Новости, события

Новости 

Ольга Челюканова




Ольга ЧЕЛЮКАНОВА родилась в Приморском крае, в семье военнослужащего. Часто переезжая, проехали весь Союз от Владивостока до Калининграда. Долгое время жила в Латвии. Закончила дневное отделение Литературного института им. А.М. Горького, семинар поэзии. В 1998 году принята в Союз писателей России (МГО). Член Клуба писателей ЦДЛ. Пишет стихи и прозу. Переводила с латышского, болгарского, украинского. Живёт в Москве. Публикуется с 1979 года. Автор нескольких книг. Среди них «Стихи о России» (2003 г.), «Электронная скрипка» (2013 г.). Стихи публиковались в газетах, журналах, альманахах и коллективных сборниках. Песни на мои стихи слушайте на сайте chelukanova.ru.

  

 

 

Произведения автора:

 

                             

          БОСС

 

Дымя гаванскою сигарой,

Начальник мой проговорил,

Чтоб не терял я время даром,

И на работе не курил.


 Что за вопрос?

Конечно, босс!

Растроган я до слез...

 

И, расточая запах виски,

Начальник мой сказал: старик,

Чтоб не было какого риска,

Не заливай за воротник.

 

Что за вопрос?

Конечно, босс!

Растроган я до слез...

 

Жуя биг-мак, начальник выдал:

Чтоб не случилось разных бед,

Работать будешь, чтоб не выгнал,

Без перерыва на обед.

 

Что за вопрос?

Конечно, босс!

Растроган я до слез...

 

 

          «ИСХОД»

 

Эх, омочу бебрян рукав

Я в Гудзон-реке…

 

Может, скажешь, ерундовину гоню?

Наши Нюшки

За понюшку

Стали – «ню».

Есть прорушка на старушку –

Раззвоню –

Наши Нюшки, как из пушки,

Стали – «ню».

То-то, нюни распустили мужики:

«Эх, пропали наши светлые деньки…

Уплывают наши крали за кордон!

За доллАры,

За товары,

За капрон –

Наши Нюшки-хохотушки стали «ню».

Эх, генофонд пораспродали на корню…»

А чем ругаться, возмущаться, трепетать,-

Повнимательней Радищева читать…

 

А ни словечка больше тут не припишу…

…А в стороночке платочком помашу!

 

 

 

 

          КОЛЕСО

 

 

То море – не море.

Ни хмари его – ни лазури.

Душевная смута

И мука растут, не ветшают.

Меня оглушают

Мои одинокие бури –

Чугунные, чуждые бездны

Меня искушают.

 

Меня иссушают

Огни городов неизвестных.

Горячечно-гордые

Башни они украшают.

Меня вопрошают

Мои одинокие бездны –

И новые тайные беды

Меня возвышают.

 

Меня разрешают

От бремени честной победы,

Судьбу разрушая,

Мечте мельтешеньем мешая.

 

Меня утешают

Мои одинокие беды –

И верные, прежние бури

Меня воскрешают…

 

 

 

 

         ЛИСТЬЯ

 

Ни каких – ни прямых, ни косвенных

приказаний перо не слушалось.

 

Что-то мне не пишется осенью,

когда кроны строгие рушатся.

А на каждом листе – иероглифы…

А на нём не прожилки – тайнопись…

Но вы падаете, как проклятые!

Прогляжу – следа не останется…

 

Светит солнце лучами разреженно.

Травы тонкие ниже никнут.

Вы – бросаетесь, как отверженные

с небоскрёба. Нет. Не привыкну.

 

Ваши тайны стирает тление.

Ваше золото – цепенеет.

А другие листья – весенние,

не узнают вас, не оценят.

 

Будут долго дрожать деревья,

всем ветрам по-китайски кланяться,

но от вас они – и на время,

не избавятся, не избавятся!

 

 

 

          МОЁ

 

Пустое забытьё.

Ни звука. Ни огня.

Найди меня, моё.

Вселись, моё, в меня.

 

Вернись. Не обессудь:

На что мне тлен и прах?

Отдай мне плоть и суть.

Не оставляй впотьмах.

 

Включи мне шум и свет.

И боль верни назад,

И тысячи примет,

Подряд и наугад!

 

Почти в руках покой,

Предсказанный – точь в точь!

Но вечный сон – на кой?

Оставь мне день и ночь.

 

К чему мне вниз иль в высь?

Зачем мне ад иль рай?

Моё – в меня вернись.

И мне – меня отдай!

 

Не надо – «на помин».

Хотя бы на «пока»

Мне губы крась в кармин,

Витийствуй у виска!

 

Пускай сначала – пульс.

Да будет жизнь – сейчас.

А завтра… Разберусь

В себе. В который раз!

 

 

 

 

         ОКЕАН

 

В океане, огромном, где провалы-глубины,

И который постичь никому не дано,

Изогнув свои пёстрые и полосатые спины,

Обречённо и медленно оседают на тёмное дно...

 

Далеко от затейливой дамы-Европы,

Далеко от морских кораблей,

Там, в воде их лучистые, светлые, струнные стропы

Всё белей, всё белей.

 

И не надо рыданий, и не надо сентенций,

Ведь они б не расслышали их

Среди синих и давних

Флюоресценций

Многокольчатых гадов морских.

 

Их паденье бесшумно, анонимно и тускло

Среди скользких и гибельных глыб,

Среди чванных и толстых гигантских моллюсков,

И в лучах электрических рыб.

 

Эх, была-небыла! Колыхаясь,

Горят купола, купола, купола

Парашютов, безвольных, как на суше медузы,

И теперь им осталось одно:

Чтоб без груза, без груза, без груза, без груза -

Погрузиться на самое дно.

 

Это чьи-то надежды. Это чье-то спасенье

Поменяло стихию. И попало в тиски.

Их хоронят базальты. Их колеблют теченья.

Их прессуют давленья.

Их заносят

Слепые

Пески.

 

 

 

          СНЕГ

 

 

Последним снегом сей зимы

Была подёрнута природа.

Сюрпризами такого рода

Теперь забалованы мы.

 

...А снег не шёл, он возникал

Из невесомой протоплазмы.

Алмазом - грязи устилая

Средь переделкинского лая,

Он превращал округу в праздник

И тихо чудо предвещал.

 

Снег собеседника искал

В мерцальном предзакатном блеске.

Переливались перелески

Хрустальной снегописью.

Стал

Его полёт или паренье

Иным, коль ты его прочёл -

Белокипенное роенье

Небесных милосердных пчёл.

Беды и боли утоленье.

 

Бинты, врачующие души,

Свисали мягко до земли

И слёзы становились суше,

Рыданья становились глуше

И реже... и уже прошли.

 

Его прощальное круженье

И утомление его.

 

Предивный храм Преображенья

Плыл в обрамлении его...

 

31 марта, Переделкино

 

 

 

          СОЗЕРЦАНИЕ

 

Я бреду по небесной гряде.

Я люблю утончённо и свято,

Когда сладкое злато заката

Растворяется в тёплой воде.

 

Этих рек круговые извивы,

Эти башни на склонах крутых

Слишком призрачны, слишком красивы,

Чтобы жизнь не разрушила их.

 

Только тянутся нити оттуда.

Вековечно. И ныне – и впредь.

И в зелёное золото пруда

Упадает небесная твердь.

 

И уже понимание близко:

Что всего-то на свете и есть –

Огневая, прекрасная искра,

Что способна вознесть и низвесть.

 

Из разверстого края заката

Станет кровь раскалённая бить.

Ведь нельзя утончённо и свято

В этом гибельном мире – любить.

 

 

 

          ТРОЕ

 

Возлежат по углам рюкзаки,

У печурки торчат сапоги…

Снова трое за общим столом.

На троих – только крыша «на слом»

И транзистор. Молчат мужики.

Приубавить им звук не с руки:

Женский голос заморский вдали

О «пленительных кущах любви»

Им поёт. И не «люли-люли»

В головах: «се ля ви, се ля ви».

 

Где-то в мире блуждают такси.

Где-то есть, ну а здесь – не спроси.

Где-то в полную фазу огни,

Ну а эти - и трое, - одни.

Барабанит по стёклам вода.

И бегут поезда – не сюда…

Рыбой пахнет сырой беломор,

Самый воздух застыл и продрог.

С давних пор до неведомых пор

Ни своих, ни чужих – на порог.

 

Нападает волна на мостки.

Дебаркадер встаёт на дыбки.

Отчуждённая, мокрая темь,-

Разговорам не сыщется тем.

Наклонённые профили их

У зарёванных окон ночных…

 

 

 

 

          ВЕТКА

 

Поздней зимой костёр развели.

И ветку тонкую бросили.

 

Старые палки горели без слёз.

Жалко. Жарко.

И все – одинаково.

А эту била мелкая дрожь.

Эта – корчилась, извивалась.

Пела. Плакала.

 

Не слышал огонь жалоб.

Огонь не жалел – жалил!

 

Устала увёртываться. Скулила.

Наружу просилась весенняя сила…

И снова забилась

В пламени лисьем!..

И лопнули почки.

И вылезли листья.

Маленькие. Зелёные.

Живые. Неопалённые.

Успели понять лишь это:

«Как рано настало лето!..»

Чёрные, скорчились.

Лето кончилось…

Белесый лес упёрся в высь.

А первые листья в огне

Родились.

 

 

 

        ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ

 

 

Я вернулась сюда. Я иные угодья знавала.

На медлительный срок от Тебя отлучили меня.

Я в себе не вольна: я б хотела родиться сначала,

Чтоб прощенья просить, чтобы рухнуть в Твои зеленя.

 

Мне б глазами врасти в роковое Твоё поднебесье,

К преломлённым корням и душой, и судьбой прикипеть,

Чтобы в дальнем пути отворялись подворья и песни,

Чтобы, чувств не тая, лишь с тобою и плакать, и петь.

 

Хоть не лист человек - его носит по белому свету,

Да спасает подчас нестерпимая, ясная боль.

Не пускай - воскреси, научи, образумь, посоветуй...

В Твоих градах и весях навек затеряться позволь!..

 

Не могу без Тебя. Всё святое Твоё и простое

Я узнаю и сердцем, и духом, и сном, и нутром.

На зелёный закат птица сронит перо золотое,

Розоватый рассвет пересыпет пурпурным пером.

 

 

 

          ХОРОШО

 

 

Как хорошо! Иду-бреду…

Под сапогом снега хрустят…

И все опять меня простят.

И я найду свою звезду.

Иду по призрачной тропе

В сиянии снегов спектральном…

Я больше не хочу спектаклей

И одиночества – в толпе.

Святое мужество лесов.

Сосновый запах, столько воли.

Здесь не наступят на мозоли.

Закрою душу на засов.

И в этот тёмный, старый дом

Никто на свете не ворвётся.

Горит звезда на дне колодца.

Сияет полночь над прудом.

Шаги вблизи заслышу… Ладно!

Срывайся с веток стая сов,

Лети по следу свора псов,

Чтоб больше было неповадно.

Я поселю огонь в очаг.

С корявых нар я пыль смахну,

И буду слушать тишину,

И накормлю волчат.

 

 

 

          ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

 

 

Ты пожалей меня, железная дорога,

Огни желанные, заманные зажги,

Да увези меня туда, где дела много,

Убереги от суеты, остереги!

 

Я стану звякать подстаканником в плацкартном,

И при дежурном слабом свете с потолка

С соседом пасмурным перетасуем карты,

И в распростецкого сыграем «дурака».

 

Да будут вёрсты, перегоны и платформы

С подслеповатым, наслезённым фонарём…

И разговор в «демократичном дискомфорте»

О том, что живо и за что не зря помрём.

 

Свет семафоров маневровых васильковый

Своею синью взбудоражил, напитал,

Так, что не знаешь: добровольно ли, силком ли –

Жива надежда – баснословный капитал!

 

Я воцарюсь на достославной верхней полке,

Ей не чета викторианская кровать,

Все передряги с расстановкою и с толком

До сна по полочкам пытаясь рассовать…

 

Ах, на рассвете, на рассвете сладко спится…

Но перед станцией, где не было обид,

Сама судьба, рукой бессонной проводницы,

Меня легонько за плечо потеребит… 

 

 

        

 

Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 07.12.2024 14:16:44

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 5)" ("Критика. Эссе")

    "Есть поэты «с биографией», такие, как Пушкин, Лермонтов, Байрон, Бродский, и поэты без биографии (Фет, Тютчев, Анненский). Кушнер относит себя ко второй категории и благодарен судьбе, что она позволила ему заниматься любимым делом, не отвлекаясь на «биографию». «Слово «поэт» я к себе не примерял, – говорил он, – поэт – это Блок, я же жил с ощущением «человека, пишущего стихи» – это словосочетание, употреблённое Блоком в одной из его статей в отрицательном значении, казалось ему самым подходящим для себя. Любимый миф Кушнера – это эпизод в божественной карьере Аполлона, целый год принуждённого Зевсом провести в услужении у царя Адмета пастухом. Анонимность, неузнанность представляются ему более достойными поэтического дара, нежели..."

  • 03.12.2024 17:21:00

    Валерий Румянцев. "Стихотворения- 2024 год (публикация №6)" ("Поэзия")

    "Коварен и неведом путь. Рука судьбы толкает в грудь: Давно пора передохнуть, Куда ты устремился? Но я, судьбе наперекор, Через очередной бугор Спешу, чтоб мог увидеть взор, Что я не заблудился..."

  • 29.11.2024 17:20:19

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 4. Окончание)" ("Критика. Эссе")

    "Отсидев 5 лет и 7 месяцев, получив условно-досрочное освобождение, Дербина перестала считаться преступницей и почти два десятка лет не привлекала к себе внимания. Но когда в 1994 году вышла в свет ее книга стихов «Крушина», предисловие к которой в свое время написал сам Николай Рубцов, она вызвала безжалостную, с потоками откровенной клеветы, травлю Дербиной, которая не прекращается и по сей день. В конце 2000 года профессор кафедры судебной медицины Юрий Молин дал заключение об..."

  • 28.11.2024 17:17:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 4. Продолжение)" ("Критика. Эссе")

    "Много мифов и легенд ходит об этой истории, много сплетен, клеветы, лживых и злобных домыслов. Даже сейчас, когда прошло более полувека. Сальери, Маркиз де Сад, Дантес в юбке, Герострат, леди Макбет, Чапмэн – как только ни называли эту женщину. Я хочу дать слово ей – единственной свидетельнице, виновнице и жертве, очевидице и участнице тех давних событий. Прочтя множество интервью с ней, я объединила её ответы в единый монолог, который и хочу сейчас вам представить..."

  • 27.11.2024 17:15:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 4. Начало)" ("Критика. Эссе")

    "Это очень печальная история. История короткой и странной любви, трагический исход которой оба они предчувствовали. Всё так и вышло, как он писал: «Я умру в крещенские морозы...» А для неё та январская ночь 1971 года оставила только одно имя: «Та, которая убила Николая Рубцова». С этим именем ей надо было жить всю остальную жизнь. Познакомились Николай с Людмилой в общежитии Литинститута ещё в 1963-м. Потом ещё раз случайно встретились через год. Правда, тогда с её стороны особой симпатии к Рубцову не возникло..."

  • 21.11.2024 17:41:17

    Валерий Румянцев. "Стихотворения- 2024 год (публикация №5)" ("Поэзия")

    "Тропа к успеху далека. Поэт! Найди строфу сначала. Чтоб в ней хотя б одна строка, Но крепко за сердце цепляла. Чтобы..."

Спонсоры и партнеры