Новости, события

Новости 

Стихотворения. Часть 3



                    

ЛАЮТ СОБАКИ


В Салтовских безднах и переулках,
что утопают в пьянстве и мраке,
злыми ночами властно и гулко
лают собаки.
Сколько их, жалких, бродит – о боже! –
пленников свалки, рыцарей драки,
драных дворняжек, брошенных бомжей.
Лают собаки.
Музыки этой горькие корни
знают скитальцы и забияки.
Им не хватает ласки и корма.
Лают собаки.
Слившимся в банды, сбившимся в стаи,
проще в охоте, легче в атаке.
Из подворотен вдруг вырастая,
лают собаки.
Люди не знают собственных судеб,
их окружают сплетни и враки.
В роли провидцев, в качестве судей
лают собаки.


Если вознесся яркий художник,
ревности звуки, зависти знаки
реют повсюду в замять и в дождик.
Лают собаки.
В травле немало низости личной
было при Блоке и Пастернаке.
Чем вы достойней, тем истеричней
лают собаки.



НОСТАЛЬГИЯ ПО СТАЛИНУ


Вас жжёт тоска по Сталину
с казарменным покоем,
с порядочком, поставленным
железною рукою.

Вам не хватает Цезаря,
что всё решает сверху,
и бдительного цензора,
чтоб души сдать на сверку.

Вы истерично плачете
по дням с тотальным сыском,
по росписи палаческой
в конце расстрельных списков.

Тоскуете по качеству
юстиции разгульной,
повальному стукачеству
и клевете огульной.

По рвенью соловецкому
энкавэдэшной банды,
по запаху мертвецкому
гулаговской баланды.

Вы славите торжественно
вождя, прощая беды,
забыв, какими жертвами
оплачена Победа.

Мечтаете за чарками,
свободный дух охаяв,
вы о стране с овчарками
и сворой вертухаев.

Уводит время в сторону
от ужаса сквозного,
где тени «чёрных воронов»
и крик звонка дверного.

Но дышит твердь росистая
недавней катастрофой,
прослывшей всероссийскою
кромешною Голгофой.

Нет, племя бездуховное
не слышит опыт века.
Беспамятство греховное
затмило стоны зэков.

Страсть рабства осязаема,
и вознесён рабами
мираж сапог Хозяина,
чтоб к ним припасть губами.

Неужто вы соскучились
по первобытным страхам,
по праву в яме скученной
истлеть безвестным прахом?..

  


БЕГ БЫКОВ


Памплона, как невеста,
встречает бег быков.
Весёлая фиеста,
восторг для смельчаков.

Со всех сторон зажатый,
не трус и не герой,
бегу в толпе, объятой
опасною игрой.

Беда летит за мною,
нацелив остриё.
И взмокшею спиною
я чувствую её.

И хоть в забеге общем
тускнеет мощь врага,
одних судьба затопчет,
в других вонзит рога.

Рискованный обычай –
под грубый натиск зла
с его повадкой бычьей –
подкладывать тела.

Молитв беззвучный шёпот
и жертв надсадный вой.
И бесноватый топот,
и кровь на мостовой…

У времени на склоне,
с туманом в голове,
бегу в хмельной Памплоне,
в расхристанной Москве.

Пусть век пугает крахом,
рогатый исполин,
есть упоенье страхом –
сплошной адреналин!

Дела твои плохие,
честолюбивый лгун.
Ты – сдавшийся стихии
трагический бегун.

Кому нужна бравада?..
Судьбу приворожив,
махни через ограду,
и ты спасён. Ты – жив!

Но сердцу на жестоком,
смертельном рубеже
из властного потока
не вырваться уже.

На души наступая,
от ярости слепа,
несёт меня тупая,
безликая толпа.

Остановись, эпоха!
Я о бесстрашье лгу.
Меня трясёт, мне плохо.
Но я бегу, бегу…

 

 


ЧЕЛОВЕК, ПРОХОДЯЩИЙ СКВОЗЬ СТЕНЫ


Персонаж этот странный – не миф и не блеф.
Меж домов, что мудры и степенны,
на Монмартре мерцает чудной барельеф:
«Человек, проходящий сквозь стены».

Он бытует, природе вещей вопреки,
нарушая земные порядки.
Половина лица с кистью правой руки
проступают из сумрачной кладки.

В этом мире талантам уже не впервой
на знобящем ветру оголтелом
прошибать непокорство стены головой,
помогая работе всем телом.

Их немного, сумевших подняться с колен,
предвещая времен перемены.
И отшельник Гоген, и волшебник Верлен
пробивались надсадно сквозь стены.

Эти стены вздымались вокруг, как щиты,
возведенные властною дланью:
стены травли, безденежья, и нищеты,
и предательства, и непризнанья.

Но пока продирались пророк и творец
к золотой и взлелеянной цели,
оставались клочки изнуренных сердец
на уступах проломленной щели.

И чем горше и тягостней был этот путь,
на который потрачены годы,
тем дороже упорства высокая суть
и прекрасней сиянье свободы.

Да, лукавство судьбы нашей в том состоит,
что напрасно стегать ее плетью.
Ведь за первой стеною вторая стоит,
а за нею, наверно, и третья...

Мы изодраны в кровь об углы бытия,
где порывы надежды бесценны.
Я смертельно устал… К сожаленью, не я –
Человек, проходящий сквозь стены.

Не пополнят живучего тела куски
победителей славную кучку:
половина лица с кистью правой руки,
что способна держать авторучку…

 


ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ


Бесполезны мечты и моленья.
Я, уставший от бренных забот, –
представитель того поколенья,
что потерянным век назовёт.

Здесь, где право вершат рэкетиры,
страсть хапуги и власть алкаша,
растерявшая все ориентиры,
бесприютно блуждает душа.

От безрадостных дум холодея,
я постичь не могу до конца
мир, где национальной идеей
стал закон золотого тельца.

Убеждают ему поклониться
отморозков стволы и ножи.
И напрасно учил Солженицын
человечество – жить не по лжи.

Все высокие чувства и мысли,
и слова, что творят бытиё,
на задворках культуры повисли,
как успевшее выцвесть бельё.

Средь корыстью отравленных тысяч
я, без родственных душ одинок,
в чьи-то руки случайные тычусь,
как бездомный и жалкий щенок.

Где горящие нежностью жёны,
дорожащие дружбой мужи?
Населяют сей мир прокажённый
лишь блудницы, дельцы и ханжи.

Где огонь отыскать первородный,
чтоб в тупик не уткнуться в пути?
За какою звездой путеводной
сквозь болота хаоса брести?

Сам с собою отчаянно ссорясь,
я надеюсь, не бросив перо,
что в умах ещё теплится совесть,
что в сердцах ещё брезжит добро.

Что из смуты греха и томленья
дух наш выведет Экклезиаст
и потерянному поколенью
до конца потеряться не даст.



РУССКАЯ ГАРМОШКА В ТЕЛЬ-АВИВЕ


В центре Тель-Авива –
русская гармошка!
То вздохнет лениво,
то всплакнет немножко...
Музыкант нежданно,
в знойный вечер долгий,
в землях Иордана
загрустил по Волге.
Вроде бы не старый,
да в морщинах скулы.
Может, из Самары,
может быть, из Тулы...
Братцы, я не знаю,
хорошо иль плохо,
что попал в Израиль
гармонист Тимоха.
Только б слушал вечно,
как седой мужчина
возле семисвечья
плачет про лучину.
Здесь, где чтят евреи
Тору с праотцами,
по равнине реет
тройка с бубенцами.
И гремит игриво
над травой росистой
в центре Тель-Авива
бубенец российский.
Царство берендеев,
сосны да березы...
А у иудеев –
на ресницах слезы.
Лей нам радость в уши,
гармонист Тимошка:
пусть сближает души
русская гармошка.
Улицею Герцля
уношу я горечь.
Эх, не рви мне сердце,
Тимофей Григорьич!

 


×××


Люд взывает о помощи к Богу,
и, мирские мольбы испоклон
вознося к неземному чертогу,
бьёт поклоны у вещих икон.

В этом гулком и истовом хоре
вековечные просьбы слышны
о спасеньи от бедности, хвори,
злой судьбы и безумной войны.

В звуках общего плача и стона
расторопный и любящий Бог,
обречённый трудиться бессонно,
средь вселенских пустот одинок!

Нелегко посреди мирозданья
мыкать горе землян одному.
Кто разделит с ним боль и страданья,
кто по-братски поможет ему?

Есть ли тот средь юдоли убогой,
кто бы, лоб осенив горячо,
до надсады усталому Богу
бескорыстно подставил плечо?..

 


×××


Глядят берёзы нежно и участливо
в глаза, что чужды радужным мечтам.
«А кто сказал, что мы должны быть счастливы?» –
спросил жену когда-то Мандельштам.

Мы влипли в бездорожье, в грязь и месиво,
где хлещет ливень, ветки теребя.
«А кто сказал, что жить нам будет весело?» –
вослед поэту я спрошу тебя.

А кто сказал, что мы должны быть сытыми,
застраховав очаг свой от беды?
Листвою жухлой столько душ засыпано,
дожди и наши вытравят следы.

Чем лучше мы тех, кто успел отмучиться
в пороховой или бесхлебный год?
Всем поколеньям с их мятежной участью
жжёт лица ветер собственных невзгод.

Но злая хлябь всей тьмою беспощадною
в нас не убьёт блаженный свет любви.
И кто сказал, что с ношею надсадною
свой крестный путь мы не пройдём людьми?..

 

 

 

 


Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 04.06.2025 18:57:34

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 3. "Стихи о старости")" ("Поэзия")

    "Когда я стану совсем уже старой, согнувшись, как вопросительный знак, я всё равно буду благодарной за всё, что мне давалось за так. За старые стены родного крова, что мне помогали тепло сберегать, за..."

  • 03.06.2025 18:51:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 2. "Женщина, не знающая старости")" ("Критика. Эссе")

    "Жизненная активность этой пожилой женщины поражала. И чем больше я её узнавала, тем больше восхищалась её неуёмной жаждой жизни, жаждой знаний, деятельного добра. Всё в себя вобрать, не пропустить ни капли, ни грамма земной радости, мировой культуры, людской беды – ничто не проходило мимо её сердца. Что мне известно о Нине Сергеевне?..."

  • 02.06.2025 18:47:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 1. "Мой старый царь Соломон...")" ("Критика. Эссе")

    "Поэзия не любит говорить о старости. О весенних порывах юности — да, о смерти — сколько угодно. А вот старость — это почти табу. Уж очень неаппетитная тема. Открыл её в русской поэзии Пётр Вяземский своим знаменитым стихотворением о халате, который..."

  • 12.05.2025 17:23:00

    Наталия Кравченко. "Больничные стихи" ("Поэзия")

    "Вопреки безотзывной тщете улыбнись... неужели не помнишь? Проведи, как слепой по щеке, это я, твоя скорая помощь. Всё осталось на том берегу – рандеву, происшествия, пресса, хлебо-зрелищное их рагу, исполинская поступь прогресса..."

  • 11.05.2025 16:40:00

    Марина Завьялова. "Стихотворения (публикация №5)" ("Поэзия")

    "Пройтись на балу королевой, На сцене устроить канкан! Волной безрассудного гнева В сердцах вызывать ураган. Стать феей, колдуньей, актрисой! Иначе зачем жить тогда? Но день по минутам расписан, Нет времени, просто беда..."

  • 10.05.2025 16:14:00

    Наталия Кравченко. "Больничные записки"(Окончание)" ("Проза")

    "Все наши беды начались с того дня, когда мы с Давидом купили этот злосчастный аппарат для измерения давления. Аппарат был японский: компактный, удобный в эксплуатации: мягкий ремешок на липучке нежно обхватывал запястье (не надо засучивать рукав, как на наших), а на табло после нажатия кнопки высвечивались чёткие светящиеся цифры, обозначающие со скрупулёзной точностью верхнее, нижнее, а также частоту пульса. Мы увлеклись этой игрушкой и мерили давление по каждому удобному случаю себе, друзьям, соседям и знакомым. И вскоре обнаружили, что у Давида оно, оказывается, весьма повышенное, особенно нижняя цифра, что являлось грозным симптомом нездоровья. До покупки аппарата мы об этом не подозревали. Давид вначале пробовал пить разные препараты по советам родственников, но проклятое давление не снижалось. Я погнала Давида к врачу. Врач направил его на УЗИ. А оно показало довольно внушительную..."

Спонсоры и партнеры