили этот злосчастный аппарат для измерения давления. Аппарат был японский: компактный, удобный в эксплуатации: мягкий ремешок на липучке нежно обхватывал запястье (не надо засучивать рукав, как на наших), а на табло после нажатия кнопки высвечивались чёткие светящиеся цифры, обозначающие со скрупулёзной точностью верхнее, нижнее, а также частоту пульса. Мы увлеклись этой игрушкой и мерили давление по каждому удобному случаю себе, друзьям, соседям и знакомым. И вскоре обнаружили, что у Давида оно, оказывается, весьма повышенное, особенно нижняя цифра, что являлось грозным симптомом нездоровья. До покупки аппарата мы об этом не подозревали. Давид вначале пробовал пить разные препараты по советам родственников, но проклятое давление не снижалось. Я погнала Давида к врачу. Врач направил его на УЗИ. А оно показало довольно внушительную..."

Спонсоры и партнеры