Новости, события

Анонсы новостей 

  • 07.12.2024 14:16:44

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 5)" ("Критика. Эссе")

    "Есть поэты «с биографией», такие, как Пушкин, Лермонтов, Байрон, Бродский, и поэты без биографии (Фет, Тютчев, Анненский). Кушнер относит себя ко второй категории и благодарен судьбе, что она позволила ему заниматься любимым делом, не отвлекаясь на «биографию». «Слово «поэт» я к себе не примерял, – говорил он, – поэт – это Блок, я же жил с ощущением «человека, пишущего стихи» – это словосочетание, употреблённое Блоком в одной из его статей в отрицательном значении, казалось ему самым подходящим для себя. Любимый миф Кушнера – это эпизод в божественной карьере Аполлона, целый год принуждённого Зевсом провести в услужении у царя Адмета пастухом. Анонимность, неузнанность представляются ему более достойными поэтического дара, нежели..."

  • 07.12.2024 14:13:29

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Защита" (Часть 5)" ("Критика. Эссе")

    "Есть поэты «с биографией», такие, как Пушкин, Лермонтов, Байрон, Бродский, и поэты без биографии (Фет, Тютчев, Анненский). Кушнер относит себя ко второй категории и благодарен судьбе, что она позволила ему заниматься любимым делом, не отвлекаясь на «биографию». «Слово «поэт» я к себе не примерял, – говорил он, – поэт – это Блок, я же жил с ощущением «человека, пишущего стихи» – это словосочетание, употреблённое Блоком в одной из его статей в отрицательном значении, казалось ему самым подходящим для себя. Любимый миф Кушнера – это эпизод в божественной карьере Аполлона, целый год принуждённого Зевсом провести в услужении у царя Адмета пастухом. Анонимность, неузнанность представляются ему более достойными поэтического дара, нежели..."

Колонка главного редактора

Спонсоры и партнеры

"О книге Леонида Подольского "Судьба" ("Критика. Эссе")


 

Леонид Подольский назвал свою книгу многозначительно – «Судьба». И это оправдано, так как по сути книга его автобиографична, в ее сюжетах отражены события жизни автора, его размышления и переживания. Я сосредоточил свое внимание на произведениях малых форм – рассказах и небольших повестях. Как сказал один мудрый писатель – «малые формы в литературе подобны гомеопатии, чем меньше доза, тем сильней удар». И еще справедливо сказано: «Стиль – это человек».


Рассказ «Воспоминание» окунает нас в призрачную атмосферу юности, с первыми любовными переживаниями героя и его милой подружки Тани. Их нежные и робкие отношения протекают на фоне колоритного восточного городка. Он описан мягкими акварельными красками: «Летом городок плавился от солнца, стонал, беспокойно ворочался от духоты ночами. Лишь изредка по пыльным избитым мостовым медленно проходили ишаки, запряженные в двухколесные арбы с возницами в тюбетейках и стеганых халатах». Разве не почувствовали вы азиатскую жару и жажду?...


Рассказ «Посвященный» уводит нас в последние годы перестройки, в эпоху легких денег. Здесь сталкиваются два образа – банкира Барыкина и художника Зайцева, которые являются социальными антиподами, ибо смысл жизни одного заключается в накопительстве денег¸ а второй создает художественные ценности, картины. И в этом смысле он – посвященный, Мессия, несущий в душе искру Творца. В этом повествовании автор не избежал классического влияния, использовав мотивы известного произведения «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда.


О смысле жизни размышляет и герой повести «Сказ про Илью». Человек, носивший веселую фамилию Праздников, вел далеко не праздничную жизнь. Пьянство, наркотики, тюрьма, ошибочное захоронение – главные события его беспросветной жизни. Да и все окружение его – персонажи с характерными фамилиями – полковник Зверинец, капитан Злыдень. Город с названием Дуров напоминает городок Окуров  с его обитателями (у Горького) и город Глупов (у Салтыкова-Щедрина).


Выживание в умирающем шахтерском поселке Ленинском – в центре повести «Лида». Автор талантливо использует сатирические краски для описания апофеоза реформ. И горькая картина России в тумане перекликается с уэллсовской Россией во мгле.


В рассказе «Пленум ЦК» перенос сюжета в другой социальный пласт, где главным героем является профессор Яблонский, не меняет общего мрачного колорита. Жестоким пером рисует Леонид Подольский психически больное общество. Для описания государства в бандитские девяностые он находит страшный образ «Дурмашины», колеса и шестеренки которой затягивают в свой беспощадный механизм многие человеческие судьбы.


«Эх, Русь, Русь, что случилось с тобой? Где же твоя птица-тройка?» - с горечью вопрошает автор. Он остро переживает трагические периоды в жизни родной страны. Ум, талант и наблюдательность помогают ему на библейском материале создать апокалиптическую картину в повести «Потоп», в персонажах которой  угадываются исторические фигуры недавней истории. И все же луч надежды и оптимизма нужен читателям!...


Хочется поздравить Леонида Григорьевича с выходом в свет его глубокой и талантливой книги, с болью и любовью рисующей жизнь и судьбу Отечества.


Если бы меня попросили в одной строке сформулировать философский смысл книги Леонида Подольского, я бы, не задумываясь, сказал: «Прогнило что-то в нашем королевстве». Поэтому я хочу завершить мою небольшую рецензию своим стихотворением на эту тему:


Чужая вдруг привяжется строка

в классическом и несравненном блеске,

и вот уже слетает с языка:

«Прогнило что-то в нашем королевстве».

 

Ну где отыщешь формулу точней,

когда дела невыразимо плохи,

чтоб описать печали наших дней

словами из шекспировской эпохи?

Когда наш Эльсинор – на волоске,

но о больших  надеждах что-то мямлит,

моя душа в сомненьях и тоске

безумствует и мечется, как Гамлет.

Под звон велеречивых эскапад,

среди разброда, глупости и лести

нас пожирает нравственный распад.

«Прогнило что-то в нашем королевстве».

 

Дух в тупике, искусство в столбняке.

О, как смягчить времен жестокий норов

тревогой о мальце и старике

среди братоубийственных раздоров?

Куда же мы несемся: вверх ли, вниз –

под гул крикливых сборищ и молебствий? 

И гложет совесть горький афоризм:

«Прогнило что-то в нашем королевстве».

 

Поделиться в социальных сетях