ФИМКА
Трофим рос смышлёным мальчишкой. В свои неполные двенадцать лет он легко решал задачи по алгебре соседу-семикласснику и свободно разговаривал на английском с афро- студентом – дружком соседки Маринки. Одноклассники называли Фимку «ботаном», не очень-то жаловали его, но дружили, потому, что у него всегда можно было списать вариант контрольной или перевод текста с английского на русский. Трофим в классе считался самым бедным – жили они вдвоём с мамой в крохотной однокомнатной квартирке с частичными удобствами, на зарплату хирургической сестры, работающей на полторы ставки, но, тем не менее, едва сводившей концы с концами. Никаких навороченных смартфонов, планшетов, беспроводных наушников и прочих новомодных гаджетов у него сроду не водилось, одет был он скромно – дешёвая курточка и ботинки да обязательная школьная форма: брюки и пиджак в крупную клетку; не принимал участия в квестах, не тусовался после уроков в городском парке. Фима всегда спешил домой и с удовольствием выполнял все хозяйственные обязанности по дому – мыл посуду, полы, смахивал пыль с многочисленных книжных полок, иногда готовил ужин, чтобы сделать приятное маме. Вот и сегодня, наспех пообедав, он принялся за уборку квартиры, потом решил начистить картошки для пюрешки к сосискам, которые по пути домой прикупил в соседнем супермаркете. Собрав в пакет очистки и прочий накопившийся мусор, Фима поспешил вынести их в мусорный бак, тем более для этого был ещё один повод: у мусорки его ежедневно поджидал котёнок Мурлыка - мальчик подкармливал малыша и очень жалел. Мама не разрешила взять котёнка в квартиру по причине того, что боялась за его жизнь. Пожилая соседка баба Клава ненавидела котов, от её ярой ненависти уже пострадал однажды кот Маркиз, живший у Трофима и его мамы. Бабка выплеснула на него кипящий жир из сковородки. Сражённые наповал чудовищной жестокостью, Фима и его мама приложили максимум усилий, чтобы спасти своего любимца от гибели, но кот не пожелал оставаться в этом жестоком мире и прямиком отправился в свой кошачий рай. Фиминому горю не было предела.
Мусорные баки располагались в соседнем дворе. Фима избавился от мусора и, развернув целлофановый пакетик с заготовленной для котёнка едой, громко позвал Мурлыку:
– Кис-кис-кис!
В ответ он услышал какой-то невнятный звук, похожий на стон, доносившийся с другой стороны баков. Мальчик обошёл их, и его взору предстала картина: на картонной коробке из-под холодильника лицом вниз лежал человек. Очень худой, в чёрных замызганных джинсах, толстом тёмно-синем шерстяном свитере, густо изъеденном молью, с длинными засаленными волосами, собранными на затылке в хвост, он был похож на подростка то ли женского, то ли мужского рода. Трофим растерялся и немного испугался. Подхватив на руки подбежавшего к нему котёнка, сделал несколько шагов в сторону стонущего человека. И тут во двор с гиканьем и криками на модных новеньких велосипедах заехали мальчишки с параллельной улицы. Возглавлял процессию Витёк – тринадцатилетний паренёк. Он, увидев лежавшего человека, с презрением выкрикнул:
– Пацаны, гля, наш бомжара сюда перебрался! А я думаю, куда он уполз? – И, подъехав к нему почти вплотную, добавил: – Эй, чучело, вставай и вали отсюда! Никакой жизни от этих ничтожеств нет!
Человек не шелохнулся и даже не простонал. Тогда Витёк, сделав круг по двору и набрав высокую скорость, переехал его двумя колёсами, протрубив при этом победный клич. Его примеру тут же последовали все остальные и помчались набирать скорость.
– Что вы творите? – закричал Фима. – Как же так можно? Он же человек! К тому же – больной и не может вам ответить!
– Брысь отсюда, ботан! – раздалось в ответ. – А то и тебе сейчас накостыляем! Защитничек выискался!
Фимка бросился им наперерез, стараясь закрыть собой лежащего бомжа. Ему было страшно, руки, прижимающие к груди котёнка, мелко-мелко дрожали.
– Не смейте!– выкрикнул он и зажмурил глаза навстречу летящему на него велосипеду.
– Это что тут за война? – вместе с визгом тормозов донёсся до мальчишки сильный мужской голос, наделённый стальными нотками. Фима открыл глаза и увидел идущего в сторону баков мужчину среднего роста, спортивного телосложения. В одной руке он нес большой мусорный пакет синего цвета, а в другой - матерчатый мешочек от пылесоса, которые использовались в моделях ещё прошлого века. Быстро оценив обстановку, мужчина освободился от мешков и подошёл к бомжу, легонько похлопал его по плечу, потом пощупал пульс. Нахмурившись, грозно посмотрел на мальчишек:
–Это кому же такая идея в голову пришла – человека до смерти задавить?
–Мы не давили, мы его прогоняли! Он – алкаш конченый и вонючка! – наперебой стали оправдываться велосипедисты. – От таких, как он – только гадости на Земле!
– Хмм… Неужели? А я думал, что гадости от таких бесчеловечных недоумков, как вы! – Мужчина криво усмехнулся.
– Ему плохо! Он – больной! – с большим волнением сказал Фима. – В больницу нужно его отвезти.
– Верно, малец! Именно в больницу! Вот мы сейчас «скорую» и вызовем. – Мужчина достал из кармана спортивного костюма телефон, набрал номер и твёрдым, уверенным голосом продиктовал адрес, потом велел мальчишкам на велосипедах «исчезнуть с его глаз раз и навсегда» и, протянув руку Фиме, представился:
– Андрей Ильич!
Фима смутился и растерялся, но всё же протянул свою в ответ.
–Трофим! – сказал он негромко и опустил Мурлыку рядом с едой.
–Ты, Трофим, – молодец! Мамка с папкой гордиться должны! Настоящего мужика вырастили!
– А мы с мамой вдвоём живём, – ответил мальчик. – Вот в этом доме, – и показал рукой в сторону своего дома.
– Вон оно как! А я в этом, – кивнул в сторону трёхэтажки Андрей Ильич. – Недавно переехал! Завершаю уборку после ремонта. Нам с тобой, брат, теперь нужно «скорую» дождаться. Похоже, совсем человеку худо, пульс слабый, да к тому же он ещё и без сознания. – И, присев рядом с котёнком, погладив его по спинке, спросил: – Твой?
–Нет! – ответил Фима. – Это Мурлыка, я его подкармливаю, он тоже бездомный. Взял бы к нам, да мама не разрешает.
Во двор заехала машина «скорой помощи». Андрей Ильич помахал им рукой. Осмотрев бомжа, медики с помощью Андрея загрузили больного и увезли. Сказали, что в первую городскую.
– Моя мама там работает! – гордо сказал Фима. – Вечером расспрошу её о состоянии этого незнакомца.
– Ну, вот и славно! А я, если позволишь, котёнка к себе заберу. Я – одинокий, и он – одинокий! Вдвоём нам будет веселее! Если захочешь проведать своего друга, заходи к нам в гости. Вон видишь, два зелёных окна на втором этаже? Теперь Мурлыка там проживать будет. Бывай, герой! – и крепко пожал Фимке руку.
Часто бывать в гостях у Мурлыки и Андрея Ильича у Фимы не было возможности – подходил к концу учебный год, да и домашние хлопоты тоже никто не отменял. Мама в свободное от работы время бегала по болеющим знакомым и по знакомым знакомых, делая им уколы и массажи, чтобы заработать на детский летний лагерь для сына, мечтая отправить его на Юга к воде. Мальчишка, побывав в гостях у Андрея Ильича и узнав, что он бывший моряк-подводник, стал буквально бредить морем, с каждым днём тоскуя всё больше и больше – хоть бы одним глазком взглянуть. 21 мая, в воскресный день, у Фимы был день рождения, а у его мамы редкий, почти никогда не случавшийся ранее, выходной. Порадовавшись такому волшебному совпадению, решили они отпраздновать двенадцатилетие парня в городском парке, в маленьком летнем кафе на берегу пруда, полакомиться мороженым и любимой Фиминой пепси-колой. Звучала оркестровая музыка, ярко светило солнце, громкий смех раздавался со всех сторон; счастливые, нарядные мама с сыном, держась за руки, шли по тропинке цветущего парка, а навстречу им шёл Андрей Ильич и широко улыбался.
– Мама, познакомься, пожалуйста, с хорошим человеком, о котором я тебе рассказывал. Он больному бездомному «скорую» вызвал и Мурлыку приютил. – Фима смотрел на маму сияющими глазами.
– Андрей! – слегка смутившись, протянул руку мужчина, успевший оценить очарование и нежность Фиминой мамы.
– Рита! – отвечая на рукопожатие, зарделась женщина, уловившая восхищённый взгляд. – Рада познакомиться со спасителем Сергея, – и, увидев вопросительный взгляд собеседника, добавила: –Вашего крестника так зовут. Кстати, если бы его не привезли в больницу, он вряд ли бы до утра дожил. Пневмония – очень коварная болезнь! Но, к счастью, теперь уже выздоровел – тихий и безобидный человек, да ещё и руки золотые! Он в нашей больнице отремонтировал всё, что требовало ремонта. Сейчас при котельной живёт, главврач разрешил. А там, глядишь, жизнь у него и наладится.
– А мы в кафе! У меня сегодня Днюха! – радостно сообщил Фима.
– Поздравляю! Значит, ты теперь совсем взрослый! – Андрей снял висевший у него на шее фотоаппарат и перевесил на Фимину: – Дарю!
–Нет! Что вы! Нельзя! –забеспокоился мальчик, с надеждой посмотрев на маму. – Это дорогой подарок!
– Бери! Бери! Мне он без надобности! Таскаю повсюду с собой, а фотографировать не особливо-то и люблю. Щёлкну для порядка пару раз, на том и всё. – И, жестом предупредив возмущение Риты, добавил: – Не хотите же вы меня обидеть, друзья мои? Это подарок от чистого сердца! Как говорится – дареному коню в зубы не смотрят!
– Спасибо вам, Андрей! – Рита на удивление сыну и себе не стала сопротивляться. – Неловко как-то вышло, но, может быть, вы с нами в кафе?
– А вот это непременно! – засмеялся Андрей. – Только, чур, я на правах мужчины угощаю именинника и его славную маму!
Счастливый Фима шёл впереди и щёлкал фотоаппаратом налево и направо, позади шли мама и дядя Андрей, они очень живо о чём-то беседовали, словно были знакомы сто лет, не меньше. Трофим был смышлёным мальчиком, он очень хорошо понимал, что между взрослыми проскочила искра - именно так называли в фильмах о любви то, что случилось сегодня с его мамой и бывшим подводником Андреем Ильичом.