СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ
Мышлева Анастасия поднялась рано. Зазвенел будильник. Она потянулась и посмотрела на часы: шесть. Побежала в уборную, сделала там необходимые дела, наскоро перекусила, и буквально вылетела на улицу, чтобы не опоздать на автобус. Он приходит ровно в шесть тридцать пять. Обычно уже битком набит. Фу-у, успела! - врывается Настя в салон.
- Настюша! – кричит розовощекая Ольга.
- Здравствуй-здравствуй! – приветствует ее Настя, - еле успела!
- Ну и славно, - кивает Ольга, - ты сегодня до скольки?
- До двенадцати, - говорит Настя, - потом в больницу хотела заскочить – Витальку выписать.
- А обои твои не заскочат? – спрашивает Ольга.
- Куда там! – улыбается Настя, - приклеены так, что и не отдерешь!
- Я к тебе вечером зайду, - продолжает Ольга, - у меня поспела дивная клубника.
- Заходи.
Автобус въезжает в огромный деревянный ангар и останавливается. Женщины выходят из автобуса. Контролер пересчитывает женщин.
- Почему Марковой нет? – недовольно спрашивает она.
Все молчат.
- Уволю! – грозит контролер, - итак… Сегодня прыгаем как обычно, с прихлопами.
В дальнем конце ангара находятся тридцать деревянных скамеек. Женщины занимают каждая свое место и начинают прыгать через скамейки, прихлопывая в ладоши. Несколько часов подряд звучат ритмичные хлопки.
В десять Настя отпрашивается у контролера и уходит на остановку.
В больничной приемной много народу. Поскольку больница эта детская – все сидят с арбузами. Настя сидит со своим арбузом, перевязанным синей ленточкой и кусает губы. Ей очень не хочется, чтобы доктор оставил Витальку долечиваться, но сынок явно еще болеет.
- Мышлева! – раздается из динамика голос.
Настя торопливо встает, осторожно открывает дверь и входит. Доктор – полная пожилая женщина – что-то пишет.
- Заходите, садитесь, - бормочет она.
Настя садится.
Доктор поднимает голову.
- Ну и как ваш мальчик? Головка не болит? А животик?
Озабоченно гладит арбуз.
- Нда-а-а… бледный ты какой-то. Скажи: “а”.
Она достает нож. Вырезает в арбузе ярко-красную пирамидку. Разглядывает ее.
- Горло очень красное, - вздыхает она, - придется оставить Виталика до пятницы.
- Да, - кивает Настя, - да, да.
Настя грустная выходит из докторского кабинета. Медленно идет домой, укачивая большой арбуз.
- Эх, Виталька, Виталька! Ну почему ты заболел! – произносит она укоризненно, - теперь опять на полставки прыгать! Что я получу? Снова комара? А жизнь ведь не ждет! Она властно идет вперед! Ничего, ничего, скоро ты станешь совсем здоровый, и я может быть даже заработаю три заусеницы! Представляешь, как мы с тобой заживем?! Купим в деревне свой собственный забор!
Ты ведь так хотел повисеть… А я буду дробить молотком щепки в мелкую-мелкую пыль… Самую мелкую в мире пыль… И обои… как это красиво – обои на заборе. Я, ты и обои, это и есть, мой маленький мальчик, семейное счастье!
- Обои! – закричала она с порога, - мы пришли.
Разулась, положила арбуз в детскую кроватку, прошла в комнату и влюбленными глазами посмотрела на обои. Они были желтые и потертые, местами порванные.
- Вот и я, - тихо сказала она.
Провела пальцем по обоям. Потом всей ладонью. Потом прижалась щекой и тихонько поцеловала обои.
- Ты сегодня такой нежный, - шепнула она, - и приветливый. Хорошо бы – всегда таким был. А не занудой. И не букой. Будь всегда таким. Знаешь, а Витальку не выписали, но это ерунда. Ты ведь тоже прилично зарабатываешь.
Ее рука скользнула по обоям.
- О, я вижу ты уже готов, - улыбнулась она, - но может быть, вечером? Нет? Хочешь сейчас? Как я тебя обожаю!
Она лизнула обои. Потом снова. Потом прижалась всем телом.
- Побудь со мной еще немного, - попросила она, гладя обои, - почему сразу отворачиваешься? Я же ведь так не делаю. Любимый, любимый…
Она вздохнула. Потом пошла в ванную, помылась. Весело напевая, направилась в кухню. Сварила борщ. Обжигая пальцы принесла его в гостиную и села на диван перед белым парафиновым кубом.
- Опять новости, - поморщилась она, - ну и сам смотри.
Она доела суп и легла вздремнуть.
Вечером раздался звонок. Настя вскочила, открыла дверь.
- Привет! – втиснулась Ольга, с трудом волоча ведро, прикрытое марлей.
- Как ты дошла, бедненькая, - посочувствовала Настя.
- С божьей помощью, деточка, - ответила Ольга, - принимай-ка лучше!
Настя отнесла ведро на кухню. Следом явилась Ольга.
- Клубника свежайшая! – сказала она, - с моего огорода.
- На даче? – спросила Настя.
- Нет! – покачала головой Ольга и с гордостью добавила, - на люстре!
- Ты прямо золотце! – обрадовалась Настя.
- Шваброй снимала, – развязывая узлы марли, произнесла Ольга.
Ведро было полно электрических лампочек разной величины.
- Какая крупная! – восхищенно сказала Настя.
- Ну, я конечно, не Мичурин, - тихо произнесла Ольга, - но возиться на своей люстре люблю до невозможности!
- Спасибо, - Настя чмокнула ее в щеку, - завтра сахару куплю – компоту наварю!
- Обои твои, поди, любят компотик?
- А как же, любят, - кивнула Настя и вдруг обеспокоенно спросила, - Ольга, а что ты про свою маму не рассказываешь? Как она? Все еще висит на балконе?
- Да, висит, - серьезно подтвердила Ольга, - слезать не хочет! Люди уже спрашивают – почему это ваша восьмидесятилетняя мама полтора года висит на балконе. Смех и грех!.. Зимой-то ладно еще, зимой я ее укутаю… И все замерзает.
- Понимаю, - сочувственно сказала Настя.
- А летом? Если на голову кому-нибудь упадет?
- А может в шифоньер ее повесить? – предложила Настя.
- Ой, - махнула рукой Ольга, - сколько раз уже предлагала – ни в какую. Уперлась старуха.
- Понимаю, - повторила Настя, - это старость.
- Старость и есть, - зло сказала Ольга.
На улице забарабанил дождь.
- Побегу, - встрепенулась Ольга, - укутаю мать тряпкой какой-нибудь.
Настя проводила ее до дверей.
- Спасибо, - сказала она, - за отличные ягоды!
- Не за что, милая, - закивала Ольга, - только ты сахарку не пересыпь. Запомни – на литр компоту – две столовые ложки песка.
- Так и сделаю, - ответила Настя.
Когда Ольга ушла, Настя подошла к окну. Дождь сыпал и сыпал, но вдруг кончился и в небе засверкала радуга. Настя залезла на подоконник, открыла форточку, высунулась немного и быстро отклеила от неба радугу.
- Вот так, - прошептала она, - Виталька давно мечтал…
Она покружилась по комнате со странным светящимся комочком в руках, словно с призрачной птицей, остановилась напротив детской кроватки и аккуратно приклеила радугу рядом с наклейками трансформеров и куклы барби.
- Спать! – самой себе скомандовала она.
Легла. Послала обоям воздушный поцелуй и заснула.
ПОДЖОГ
Андрей Петрович неуверенно вошел в класс, помял в руках шапку.
- Это самое, значится, - пробормотал он.
- Васнецов? – спросила учительница.
- Ну я, - шмыгнул он носом и виновато посмотрел в пол.
- Садитесь туда, где свободно.
Андрей Петрович прошел в класс, ни на кого не глядя, сел на заднее место.
В классе царила тишина. Учительница сидела, заложив ногу на ногу и придирчиво смотрела на родителей. Все они были в возрасте, бедно одетые.
- Итак, - встала она, - поговорить я бы хотела о многом. Но прежде всего речь пойдет о поступке, совершенном Колей Васнецовым.
Андрей Петрович резко вспотел.
- Этот поступок, - она внезапно затихла, мелкими шагами прошла к двери и выбежала в коридор. Она бежала и рыдала. Она оказалась на улице, проехала до центра города и пошла среди пестрой толпы. Она никого не замечала. Глаза ее были полузакрыты, а губы шептали что-то. Вот она идет по главному мосту, прямо посреди дороги, машины сигналят, объезжают ее. Некоторые водители высовываются в окно и кричат – ты что, сдурела? Другие просто крутят пальцами у виска. Она идет по прямой линии, не медленно и не быстро. Вдруг что-то привлекает ее внимание. Она останавливается и глядит на воду. По реке плывет небольшой прогулочный катер. На нем плюшевые игрушки - собаки, медведи, зайцы. Людей не видно. Он уплывает вдаль. Она хватается за перила, и смотрит, как он становится точкой и исчезает.
Потом садится возле перил и закрывает глаза. Ее дергает за косу цыганка. Она сидит неподвижно. Цыганка страшна собой, у нее золотой зуб. Она дергает за косу и вдруг начинает хохотать, потом истерически визжать от хохота, потом замолкает и, наклонив немного голову набок, пристально смотрит на учительницу. Учительница достает из кармана нож и хочет отпугнуть цыганку, но та лишь отскакивает и, скаля зубы, снова приближается. Учительница встает, размахивается и швыряет нож в воду. Наступает вечер. Нож плавно опускается на дно, его окутывает облако ила. Учительница плачет. Цыганка мотает головой, отмахивается – нет, говорит хриплым голосом, - нет, и бежит, оглядываясь и крича что-то. Учительница тоже что-то кричит, прыгает и машет ладонями. Потом она всхлипывает и ложится. Через нее перешагивают люди. Какая-то мамаша переносит ребенка и, ворча, отбегает. Наконец, учительница встает и идет в школу. Родители сидят на своих местах. Слышен гул негромких разговоров.
Она барабанит пальцами по столу.
- Итак! – повышает она голос, - что же сделал Коля Васнецов?
- А я знаю? – привстает его отец.
- Узнаете, - твердо обещает учительница, - именно для этого я и пригласила Колю.
Входит Коля. Это рыжий веснушчатый мальчик.
- Ну, - говорит учительница, - расскажи нам, Коля, чем ты отличился?
- А я, это, - он чешет в макушке, - поджег.
- Очень хорошо, - кивает учительница, - и что же ты поджег?
- Аттестат, - вздыхает Коля.
- Зачем? – сурово спрашивает учительница.
- Ну я просто подумал… - мнется Коля.
- Ну же!
- Кочегары, дайте огня, – лыбится Коля.
Слышен резкий хлопок, учительница бьет ладонью по столу.
- Хватит, Васнецов! Отвечай немедленно, зачем ты совершил это преступление?
- Потому что я дурак, Мариванна, - признается Коля.
- Вот! – соглашается она, - потому что дурак. Но ты не только дурак, ты еще и мошенник, потому что хотел скрыть от своего родителя оценки, проставленные в аттестате! Хотел?!
Коля прячет глаза.
- На меня смотреть! – кричит учительница, - хотел, я тебя спрашиваю?!
- Хотел, - шепчет Коля.
- А я, - торжествует учительница, прямо сейчас оглашу твои оценки, - итак! По математике, - она внезапно запинается, открывает окно и быстро прыгает. Поднимается и идет. Выходит за пределы школы, едет в центр города. Теперь уже совсем стемнело. Людей значительно меньше. Она выходит на мост и шагает посередине дороги. Машины сигналят, пропуская ее. Потом она замечает, что по реке плывет прогулочный катер с плюшевыми игрушками. Она бросается к перилам и долго глядит, как он проезжает мимо. Вдруг что-то вспыхивает. Это на катере горят подожженные игрушки. Учительница смотрит. Черный дым поднимается в ночное небо. Цыганка разбегается и прыгает в воду, задев учительницу широким цветным подолом.
Учительница опускается на колени, держится за перила и глядит сквозь них, как пылает катер. Ей хочется хохотать, но она сдерживается. Только иногда ее губы дрожат и кривятся в тихом смешке. Хорошо, что никто этого не видит.