Новости, события

Новости 

Стихотворения. Часть 3



                    

ЛАЮТ СОБАКИ


В Салтовских безднах и переулках,
что утопают в пьянстве и мраке,
злыми ночами властно и гулко
лают собаки.
Сколько их, жалких, бродит – о боже! –
пленников свалки, рыцарей драки,
драных дворняжек, брошенных бомжей.
Лают собаки.
Музыки этой горькие корни
знают скитальцы и забияки.
Им не хватает ласки и корма.
Лают собаки.
Слившимся в банды, сбившимся в стаи,
проще в охоте, легче в атаке.
Из подворотен вдруг вырастая,
лают собаки.
Люди не знают собственных судеб,
их окружают сплетни и враки.
В роли провидцев, в качестве судей
лают собаки.


Если вознесся яркий художник,
ревности звуки, зависти знаки
реют повсюду в замять и в дождик.
Лают собаки.
В травле немало низости личной
было при Блоке и Пастернаке.
Чем вы достойней, тем истеричней
лают собаки.



НОСТАЛЬГИЯ ПО СТАЛИНУ


Вас жжёт тоска по Сталину
с казарменным покоем,
с порядочком, поставленным
железною рукою.

Вам не хватает Цезаря,
что всё решает сверху,
и бдительного цензора,
чтоб души сдать на сверку.

Вы истерично плачете
по дням с тотальным сыском,
по росписи палаческой
в конце расстрельных списков.

Тоскуете по качеству
юстиции разгульной,
повальному стукачеству
и клевете огульной.

По рвенью соловецкому
энкавэдэшной банды,
по запаху мертвецкому
гулаговской баланды.

Вы славите торжественно
вождя, прощая беды,
забыв, какими жертвами
оплачена Победа.

Мечтаете за чарками,
свободный дух охаяв,
вы о стране с овчарками
и сворой вертухаев.

Уводит время в сторону
от ужаса сквозного,
где тени «чёрных воронов»
и крик звонка дверного.

Но дышит твердь росистая
недавней катастрофой,
прослывшей всероссийскою
кромешною Голгофой.

Нет, племя бездуховное
не слышит опыт века.
Беспамятство греховное
затмило стоны зэков.

Страсть рабства осязаема,
и вознесён рабами
мираж сапог Хозяина,
чтоб к ним припасть губами.

Неужто вы соскучились
по первобытным страхам,
по праву в яме скученной
истлеть безвестным прахом?..

  


БЕГ БЫКОВ


Памплона, как невеста,
встречает бег быков.
Весёлая фиеста,
восторг для смельчаков.

Со всех сторон зажатый,
не трус и не герой,
бегу в толпе, объятой
опасною игрой.

Беда летит за мною,
нацелив остриё.
И взмокшею спиною
я чувствую её.

И хоть в забеге общем
тускнеет мощь врага,
одних судьба затопчет,
в других вонзит рога.

Рискованный обычай –
под грубый натиск зла
с его повадкой бычьей –
подкладывать тела.

Молитв беззвучный шёпот
и жертв надсадный вой.
И бесноватый топот,
и кровь на мостовой…

У времени на склоне,
с туманом в голове,
бегу в хмельной Памплоне,
в расхристанной Москве.

Пусть век пугает крахом,
рогатый исполин,
есть упоенье страхом –
сплошной адреналин!

Дела твои плохие,
честолюбивый лгун.
Ты – сдавшийся стихии
трагический бегун.

Кому нужна бравада?..
Судьбу приворожив,
махни через ограду,
и ты спасён. Ты – жив!

Но сердцу на жестоком,
смертельном рубеже
из властного потока
не вырваться уже.

На души наступая,
от ярости слепа,
несёт меня тупая,
безликая толпа.

Остановись, эпоха!
Я о бесстрашье лгу.
Меня трясёт, мне плохо.
Но я бегу, бегу…

 

 


ЧЕЛОВЕК, ПРОХОДЯЩИЙ СКВОЗЬ СТЕНЫ


Персонаж этот странный – не миф и не блеф.
Меж домов, что мудры и степенны,
на Монмартре мерцает чудной барельеф:
«Человек, проходящий сквозь стены».

Он бытует, природе вещей вопреки,
нарушая земные порядки.
Половина лица с кистью правой руки
проступают из сумрачной кладки.

В этом мире талантам уже не впервой
на знобящем ветру оголтелом
прошибать непокорство стены головой,
помогая работе всем телом.

Их немного, сумевших подняться с колен,
предвещая времен перемены.
И отшельник Гоген, и волшебник Верлен
пробивались надсадно сквозь стены.

Эти стены вздымались вокруг, как щиты,
возведенные властною дланью:
стены травли, безденежья, и нищеты,
и предательства, и непризнанья.

Но пока продирались пророк и творец
к золотой и взлелеянной цели,
оставались клочки изнуренных сердец
на уступах проломленной щели.

И чем горше и тягостней был этот путь,
на который потрачены годы,
тем дороже упорства высокая суть
и прекрасней сиянье свободы.

Да, лукавство судьбы нашей в том состоит,
что напрасно стегать ее плетью.
Ведь за первой стеною вторая стоит,
а за нею, наверно, и третья...

Мы изодраны в кровь об углы бытия,
где порывы надежды бесценны.
Я смертельно устал… К сожаленью, не я –
Человек, проходящий сквозь стены.

Не пополнят живучего тела куски
победителей славную кучку:
половина лица с кистью правой руки,
что способна держать авторучку…

 


ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ


Бесполезны мечты и моленья.
Я, уставший от бренных забот, –
представитель того поколенья,
что потерянным век назовёт.

Здесь, где право вершат рэкетиры,
страсть хапуги и власть алкаша,
растерявшая все ориентиры,
бесприютно блуждает душа.

От безрадостных дум холодея,
я постичь не могу до конца
мир, где национальной идеей
стал закон золотого тельца.

Убеждают ему поклониться
отморозков стволы и ножи.
И напрасно учил Солженицын
человечество – жить не по лжи.

Все высокие чувства и мысли,
и слова, что творят бытиё,
на задворках культуры повисли,
как успевшее выцвесть бельё.

Средь корыстью отравленных тысяч
я, без родственных душ одинок,
в чьи-то руки случайные тычусь,
как бездомный и жалкий щенок.

Где горящие нежностью жёны,
дорожащие дружбой мужи?
Населяют сей мир прокажённый
лишь блудницы, дельцы и ханжи.

Где огонь отыскать первородный,
чтоб в тупик не уткнуться в пути?
За какою звездой путеводной
сквозь болота хаоса брести?

Сам с собою отчаянно ссорясь,
я надеюсь, не бросив перо,
что в умах ещё теплится совесть,
что в сердцах ещё брезжит добро.

Что из смуты греха и томленья
дух наш выведет Экклезиаст
и потерянному поколенью
до конца потеряться не даст.



РУССКАЯ ГАРМОШКА В ТЕЛЬ-АВИВЕ


В центре Тель-Авива –
русская гармошка!
То вздохнет лениво,
то всплакнет немножко...
Музыкант нежданно,
в знойный вечер долгий,
в землях Иордана
загрустил по Волге.
Вроде бы не старый,
да в морщинах скулы.
Может, из Самары,
может быть, из Тулы...
Братцы, я не знаю,
хорошо иль плохо,
что попал в Израиль
гармонист Тимоха.
Только б слушал вечно,
как седой мужчина
возле семисвечья
плачет про лучину.
Здесь, где чтят евреи
Тору с праотцами,
по равнине реет
тройка с бубенцами.
И гремит игриво
над травой росистой
в центре Тель-Авива
бубенец российский.
Царство берендеев,
сосны да березы...
А у иудеев –
на ресницах слезы.
Лей нам радость в уши,
гармонист Тимошка:
пусть сближает души
русская гармошка.
Улицею Герцля
уношу я горечь.
Эх, не рви мне сердце,
Тимофей Григорьич!

 


×××


Люд взывает о помощи к Богу,
и, мирские мольбы испоклон
вознося к неземному чертогу,
бьёт поклоны у вещих икон.

В этом гулком и истовом хоре
вековечные просьбы слышны
о спасеньи от бедности, хвори,
злой судьбы и безумной войны.

В звуках общего плача и стона
расторопный и любящий Бог,
обречённый трудиться бессонно,
средь вселенских пустот одинок!

Нелегко посреди мирозданья
мыкать горе землян одному.
Кто разделит с ним боль и страданья,
кто по-братски поможет ему?

Есть ли тот средь юдоли убогой,
кто бы, лоб осенив горячо,
до надсады усталому Богу
бескорыстно подставил плечо?..

 


×××


Глядят берёзы нежно и участливо
в глаза, что чужды радужным мечтам.
«А кто сказал, что мы должны быть счастливы?» –
спросил жену когда-то Мандельштам.

Мы влипли в бездорожье, в грязь и месиво,
где хлещет ливень, ветки теребя.
«А кто сказал, что жить нам будет весело?» –
вослед поэту я спрошу тебя.

А кто сказал, что мы должны быть сытыми,
застраховав очаг свой от беды?
Листвою жухлой столько душ засыпано,
дожди и наши вытравят следы.

Чем лучше мы тех, кто успел отмучиться
в пороховой или бесхлебный год?
Всем поколеньям с их мятежной участью
жжёт лица ветер собственных невзгод.

Но злая хлябь всей тьмою беспощадною
в нас не убьёт блаженный свет любви.
И кто сказал, что с ношею надсадною
свой крестный путь мы не пройдём людьми?..

 

 

 

 


Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 19.03.2024 17:28:00

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №31)" ("Поэзия")

    "Трамвайные рельсы и линии рук вели лишь к тебе, неожиданный друг, сценарий писался не мною. А мой Режиссёр наблюдал из кулис, как намертво к Принцу приручен был Лис, и был этой сказки виною..."

  • 18.03.2024 17:02:00

    Игорь Альмечитов. "История происхождения одного из самых грубых русских ругательств!" ("Критика. Эссе")

    "Как это ни удивительно, но, похоже, одно из самых грубых русских ругательств, а именно: оскорбительное обращение «уе.ан» (где буква «Б» в середине слова пропущена из уважения к лучшим чувствам особенно впечатлительных читателей) пришло к нам, вероятнее всего, из... испанского языка. И именно в хрущевский период существования «одной шестой части суши»... Вполне естественно, отследить происхождение некоторых нецензурных слов в языке не только трудно, но, вероятнее всего, невозможно. Поскольку большинство лингвистов стараются обходить тему обсценной (а именно: нецензурной или матерной) лексики стороной. То ли из-за условной «неблагодарности» самой темы, то ли из-за пренебрежения к ней. А, возможно, и из-за..."

  • 14.03.2024 17:55:00

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №30)" ("Поэзия")

    "Руки с утра подставляю солнцу, день мой, дай большего, чем деньжат! Дождик разбрасывает червонцы, что инфляции не подлежат. Сердце изыщет любые средства, лишь бы втереться среди теней. Прошлое пустит меня погреться, чтоб в настоящем было теплей..."

  • 10.03.2024 16:57:00

    Дмитрий Аникин. "Стихотворения из цикла "Дмитрий Донской" ("Поэзия")

    "Малого мальца оставили, огольца, на большой Москве, во главе. Шепот вокруг него, кто чего думает: «Вот поверь, что этот удержит Тверь, присмирит Рязань; дело-то наше дрянь – расползется земля прочь, врозь от Кремля!»..."

  • 09.03.2024 16:37:00

    Максим Торбин. "Стихотворения (публикация №2)" ("Поэзия")

    "...А руки тянутся к образу, Черты которого со временем забылись, И ты вспоминаешь приходящие сны: Колдовские, острые, напряжённые, И словно разряд электрической зари, Они озаряют тебя без устали. Ведь раньше улыбка не слазила с лиц, Твоего и того призрачного, А теперь мысли разобраны на куски, И ютятся, как в больнице, в колбочках..."

  • 07.03.2024 17:29:19

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №29)" ("Поэзия")

    "Я устаю писать не о любви, когда слова мне – как чужие люди. Мне неуютно с этими людьми, что ничего не ведают о чуде. Когда я о любви пишу, то я легка и весела, как летний зонтик. Слова искрятся блеском бытия и соком истекают – только троньте..."

Спонсоры и партнеры