Из цикла "НИИПробковские рассказы"
Было за бухгалтером Лиховым двадцать лет честной и безупречной службы, усыпанной, словно розами, благодарностями, премиями, и благоволением начальства, а тут вдруг бес попутал. Впрочем, не совсем чтобы бес, а сам директор института Петр Демьянович Пустохвалов вызвал его к себе и говорит:
- Знаешь, Иван Христофорыч, плохо у нас что-то с самодеятельностью. Вон, в других институтах целые ансамбли выступают, а у нас не то чтобы ансамбля, простого рояля нет. Нечем людям заниматься. Оттого и дисциплина хромает. Шляются зря по магазинам.
Слово директора, как известно, закон. Но и инструкция тоже. Словно Сцилла и Харибда. А главный бухгалтер Лихов крутись между ними, будто Одиссей.
Делать, однако, нечего. Стал главный бухгалтер Лихов мозгами шевелить. Фондов на музинструменты нет, на твердую мебель – тоже, а если из мягкой мебели взять – взял бы, конечно, чего там, так уже стулья проклятые купил, будь они неладны. Да они и в самом деле неладны, так и норовят рассыпаться под тобой.
И все-таки, хоть и с головной болью, а на полрояля кое-как наскреб. Только вот беда: полрояля никто не продает.
Вот тут-то бухгалтера Лихова взял да и попутал Сатана. Собственно, с первого взгляда все как будто вполне логично. А дело в том, что прямо над НИИ Пробкой располагался другой институт, НИИ Потолок, даже актовый зал у институтов был общий. Вот и подумал Лихов, что можно было бы совместно купить рояль. В НИИ Потолке согласились сразу. Деньги как раз у них были лишние. Никак не могли решить, что лучше приобрести: бормашину или камнедробилку на всякий случай.
Посложнее оказалось с директором магазина музинструментов – ни за какие деньги не хотел отпускать по безналичному расчету. Однако отпустил, не устоял…
Словом, очень даже скоро новенький рояль, огромный, блестящий, пахнущий лаком, с инкрустированной золотом крышкой, покрытый элегантной резьбой, с великим тщанием доставили в институт – нет, стоп, не в институт, а только к институтскому подъезду. Тут-то вот и обнаружилось, что этот великолепный рояль, изготовленный специально для консерватории, не входит ни в двери института, ни в лифт, а на сцене, если его поместить, не останется места не только для хора, но и для стола президиума. Правда, сгоряча набежавшие сотрудники хотели было сломать парадные двери, даже уже ломы принесли, но тут комендантша тетя Катя, женщина бывалая и волевая, потребовала разрешения от министра, исполкома, пожарной охраны, санэпидстанции, архитектурного управления, главлифта, горзеленстроя и разных других инстанций.
Естественно, горячие головы сразу поостыли, ломы отложили в сторону, а рояль, чтобы не мозолил глаза, откатили во двор и оставили под открытым небом между нераскрытыми ящиками с яркими импортными и унылыми отечественными наклейками.
Говорят, что с этого самого времени во дворе НИИ Пробки и поселился Сатана. Ровно в двенадцать пополуночи или около того он выходил из преисподней и могуче тарабанил по клавишам. Где-то, будто под землей, вторили ему гитары, стенали, словно кикиморы, валторны, дудели рожки, и под звуки банок и бутылок, а то и под громкое улюлюканье чуть не всю ночь плясали и пели чертенята.
Правда, вначале полагали, что все это дело рук обыкновенных хулиганов. Какой-то мужчина даже будто бы пытался их пристыдить, но почему-то так испугался, что потерял дар речи. Хулиганов, однако, не поймали, в милиции возбуждать дел о нечистой силе отказались наотрез, а жители близлежащих домов начали писать заявления во все инстанции. Из инстанций, увы, заявления отсылали обратно, с разъяснением, что нечистой силы в природе не существует, а в нашем обществе особенно, и от местных органов потребовали усилить воспитательную работу среди отсталой части населения. Словом, к концертам этим постепенно привыкли, но тут, как назло, стало известно, что НИИ Потолок собирается переезжать. А как же тогда быть с роялем? Не резать же его на части. Петр Демьянович, не долго думая, распорядился рояль списать.
Но директор на то он и директор, чтобы издавать приказы, не вдаваясь в подробности, а как же списать рояль, если на балансе в НИИ Пробке значится только половина, а вторая в НИИ Потолке, а НИИ Потолок подчинен совсем другому министерству – по строительству потолков, а чтобы списывать самим половину рояля тоже никакой инструкции нет.
Бухгалтер Лихов предложил было передать рояль детдому, но в НИИ Потолке об этом и слышать сначала не хотели, а пока вопрос согласовывали и утрясали, снова пошли дожди, золото на рояле окончательно потускнело, лак, хоть и водоустойчивый, не устоял, струны намокли и полопались, и в довершение ко всему неизвестный злоумышленник от избытка чувств нацарапал на крышке рояля неприличную надпись про любовь.
Совершенно ясно, что детдому рояль не передали, межведомственные переговоры зашли в тупик, так что Лихову пришлось писать запрос в министерство – просить разрешение на списание своей половины. Но бумага где-то затерялась, или, возможно, там тоже не смогли решить вопрос и послали бумагу дальше…
Между тем заявка, бездумно подписанная в тот день, когда рояль только привезли в институт, вернее, к институту, наконец, прошла все инстанции и была включена в план, и теперь, надо не надо, на институт, словно стихийное бедствие, обрушился Лифтремонт. От него, правда, вначале пытались отбиться, но пока в НИИ Пробке писали письма и звонили в разные инстанции, рабочие быстренько сломали старый лифт и тут только выяснилось, что в НИИ Пробку привезли недокомплект и что новый лифт оказался без дверей и без двигателя. Одним словом, шахту пришлось временно забить, чтобы никто в нее не провалился, а по лестницам ходить пешком. Впрочем, это бы еще полбеды, пусть из-за лифта горюют в НИИ Потолке, им ведь подниматься выше. К тому же НИИпробковские снабженцы отправились на завод – и не с пустыми руками, а с жидкой валютой – доставать недостающие детали. Так что можно было не сомневаться: разыщут и достанут хоть из-под земли, они и не такое доставали. Правда, пока они рыщут в поисках дверей от лифта, рабочих перебросили на пусковой объект, а пуск, говорят, сильно задерживается. Но и это бы полбеды. Хуже другое: рояль все еще никак не списан, из министерства никакого ответа нет, план реконструкции центрального входа утвержден только на будущую пятилетку, а директор, Петр Демьянович Пустохввалов, говорят, уже мечтает купить орган. Одним словом, мечись и изворачивайся, главный бухгалтер Лихов. Между Сциллой и Харибдой.