Новости, события

Новости 

"Диалог в автобусе"


Старенький, видавший виды «Пазик», постукивая металлической вставкой с надписью маршрута: Мурманск-Сафоново, аккуратно притормозил, выруливая с привокзальной площади Мурманска. Студентка пятого курса педагогического института Таня заскочила в салон и благодарно кивнула водителю. Она была очень довольна,  если бы водитель ее не посадил, ждать пришлось минут сорок, а там и окончание рабочего дня…много народа, не будет свободных мест. Сейчас же автобус был полупустой и можно сесть, где душа желает. Таня пожелала сидеть у окна ближе к задней двери. Устроившись, она рассеянно посмотрела в окно. Смотрела, но не видела мелькающих, как слайды, видов. Да и смотреть, собственно говоря, было не на что. Автобус, отчаянно газуя, старательно преодолев  крутой подъем,  выехал в северный район Мурманска. По бокам начавшегося проспекта Героев-Североморцев замелькали старые, послевоенной постройки деревянные дома, затем их сменили видавшие виды пятиэтажки. Все смотрено-пересмотрено. За четыре года каждый день туда – обратно…Таня вздохнула и закрыла глаза. Есть время подремать. Ее остановка последняя, не проспит.

 

Автобус привычно проехал северный район Мурманска, миновал, так называемую, промзону, или, как ее называли мурманчане, «РОСту», что означало «район особого строительства» и выехал за город. Таня неожиданно задумалась о смысле аббревиатуры. Промзона, оно понятно: в этом районе сосредоточена промышленность города, а вот «особого строительства» – как-то неясно.  «Нужно посмотреть в справочнике, – решила Таня, – а то попадет на спецкурсе по истории Кольского края этакий вопрос и поплывешь по волнам своей памяти».

 

Пока Таня рассуждала о превратностях экзаменов, которые были не горами, автобус, набрав скорость, шустро ехал по зеленому массиву. Начавшаяся взрываться зеленая листва приземистых заполярных берез сделала окружающие сопки более привлекательными. Они перестали бычиться своими крутыми лбами, и, казалось, стеснялись своей нежной окраски, которая на фоне прозрачного голубого неба выглядела очень даже легкомысленно. То ли дело зимой, когда уступы сопок угрожающе выпирали на дорогу и своей базальтовой чернотой вселяли почтительное уважение к краю, в котором Таня родилась и выросла.


Внезапно зелень прекратилась, и дорога пошла вниз, петляя между гранитных надолбов. Появился залив, на берегах которого раскинулись огромные бетонные прямоугольники, окруженные солидной такой же бетонной оградой. Все мощно, незыблемо.  «Военный судоремонтный завод», – подумалось Тане. На нем ремонтируют подводные лодки. Правда, в связи с известными событиями, происходящими в стране, он как-то съежился, обветшал. Исчезла осанистость, что была в прежние годы.


На остановке столпилось много народа. Похоже, смена закончилась. В заднюю дверь вошла группа рабочих. Они были оживлены и, судя по раскрасневшимся лицам, «приняли на грудь». Шумно балаганя, работяги вольно расселись на задних сидениях. Таня оказалась в их полукруге. Она вздохнула и подумала: «Бог с ними, пусть шумят. Лишь бы не матерились». Рабочие, нужно отдать им должное, нецензурщиной не увлекались. Разговор был вольный, сопровождался взрывами хохота. Особенно старался один парень. Длинный, тощий. Его засаленные белесые волосы, неряшливо свисали из-под замызганной бейсболки. Одет он был, как и большинство его «коллег», в растянутый китайский спортивный костюм. На ногах болтались незашнурованные кроссовки явно того же производства.


Старание, должно быть, было целевое. Парень явно «положил глаз» на Таню и теперь стремился привлечь ее внимание. Таня, почувствовав ангажирование, вздохнула, наугад вытащила из сумочки учебник и старательно углубилась в чтение. Весь ее вид показывал, что, извините, желательно не беспокоить.

  


Это Тане было «желательно», чтобы ее не беспокоило. Но у парня, судя по всему, возникли планы по поводу привлекательной девушки. Ему не сиделось. Разговор между рабочими как-то сам собой закончился. Они перебрали все темы: поругали начальство, обсудили заводские новости, поговорили о футболе и все. Кто-то задремал, кто-то отрешенно смотрел в окно. А парень беспокойно ерзал на сиденье. Ему хотелось заговорить с девушкой. Но как?

– Чего читаем? – набравшись духа,  спросил он.

– Учебник, – коротко, не отрывая глаз от книги, ответила Таня.

– А какой? – не отставал пролетарий в китайском костюме с лампасами.

– Он не по вашей специальности, – достаточно жестко ответила Таня. Весь ее вид показывал, что отстань, поспи лучше.

– А может и по моей, – приосанился длинный. Затем помолчал и добавил: – Я, может быть, тоже учусь. Таня не ответила, только вздохнула.


Но рабочий, по-видимому, считая себя покорителем девичьих сердец,  решил,  во что бы то ни стало, расположить девушку. Помолчав, он снова ринулся в атаку.

– Девушка, а вас как звать? – вновь завел пластинку пролетарий.

– Зачем вам мое имя? – уже резко ответила Таня. Она устало подняла на кавалера глаза. «Боже мой! Куда делись русские мужики, – с болью подумала она. –  Что это? Ну что это!»


На нее смотрели маленькие вылинявшие голубые глазки в обрамлении белесых коротких ресниц. В глазах плескалась влага. Что выражали эти «зеркала души», представить было трудно. Острый подбородок нуждался в бритве, чтобы уничтожить неряшливую поросль. Вдобавок ко всему прыщи. Но парня его внешний вид нисколько не смущал. Он, воодушевленный тем, что наконец-то девушка подняла на него глаза, пошел в наступление.

– Не, ну ты не думай… Я просто… ну, знаешь…познакомиться. Может, сходим куда-нибудь? В базуху, на пример. Таня с тоской представила себя в компании такого кавалера. А парень, поняв ее молчание за возникшее сомнение  – идти или не идти – весь перекосился на сидении, чтобы хоть как-то приблизиться к девушке. Он активно продолжал:

– Ты, знаешь, у нас ансамбль – ништяк: бацает – зашибись. Так пойдем, а? – глаза ухажера загорелись бледным светом. Он видел уже успех.

– Я бы с удовольствием, да у меня рыбки не кормлены, – так, чтобы отвязаться, сказала Таня.


Но не тут-то было. Парень понял, что контакт налажен, и нужно действовать напористо. Он пересел на кресло, что было ближе к месту Тани, и начал быстро, брызгая слюной, тараторить:

– Ну, ты, это… соглашайся. Сейчас выйдем на остановке, пойдем ко мне на хату. Ну, там то - се. Потом – на мотоцикл и – к тебе. Ты, кстати, где живешь?   Для Тани это было уже слишком.

- А «то – се», это что? – невинно осведомилась она, глядя на ухажера ясными глазами. Парень встал в тупик. Вероятно, раньше девушки ему таких вопросов не задавали.

– Ну, ты чего? … В натуре…Маленькая, что ли… не понимаешь? – косноязычно замолотил он, растерянно хлопая свинячьими ресницами.

– Не понимаю, – резко ответила Таня и отвернулась. Ей стал надоедать этот спектакль.


От очередного сеанса ангажирования Таню спасла остановка в поселке  Росляково. В нем жили судоремонтники. Рабочие встали и потянулись к выходу. Парень оставался дольше всех. Он еще на что-то надеялся: встав на выходе, из дверей автобуса опустил одну ногу на землю:

– Ну, чего  ломаешься? Выходишь? – уже вызывающе, глядя исподлобья, спросил парень.

– Отстань, а! – отмахнулась Таня.

– Ну, смотри, – вздохнул ухажер,много теряешь! – невесело добавил он.

Водитель нетерпеливо посигналил, и парень спрыгнул. Таниного смеха он не услышал.

 

   


Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 21.12.2024 11:19:26

    Зиновий Вальшонок. "Поэма "Праведник" (памяти академика Д.С.Лихачева)" ("Поэзия")

    "О шагах людского пробуждения молит духовидец и мессия. Но, увы, не все предупреждения слышит горделивая Россия. Жизни, что светла, как откровение, судьи не нужны и адвокаты. Кто заменит праведного гения? Нет его. И роль его вакантна."

  • 20.12.2024 12:11:00

    Наталия Кравченко. "В колонии строгого режима" (из цикла "Сломанные судьбы")" ("Критика. Эссе")

    "У входа в колонию нас встречали старательно выписанные заключёнными, разрисованные цветами плакаты с приветствием и цитатами из моего стихотворения «Рецепт», где говорилось, «как выжить нам и видеть мир как прежде». Вечер проходил в школе колонии. Я сидела «в президиуме», как почётная гостья, и слушала концерт по своим собственным произведениям в исполнении зэков. Они читали стихи, выбранные ими по своему вкусу, и довольно интересно мотивировали свой выбор..."

  • 07.12.2024 14:16:44

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 5)" ("Критика. Эссе")

    "Есть поэты «с биографией», такие, как Пушкин, Лермонтов, Байрон, Бродский, и поэты без биографии (Фет, Тютчев, Анненский). Кушнер относит себя ко второй категории и благодарен судьбе, что она позволила ему заниматься любимым делом, не отвлекаясь на «биографию». «Слово «поэт» я к себе не примерял, – говорил он, – поэт – это Блок, я же жил с ощущением «человека, пишущего стихи» – это словосочетание, употреблённое Блоком в одной из его статей в отрицательном значении, казалось ему самым подходящим для себя. Любимый миф Кушнера – это эпизод в божественной карьере Аполлона, целый год принуждённого Зевсом провести в услужении у царя Адмета пастухом. Анонимность, неузнанность представляются ему более достойными поэтического дара, нежели..."

  • 03.12.2024 17:21:00

    Валерий Румянцев. "Стихотворения- 2024 год (публикация №6)" ("Поэзия")

    "Коварен и неведом путь. Рука судьбы толкает в грудь: Давно пора передохнуть, Куда ты устремился? Но я, судьбе наперекор, Через очередной бугор Спешу, чтоб мог увидеть взор, Что я не заблудился..."

  • 29.11.2024 17:20:19

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 4. Окончание)" ("Критика. Эссе")

    "Отсидев 5 лет и 7 месяцев, получив условно-досрочное освобождение, Дербина перестала считаться преступницей и почти два десятка лет не привлекала к себе внимания. Но когда в 1994 году вышла в свет ее книга стихов «Крушина», предисловие к которой в свое время написал сам Николай Рубцов, она вызвала безжалостную, с потоками откровенной клеветы, травлю Дербиной, которая не прекращается и по сей день. В конце 2000 года профессор кафедры судебной медицины Юрий Молин дал заключение об..."

  • 28.11.2024 17:17:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 4. Продолжение)" ("Критика. Эссе")

    "Много мифов и легенд ходит об этой истории, много сплетен, клеветы, лживых и злобных домыслов. Даже сейчас, когда прошло более полувека. Сальери, Маркиз де Сад, Дантес в юбке, Герострат, леди Макбет, Чапмэн – как только ни называли эту женщину. Я хочу дать слово ей – единственной свидетельнице, виновнице и жертве, очевидице и участнице тех давних событий. Прочтя множество интервью с ней, я объединила её ответы в единый монолог, который и хочу сейчас вам представить..."

Спонсоры и партнеры