|
Взаимодействие
Движение не терпит постоянства...
М. Дудин
Линии - это движение точек.
Плоскости – это движение линий.
В физике точность не терпит отсрочек.
Точечность действий присутствует в химии.
Взаимодействуем. Уровни разные.
Плоскость движения – тело объёмное.
Любим. Страдаем. Хороним и празднуем,
И любопытство растим неуёмное.
Следствия действий в крестовых соцветиях
Прячет, терзая дефектом сознание,
Наша ладонь. Красота - в междометиях,
А не в глагольных формациях знания.
Движутся точки. Рождается линия.
Плоскость вливается в тело объёмное.
В матрице вечности сущность актинии
И к симбиозу любовь неуёмная
Линии с точкой. Материй с возвышенным.
Знаний с неведеньем. Жаждущих с праздными.
И не увиденного с не услышанным.
Взаимодействуем. Уровни разные.
* * *
Творенье
Мы находим в жизни лишь то,
Что сами в неё вкладываем.
Р. Эмерсон
Бесстрастное владение собой
Размытою стекает акварелью
С мольберта, где трепещущей рукой
Я жизнь пишу. Скитанья менестрели
Сплетаются в невиданные па
Рифмованных желаний непритворных
— Подножье пресловутого столпа,
Что гений окрестил нерукотворным.
Ложится мною выстраданный штрих
На холст, никем не тронутый доселе.
Стучит в висках рождающийся стих
И к звёздам мчит на жизни карусели.
Я жизнь пишу. Пусть техника не та,
И пусть несовершенны очертанья.
Сплетаются в невиданные па
Восторга мёд и горечь расставанья.
Сменяется портретами портрет,
И кисть дрожит в руке непроизвольно —
Прошло. Забыто. Не было и нет.
Но было же, и, помнится, так больно.
И вновь переливаются стихи
Из чувства в невесомости пространство,
А на листе незримые штрихи
Классическую форму постоянства
Хотят создать. Порочна белизна
Под смытой за ненадобностью тенью
Далёких дней. Восторга новизна
Придумывает новые сплетенья.
За кадром кадр мелькает, как в кино,
Невежливо сменяя предыдущий,
А я сквозь жизни мутное стекло
Высматриваю штрих недостающий.
* * *
Мулен Руж
Красота создаётся из восторга и боли...
К. Бальмонт
Скрываются в тени задумчивые храмы,
Хранит Пале Рояль секреты Валуа,
Готическую стать красавца Notre Dame,
И блеск минувших лет роскошного Блуа.
Чарующий Париж – проспекты и бульвары –
Ларец богатств несметных – la beaute Immortel
В прелюдиях дождя - мотивы песен старых,
А в шорохе листвы -” Le Due Angoulemel ...”
Здесь камень стен хранит восторг воспоминаний,
И шепчут фонари, лучами оживив
Ночлег слепых аллей – обители признаний.
Любовью жил Париж. Париж любовью жив.
...Шампанского волна окутает желаньем,
И розовый рассвет извергнет высота
Над пристанью сердец – обителью признаний
Пьянящий Мулен Руж – порок и красота.
Свободная любовь. Богемные пристрастья.
Оплаченная страсть и ревности порыв.
Воспетый Мулен Руж – храм призрачного счастья -
Блестящий водевиль. Воздержанности срыв.
Экзотика ночей, восторги развлеченья
На холст Тулуз-Лотрек ложились без стыда.
Пристрастий новизна и модные теченья.
Азартный Мулен Руж. И радость, и беда.
Безудержный поток искрящихся улыбок
В объятьях держит суть, поправ желаньем страх.
Манящий Мулен Руж – пристанище ошибок,
Пороков кутерьма и слёзы на глазах.
Мир страждущих сердец. Пустые обещанья.
Миг праздника души. Проснувшийся вулкан.
Восторженная боль. Нелепые признанья
Обманный Мулен Руж. Любви хмельной канкан.
Чарующий Париж – проспекты и бульвары –
У пристани любви забытых богом душ,
Где в тайниках сердец – мотивы песен старых,
А в таинствах мечты - бессмертный Мулен Руж.
***
Душа нараспашку
Поэт, тебе ли покарать пороки мира вековые?
Один - ты осуждён страдать, тебя осмеивать – другие!
А. Блок
В поэте забавно угадывать грешника,
Душа — нараспашку, судьбу исковеркали
Невзгоды, что льются слезами подснежника
На лист белоснежный — судьбы его зеркало.
Я чувствую мир сквозь замочную скважину,
Скитаясь в раздумье по кладбищу времени,
И внемлю великим, безликим и ряженым,
Комичности дня и полночному бремени.
Сгребаю признаний цветы с недоверием,
С почтеньем склоняется мнимый ценитель.
Стою перед наглухо запертой дверью
В нирвану любви, как в чужую обитель.
Я в ночь запрокину уставшую голову,
И сны одолеют янтарные, лунные.
А в них я — безликая и бесполая —
Играю на арфе судьбы многострунной.
И слушают те, кто вчера ненавидели,
И те, что понять ни за что не хотели
Меня поначалу... И те, кто обидели,
И те, кто об этом потом пожалели.
Молчат... Что в поэте угадывать грешника:
Душа — нараспашку, мечту исковеркали
Невзгоды, что льются слезами подснежника
На лист белоснежный — судьбы моей зеркало.
***
Воспевшему цветы зла
Памяти Шарля Бодлера
В эту жестокую книгу я вложил
всю мою нежность и ненависть...
Ш. Бодлер
Прилаживать гремучую строку
К изяществу лирического стана;
Потоком разноцветного фонтана,
Гнездиться на подпиленном суку,
Вплавляя желчь в рассеянный поток
Цветочных грёз, воспевших зла отраву.
Изысканный повеса худощавый
В агонии печали и тревог
Извечным недовольством сокрушал
Парижский быт изысканно и просто.
Поэт-палач изящного погоста,
Что копья извращённости вонзал
В чувствительные души. Злой пророк,
Измученный, угрюмо - нелюдимый,
Свой век без поэтического грима
Писал, как безотрадный эпилог
Причуд воображенья. Бледный страж,
Любитель Мериме, Шатобриана.
Хоть был тебе дендизм не по карману,
Ты сон сменил на дьявольский мираж
И всё вдыхал зловещий аромат
Цветов из Сент - Жерменского предместья -
Букет несостоявшейся невесте
Слагая, чтоб уйти, как старший брат,
Беспомощным. Гармонии каприз
Как плач души. Распластанное тело
Цветами зла безудержно болело,
Кляня пороков дьявольский эскиз.
***
Жёлтая мелодия
Я услышала твой голос, я пришла...
Э. Шюре
Мягко рассыпалась ливнями звёздными
Гроздь золотая немых одиночеств -
Жёлтая музыка снами мимозными
Льётся разлукой из книги пророчеств.
Солнцами, лунами, чайными розами
Ждёт расставанье рассвета доверия;
Пряным дождём, листопадами, грёзами
Веет оно сквозь закрытые двери.
Манят - колдуют огни желтоглазые,
Дарят из жёлтых камней ожерелье.
Мысли дурманят елейными фразами.
Льётся шампанским янтарное зелье
В душу мою. Канареечным пением
Плачет роса по несбывшейся встрече.
Ветром доносится с верхних ступеней
Голос шафрановый. Плавятся свечи.
Голос любви сквозь пролёт ожидания.
Встретились всё же в укор непогоде.
В небо мимозу созвездьем желания
Я выпускаю под звуки мелодии.
***
Придуманный покой
Человеку приходится выбирать между истиной и покоем.
Р. Эмерсон
Метелью, не владеющей собой,
С рождения не ведающей меры,
Я заметаю будничный покой,
Под белизной сокрыв исподнее - серый
Покров моей обители земной -
Бесценный отпрыск пыли межпланетной,
Где строки я сплетаю под луной
В венок страстей и боли. Неприметны
Порой и метр, и ритм рождённых строф,
В которых сердце раненое бьется
Под ношею рифмованных оков.
Ему на волю вырваться неймётся
И зацвести, как вольная полынь,
Подставив солнцу дикие соцветья,
И всю, как есть, испить живую синь
Озёр небесных, где свободы сети
Расставлены насмешницей – судьбой
С подкрашенным иронией сарказмом.
Пейзаж судьбы придуман был не мной,
Но я в него врываюсь зимним спазмом
Метели, не владеющей собой,
С рождения не ведающей меры,
Что заметёт придуманный покой,
Сокрыв обитель будничной химеры.
***
Творческая диалектика бытия
Кто жил, в ничто не обратится.
И. Гёте
В движеньи творческом гротеска бытия
Залогом в клетке снов моих жар птица,
Как музыка застывшая томится
Несыгранных мелодий жизни. Я
В рожденьи вижу узкую тропу
В тернистых дебрях к вечному рассвету,
И звёзд первоначальную строфу,
Что млечный путь фантазией поэта
Создаст однажды в шумной скачке дней –
Избыток скорби будет улыбаться
Вселенной мириадами огней,
И звёзды одиночеств будут жаться
В волнении душевном к царству мглы,
И, вечностью поправ предел раздумья
Бессмертием на кончике иглы,
Пленят восторг художника безумья.
***
Паперть правосудия
С несправедливой родиной поступают
как с мачехой: храни молчание...
Пифагор
Величие, изысканность и стиль,
Экспрессия, духовность. Напряжённый
Огнём судьбы схватившийся фитиль
Задул случайный ветер. Искажённый
На паперть правосудия роман
О свергнутом безвременно владыке
Был брошен. Пеной огненной вулкан
Воскрес и растворился в детском крике.
Двуглавый талисман – гордец орёл,
Сценичный драматизм и жажда веры,
И призрачным намёком ореол
Романовской тревожной атмосферы.
На углях раскрасневшийся недуг
Багряным шлейфом тащит эпопея.
Тревожный год. Смятенье и испуг.
Смешались заклинатели и змеи,
Величие, изысканность и стиль,
Экспрессия, духовность. Напряжённый
Огнём судьбы схватившийся фитиль
Задул случайный ветер. Обнажённой
Оставив боль рыдающих берёз,
Изяществом и бледностью пленивших
Меня, роняя сок алмазных слёз,
И от бессилья руки опустивших.
***
Исповедь Статуи Свободы
Откровенность — вовсе не доверчивость, а
Только дурная привычка размышлять вслух.
В. Ключевский
По плечам струятся складки меди,
По щекам — ноябрьская слякоть,
Я для вас — блистательная леди.
Мне ль дождями слёз осенних плакать?
Больше сотни лет рассвет встречаю
В лоне Богом избранного места,
В колыбели снов своих качая
Вас вдовой и вечною невестой.
Корни иммигрантские вплетаю
Я в свою французскую породу.
По отцу — Бертольди, величают:
“Миру свет несущая Свобода”.
Мне бы скинуть медные одежды,
Погрузиться в жизни атмосферу,
В мир, где ищут гений и невежда
Счастья самоцвет в судьбы пещерах,
В мир, где полюсами породнились
Жизни феерические соты,
Звуки и цвета соединились
В лейтмотив, что строят люди-ноты.
Тем, кто был рождён в иной октаве,
Спесь пришлось немного поубавить.
Греясь в жалких отголосках славы,
Под откос тщеславие отправить;
Откромсать былые убежденья
И на свет младенцем народиться;
Впитывая ветра дуновенье,
В клетке снов растить свою жар-птицу,
Чтоб на волю выпустить однажды
Бирюзой небесной насладиться,
Тем, кому пришлось родиться дважды
С птичьего полёта счастье снится.
Мне его заманчивые звуки
Грезятся, но вечное молчанье,
Боль и обессилевшие руки —
Плата за бессмертное признанье.
Льнут ко мне и ангелы, и черти,
Ждут моей поддержки — отдохнуть бы,
Но видать придётся мне до смерти
Выпрямлять петляющие судьбы.
По плечам струятся складки меди,
Подчеркнув величие осанки,
Быть для Вас блистательною леди —
Боль и счастье бывшей иммигрантки.
***
|