Новости, события

Новости 

Борис Кутенков




Борис КУТЕНКОВ - поэт, литературтрегер. Родился и живет в Москве. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького (2011), учился в аспирантуре. Работает копирайтером и репетитором по русскому языку. Автор трех стихотворных сборников. Стихи публиковались в журналах «Интерпоэзия», «Волга», «Урал» и других, статьи – в журналах «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Вопросы литературы» и ряде других. Стихи вошли в лонг-лист «Илья-премии» (2009), лонг-лист премии «Дебют» (2012), критика – в шорт-лист Волошинского конкурса (2011), премии «Дебют» (2014). Редактор отдела критики и публицистики журнала «Лиterraтура», член редакционного совета портала «Сетевая Словесность»

  

 

 

Произведения автора:

 

                    

             ***

 

Где целый алфавит
живёт без буквы «ё»,
пробилось – и звенит
молчание твоё;
где падала стрела,
где музыка жила, –
в тех далях пробивных
всё стало тра-ла-ла;
всё стало динь-динь-бом –
печалью в мертвеце,
раскрашенным холмом
на земляном лице.
В нём город золотой,
в нём отблеск теневой –
не тужит ни о чём,
живёт само собой;
болящее ребро,
плывущее к утру
в ничто, в метро, зеро,
в «нет-весь-я-не-умру»;
чтоб в нерве трудодней –
небесном, лицевом –
стать ходиков умней,
не спрашивать, по ком.

 

 

              ***

 

Душа – транзитный пассажир между анкетою и визой,
меж языком родных осин – и безымянной высотой;
взлетая, погостит в аду, бесстрастно наблюдая снизу,
как в ангела июньским днём стреляет киллер золотой.
Он бьёт в упор из-за угла – по нити надувного змея,
корзине с тортом, по цветам, летящим прочь из хрупких рук, –
за невнимательную жизнь, что, с ритмом сладить не умея,
не отключила чистый ток, но отучила слышать звук;
не научила мудро жить, но место отвела в три счёта;
что было нервом болевым – труба, ржавеющая медь.
Лишь крепко держит голова прибитый бант из анекдота,
скрипит натруженная речь, распластан плюшевый медведь.
Так резко замерли черты – ещё не стар, уже не молод,
зажата в клюве восковом бумажка: пламенный Икар,
вот тут бы рядом прикорнуть, но и в аду бывает холод,
и смерть, насвистывая джаз, пойдёт гулять в ближайший бар.
Ещё чуть-чуть – и самолёт легко спикирует на площадь,
с ним приземлюсь, приду в себя – ночной пиит, нелепый гусь,
сгорю за странный свой покой, за упокой допью, не морщась,
участок прежний обживу, как в сотый – вспыхну, озарюсь.

 

 

              ***

                                            Дане Курской

Смотри, пока небесный доллар высится
и клонится к закату рубль земной,
как жизни ослепительной бессмыслица
горит себе за тоненькой стеной;
с ней крошечная речь на убыль катится,
но если медлит срок и жжёт строка, –

жив человек – и с ним его невнятица
пророка, псалмопевца, дурака;
есть человек – и в нём его агония:
он мелет чушь, кутит, лежит ничком;
из сора прорастает мова горняя
просфорой под блаженным языком;
из нищеты заборной опыт лепится,
нет слепоте ни края ни конца,
но жив певец – и цепок взор-нелепица
кретина, ясновидца, мудреца.
Ещё пошлёт корыто в утешение
ему уплывших рыбок хоровод –
за тщетность всех надежд и мятежей его,
за ложный шаг от берега вперёд;
за то, что все осколки станут золотом
в бессильной нескудеющей руке,
за немоту небес и кровь-пособницу
на плодовитом косном языке.

 

 

              ***

 

Мать убитого сына три ночи ждала и три дня,
а заснула – и слышит сквозь треск фронтовой,
как с чужой стороны возвращается голос родной:

– Я не видел тебя так давно, что замёрзла вода,
стали волосы снегом, а сердце – бронёй ледяной,
и со дна опустевших глазниц восстаёт тишина,
с каждым боем часов превращаясь в бессмысленный вой.
Говори же со мной на одном языке, как тогда,
говори, говори же со мной.

То не стрёкот в моей голове, не часы на руке;
как расстался с тобой, то не пули свистят надо мной,
то стучит моя смерть от тебя вдалеке,
не считая отныне ни пульс мой, ни быт мой иной.
Мне осталось так много в моей безлимитной стране,
говори, не считая минут, говори же со мной,
говори, говори же со мной.

Говорит ему мать:
– Уходи, ты на что мне такой,
я три ночи ждала – всё встречала вдали поезда,
я три дня не спала – выходила на берег морской,
и меня в свой степной хоровод вовлекала беда,
танцевала со мной и кружилась легко надо мной.
Так сроднились мы с ней, что её не отдам никогда;
уходи, я не знаю тебя, ты на что мне такой,
уходи, ты на что мне такой.

Мне под каменной маской беды хорошо, как в раю;
до виска не дошедшая пуля – танцую легко;
как лицо, искажённое горем, – свечусь и пою,
тосковать разучившись о тех, кто давным-далеко,
о нашедших дорогу свою.

Стала песней сама – и ни сердцу теперь, ни уму,
стала облаком смерти – и таю в дыму фронтовом,
вырубая пластиночный шорох движеньем одним;
свет мой горем теперь осиян, – вот и каюсь ему,
слышу, слышу, зовёт, – вот и плачу ему об одном,
умираю легко перед ним.

 

 

              ***

 

Говорит: уходи, не жена тебе, не сестра,
у меня за спиной ледяные поют ветра,
серый дым, разорённый прах, сердце – пепел и перегной,
стольких вынесла на руках, что пора зимовать одной.
Королевство моё – вся земля в озорном дыму,
подходи, ё-моё, дай вот так тебя обниму,
отпущу да запомню, оставлю в себе самом,
в этом доме горящем, зареве золотом –
грампластинкой бракованной в круге восьмом дудеть;
помашу на прощанье – никто я и звать нигде;
не просись ко мне на руки, в пустошь, прожжённый рай,
я спасала тебя, а теперь ты большой, ступай.
За тобой посылала и ялик, и целый флот,
заставляла поклоны стучать у семи господ;
слишком сера твоя крепка, слишком вера моя мала,
дуру новую находи – разлюбила, ушла-ушла.
Там в небесных садах у меня зацветает хмель,
там расколота в щепы новая колыбель
на мели – ну а ты живи до второго дня;
вот и всё, вот и всё, вот и нет, больше нет меня.

 

 

НА ПОЛУЧЕНИЕ КНИГИ

 

«Неразрешённым вещам»

речь переросшая себя
а меня и подавно
лежит на столе
надменная
отчуждённая
стильная
будто едва появилась на свет
и уже не хочет знать отца

посмотри говорит что натворил
научился властно управлять бездной
закручивать её винтики и гайки
заговаривать императивами
создал сукин сын прижизненную эпитафию
запутал следы детективщик хренов
даже инициалы звучат как надписи на могилах

а меня лишил движения чтобы молчала
отдувайся теперь ходячий театр
отпускай в свободный полёт
я чужая тебе

содрогаюсь от её монолога
восхищаюсь
боюсь
отпускаю

 

2014 – 2016 гг.           

 

 

 

   

Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 06.04.2025 17:20:08

    Наталия Кравченко. "Страсти по Есенину" (Часть 4)" ("Критика. Эссе")

    В субботу мне позвонила знакомая: «Включай НТВ! Там будет что-то новое о Есенине и его сыне». Я посмотрела в программу: «Русские сенсации»! Это бульварная передача о светских сплетнях. Ты что-то напутала». «Нет-нет, включай, сейчас начнётся!» Я, заинтригованная, включила. И вскоре очень пожалела об этом. Не пришлось бы тогда целый день тратить на этот пост, опровергая буквально каждую строку услышанного бреда. Но не написать не могу. Не могу допустить, чтобы кто-то, услышавший, привлечённый великими именами, хоть на йоту поверил тому, что там несли. «Мы в ответе за тех, кого приручили», – говорил Сент-Экзюпери. И за тех, о ком писали, тоже. В ответе за правду. Даже не знаю, с чего начать. Начну, пожалуй, с резюме этой передачи, которое нашла в Интернете. Вот как её представляют сами авторы (хочется написать соучастники): Передачу...

  • 05.04.2025 16:52:00

    Наталия Кравченко. "Страсти по Есенину" (Часть 3)" ("Критика. Эссе")

    "У Сергея Есенина помимо первенца Юрия и двух детей от Зинаиды Райх был ещё один внебрачный ребёнок. Его родила ему Надежда Вольпин – поэтесса и переводчица. Они познакомились в 1919 году в литературном кафе. Надежда тоже писала стихи, публиковалась в сборниках, читала их с эстрады в «Кафе Поэтов» и «Стойле Пегаса». Провожая девушку домой, Есенин..."

  • 30.03.2025 15:32:40

    Наталия Кравченко. "Страсти по Есенину" (Часть 2)" ("Критика. Эссе")

    "Несколько лет назад я подготовила и провела в библиотеке два вечера о жизни и творчестве Сергея Есенина. Второй вечер был целиком посвящен опровержениям всех этих лживых версий его гибели, которые заполонили экраны, книжные прилавки и мозги неискушённых доверчивых читателей и зрителей. А уж сколько заезжих лекторов-гастролёров спекулируют на этой теме, потрафляя алчущим крови жидо-масонов русолюбам и русохвалам! Даже в нашей филармонии какая-то местная дама отметилась, читая лекцию об убийстве Есенина инородцами, – жаль, не удалось мне узнать её фамилию. Да что говорить о прошлом, вот только недавно натолкнулась в Сети на свеженькое мракобесие..."

  • 29.03.2025 15:04:00

    Наталия Кравченко. "Страсти по Есенину" (Часть 1)" ("Критика. Эссе")

    "В чём же секрет этого немеркнущего с годами обаяния Сергея Есенина? Без сомнения, он очень талантливый поэт. Но так же несомненно, что дарование его не назовёшь первоклассным. «На одной струне балалайка» – пренебрежительно отзывался о нём Брюсов. «Он оркестр Блока перекладывает на одну струну», – вторила ему Ахматова. Однако при всей односторонности – кто ещё пел так глубоко – и для всех? Так проникновенно – и по-своему? И как-то само собой так случилось, что..."

  • 14.03.2025 12:44:00

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №39)" ("Поэзия")

    "Достала сырая погода, но страшно того, что грядёт. Не надо мне Нового года. Пусть старый по новой придёт. Я знаю его закоулки, дворы, обходные пути, детали, затычки и втулки, где можно..."

  • 25.02.2025 16:25:25

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №38)" ("Поэзия")

    "Родина — это глаза любимые на портрете или вблизи, письма, множество лет хранимые, и слова «помилуй, спаси». Родина — это окно и дерево, что заглядывает в глаза, и реки нашей оба берега, птиц весёлые голоса..."

Спонсоры и партнеры