|
РАЗГОВОР С ГОСПОЖОЙ ЭПОХОЙ
Т. и Л. Бунякиным
Нет, конечно, не страшно,
случалось похлеще:
То сорвёшься с петли,
то - взлетишь акробатом,
То сожмут, как Отелло,
инфляции клещи,
Или просто зацепишься
словом горбатым.
Всё измерено
и застраховано вроде.
Пересчитаны шансы
судов и кассаций,
Но за кадром
гудят пароходы пародий,
Чтобы блажь эта
былью не стала казаться.
Два витка
в директории тысячелетья.
Две подачи -
и гол стадион взбудоражит.
Захлебнулась эпоха
распятий и сплетен,
Полонило затмение
души и разум.
Петушимся по поводу
бури в стакане,
Будто это глобальней,
чем пульс Андромеды,
Но моргнуть не успеем,
как в летопись канет
Эта буря
и акты из трагикомедий.
Стало душно,
хотя на термометре - минус.
К эскулапам
наведываемся всё чаще.
Разучились мы
даже беседовать мирно
И, как прежде, не делом,
а сердцем общаться.
Не заменят ни факс
и ни почта e-mail
Эти мощные импульсы
бывшего братства.
Кто услышать других
в наше время умеет?
Кто осмелится
в дебрях своих разобраться?
А эпоха пасует
в финальном забеге.
Не хватает ей
воздуха, веры, бензина.
Ей бы топлива с Марса,
а, может быть, с Веги,
И хоть каплю чутья,
чтобы сообразила,
Что швырять на “авось”
себя больше не стоит,
Что молвы эпидемия -
яростней СПИДа,
Что способна ещё
к возрождению, то есть
Предостаточно горечи
ею испито.
А пока -
приговоры штампуются звонко.
Полыхает сирень.
Угасают камины.
Продолжается эта безумная гонка,
Где всегда не хватает
молитвы и мига.
ВАМ, ВОШЕДШИМ В НЕБО...
(ПАМЯТИ 224 ЖИЗНЕЙ, УНЕСЁННЫХ
НЕВЕДОМЫМ ВЕТРОМ В ВЕЧНОСТЬ...
31 ОКТЯБРЯ 2015 г. В НЕБЕ НАД ЕГИПТОМ)
Закричало Небо: - Помоги, Египет!
Разорвались жизни. Утешенье – блеф.
Все слова бессильны перед словом «гибель».
Как суметь подняться, шок преодолев?
Материнский траур никогда не гаснет.
Жжёт незаполнимость половинных душ.
Вырвали у скольких главное богатство!
Для чего надежду на расстрел ведут??
Небо дрожью сводит. Шаг в него, как в бездну.
Кто решится снова испытать свой рок?
Что в разгадке: Случай? Сроки? Неизбежность?
Иль за зверскость действий праведный урок?
А пока: Вопросы. Версии. Разборки.
Мириады мифов. Слёзный водопад.
Все на беспределе от вестей разбойных.
Сколько, сколько можно по беде ступать??
Вам, вошедшим в Небо, ЧТО мирские копья?
Ни к чему хоромы. Слава. И престол.
Эти все игрушки отдали вы скопом.
Вам вручили Небо. Всё пред ним ничто.
Фокусы фортуны – наш удел исконный.
Так зачем ещё друг друга истреблять?
Помните: бесстрастны Космоса законы.
Прозревайте срочно! В западне Земля!..
ТРАГЕНИЯ*
Все «скорые» мира,
летите на вызов ургентный!
В мозгу – катаклизм.
Душу ток стоамперный пробил.
Осмеянный плебсом,
cамоуничтожается Гений.
Но здравствуют знатно
раб, хищник, палач и дебил.
Увы, на пиру простаков
диссонантны солисты.
В фаворе – отряды безропотных подпевал.
Один против стаи.
Сражаться? Упасть иль молиться?
Везде на пределе.
Не принят.
Не понят.
Не зван.
Но голос, но голос
сквозь колкие слышится сети.
И тянет, и тянет к себе,
как запретный магнит.
И миру, погрязшему в дрязгах,
без устали светит.
Хоть мир не способен пока
этот свет оценить.
Химичит с холстом.
Укрощает невроз и нейтрино.
Штурмует бациллы.
Из слов сотворяет собор.
Сценарий для Гения
определился старинный:
Интриги, опала
и смертная схватка с собой.
Ему не прижиться
среди человекоподобных,
Чванливых и злобных,
не ведающих, что творят.
Он – факел средь них.
Неприкаян.
Смешон.
Неудобен.
Но миссию Мистика
осуществляет не зря.
То вирус в извилинах?
Или чрезмерности в генах?
Зов в пропасть ли?
Нервы ль в огне?
Не ответит никто.
При всех декорациях
самоубийственен Гений.
А заиндевевшая слава
его настигает потом.
Опомнится ль мир?
Или он сокрушительно спятил?
Круша своих
самых достойных детей наповал.
За подвиг творящему
высшая мера – распятье.
Но царствуют формулы.
Ноты.
Одетые в рифмы слова.
*ТрагеНия – трагедия Гения
МОЛИТВА МАТЕРЕЙ
Молитесь за детей. Послушных и строптивых.
Ведь нашу жизнь они наполнили своей.
Не создано ещё значительней мотива,
Чем монолитная молитва матерей.
О Господи, прости в них наши отклоненья –
Разомкнутость души. И замкнутость углов.
И хоть они для нас по жизни – оппоненты,
Мы просим, чтоб не нам, а им, чтоб повезло.
Чтоб не случалось им пройти огонь и воду.
Быть в рабстве у пилюль. У рюмок. У любви.
У собственных детей, что нас в тупик заводят.
Пусть и себя, и мир сумеют удивить.
Чтоб был их путь земной размашист и немерян.
Чтоб на своих ногах. И при своём уме.
Чтоб разобраться в сути бытия сумели.
И поняли – уметь достойней, чем иметь.
Не ждите от детей с собой единых действий.
Хоть выходцы они из наших кровных недр.
Всё так, как быть должно.
Всё к лучшему.
Надейтесь!
Компьютерных программ для материнства нет.
Понять бы, что они – свободная стихия,
Отдельная от наших страхов и надежд.
Мы сами ведь творили выходки лихие,
Что каждый нерв у наших мам балдел.
Кто бросил вас, кто предал – и за тех молитесь.
Нам курс «священной боли» звёзды взять велят.
Увы, преподают его родные лица.
Ведь дети – посланные нам учителя.
Молитесь за чужих, за сложных и колючих,
За изгнанных и избранных детей.
Ко всем найти пытайтесь свой особый ключик,
Чтоб по орбите их хоть раз бы с ними пролететь.
Пусть будет этот зов услышан Небесами,
Чтоб нашим чадам стать добрее и мудрей!
Чтоб их в любых мирах хранили и спасали!
Да сбудутся,
да сбудутся
молитвы матерей!
СТИХИ О НЕСООТВЕТСТВИЯХ
Наталье Островской
Есть в мире каверзный закон.
Игре стихий подобен он –
Дождю и солнцу. Тьме и свету –
Закон земных несоответствий.
К примеру, думаем: "Зачем звонят так рано?"
Однако говорим: "Как я вам рада!"
И каждый так привык уже, заметь -
Вслух выдать: «Мёд». «Полынь», - сказать в уме.
Едва дождавшись сверхжеланной встречи,
Друг другу начинаем мы перечить.
А если ждёт нас важный выход днём,
Мы утром с болью головной встаём.
Когда же нами кто-то увлечётся жутко,
Мы просто превращаем это в шутку.
Но стоит нам влюбиться непомерно,
Объект любви нам измотает нервы.
И как ни обвиняй семью, судьбу и случай,
Чем хуже сложится, тем обернётся лучше.
Чем яростней гоняемся за счастьем,
Тем нас оно обманывает чаще.
Чем больше отдаём, тем получаем меньше.
В работе - механизм невыплеснутой мести.
Haш род мир развернул наоборот.
Теперь зимой - жара.
А летом - гололёд.
Добром уже не модно потчевать Добро.
Гонима Красота.
Всевластвует Урод.
Её он губит без зазренья и заминки.
Потом по ней справляет пышные поминки.
И только, как всегда, безмолвствует народ.
Но все-таки:
Дыши. Греши. Верши. Пиши.
Окутал ночь душистый крепдешин.
А на листе явилось: - Крик души.
Ах, это те же игры. Не дрожи.
Ещё нас чем-нибудь согреет жизнь.
Но этот лист смущаю я,
Ему не со-от-вет-ствуя...
О СКАЧКАХ ОДНОЙ ДУШИ
Моему мужу Грише
Лёг на вчера взгляд.
В туче - дождя ком.
Мысли былым болят.
Где мой приют? В ком?
Улица мне родня.
Каждый изгой – брат.
Сытость не для меня –
Не научилась брать.
В сотах души – лёд.
Нервы драконит дрожь.
Взгляд на былое лёг.
Статус мой – быть врозь
С миром, где друг – враг.
И что ни вождь – раб.
Где жить - равно врать.
Жалок земной корабль.
Я же - вольный матрос
И спасательный круг
Тем, кто кричит: - SOS!
Чей курс к свободе крут.
Всё ещё пыл не спал.
Хоть на замке – тыл.
Но на Татьянин бал
С Неба сошёл ты.
И бесприютной мне
Ты подарил приют.
Будто в сказочном сне –
Север оделся в юг.
Твой приговор признав,
Дух наши звёзды свёл.
Теперь я – твоя жена,
Пока мнём земной ковёр.
…День, отдождив, погас,
Переворот свершив.
Вот и готов рассказ
О скачках одной души.
К ТОЛКОВАНИЮ ОДНОГО ПРОРИЦАНИЯ
“Вас ждёт посмертная слава
и пожизненное изгойство”…
Одно из прорицаний, неоднократно
высказываемых автору этих и
последующих строк
Ни награды, ни райские кущи,
И ни патока почестей лестных
Не заменят тот миг всемогущий,
Когда строчки из пазухи лезут.
С чем сравнить этот выход весомый?
Разве только с касанием чуда,
Где сплетаются рифм хромосомы,
Поэтичность момента почуяв.
Но творения акт наказуем.
Истый голос рвёт хилые уши.
И недаром безгласые зубры
Его так оглушительно глушат.
Этот праздник - отнюдь не для слабых.
Хочешь в сильные - травли не бойся.
Ведь пророчат посмертную славу
И пожизненное изгойство.
Новизной эта схема не пахнет.
У неё слишком крепкие корни.
Ренессанс уготован для павших.
А живых - погребением кормят.
Донимают практичные асы
Поменять род занятия срочно.
Для меня же нет большего класса,
Чем стащить из-за пазухи строчку.
Объясненье - съезд скважин замочных.
Дар Небес - наважденье и кара.
Кто из самых влиятельных может
Объяснить поведенье Икара?
Выбор мой - не алмазы, не манна,
И не пышность подъездов престольных,
Не отёчность тугого кармана,
И не членство в придворных застольях.
Хохочу над рабами комфорта
И над власть предержащим плебейством,
И кричу на внушительном форте:
- Бейте нас, созидающих, бейте!
Утвердиться хоть в чём-то вам надо.
Прямо в князи из грязи - легко ли?
Наше слово - тюльпаны в гранатах.
Вам к лицу - бессловесные роли.
Нас услышат. Сведутся все счёты.
Кто есть кто - жизнь однажды покажет.
Жертвой быть, заявляю, почётней,
Чем рабом и всесильной букашкой.
Тем жива. Устремляюсь за главным.
О регалиях не беспокоюсь.
И меняю плебейскую славу
На пожизненное изгойство.
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Посвящается всем,
безвременно из него ушедшим.
“Смерть самых лучших выбирает
и щелкает по одному”
Владимир Высоцкий
Мы - поколение выставок,
Раздавленных бульдозером.
Мы - поколение высланных,
Разъятых, травимых, задолбленных.
Мы - поколение болтиков
Без имени и без места.
Наших отцов оболганных
Вернули нам лишь посмертно.
Мы - поколенье астматиков.
Нас душит вина и кашель.
Но мы не слишком внимательны
К тому, кто и что про нас скажет.
Мы - поколение возраста,
Не приходящего в старость.
В отравленных порах воздуха -
Токсины атомных станций.
Мы – поколенье молчальников.
Средь тонны опусов пресных.
Если уж нас печатали, –
То с оглушительным треском.
Мы – поколенье заочников.
Сизиф против нас - снежинка.
Мы – поколение очереди
За хлебом. За справкой. За жизнью.
Мы – поколенье отшельников,
Вжатых в себя, как улитки.
Разве у нас отношения? –
Комплексы и конфликты.
Мы – поколенье, которое
В лозунгах сплошь и подделках.
При нас обнажали историю –
Как продажную девку.
А мы у столба позорного
От славословья глохли,
И жизнями нашими сорванными
(А это почище, чем глотки)
Из репродукторов совести
Захлебывался Высоцкий.
Для тех, кто с душами голыми, -
Всегда наготове топор.
Лишь с достойных слетают головы,
Растоптанные толпой.
.................................……..................
Неправда, что незаменимых нет!
Оригинал не заменить на снимок.
Под этим суетным брожением планет
Те, кто ушли, - никем не заменимы.
БАЛЛАДА О НЕВПИСЫВАЕМОСТИ
Я не вписываюсь
в заурядную замкнутость групп,
в безапелляционную хрестоматийность
компаний,
Я не вписываюсь туда,
где элегантно друг другу врут
и обаятельно ямы друг другу копают.
Заключенно, как в списке,
Отвергаю молву.
Я живу без прописки.
Я крылато живу.
Я не вписываюсь
в имена, этикетки, застолья,
шаблоны и культы.
Меня нет среди вас.
Я притянута зовом высот.
Мне скучны ритуалы,
кликуши, чины, разговоры о кухне.
Обывательский облик - по мне -
будто пуля в висок.
Принята я соснами,
Бездностью небес.
Вся, как есть, осознана,
С шишками и без.
Я не вписываюсь
в подпевалы, инвестменты, правила,
в макси и мини.
Только Космос в ответе
за то, что меня приручил.
Существую я с вами в одном,
но раздвоенном мире,
Где обычно пеняют на следствие,
но не находят причин.
Я, как кошка Киплинга,
Сама по себе.
Пробегаю гибельно
По своей судьбе.
Учащенное дыхание жизни
пульсирует в строчках.
Рифмы моих стихов ускользающи.
Ритмы - тахикардичны.
Они будоражат дух.
Раздражают блаженность.
Разрушают привычки.
Но это –
не болезненная одышка.
Просто –
я не вписываюсь в статичность.
Ночь трагедией пропитана,
Как дождем земля.
Никуда - увы! – не вписываюсь.
Не вписываюсь я.
Может быть, я – мишень,
Но во мне – Паганини
со вспоротым нервом,
Оглушенный Бетховен,
петля на цветаевском горле,
разъятые мифы Дали.
Я не вписываюсь в торгашей,
в поучителей, снобов, придворных,
Но прописана в каждом,
в ком празднество Духа царит.
Доскажу свои истории
И шутя уйду
По дороге непроторенной
На свою звезду...
АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ В НЬЮ-ЙОРКЕ
(Шуточная реальность)
Забыты:
Еда.
Служболепие.
Личная жизнь.
И за стенкой
Пустой холодильник -
свидетельство полного быта.
Сейчас
на орбиту
запущен
Андрей Вознесенский,
И мы
под него
подгоняем
все наши орбиты.
Летим:
обнимая соседей
и сумки,
как сельди,
Которых
слегка
недо-
пере-
мариновали.
Один
Среди нас
гениально рассеян,
Плащом
укрывает
уснувший
Лонг-Айленд.
Уносит:
на вилке
крещендо,
запоем
тянущего в форте,
Сквозь
чёрную магию “О”
и газетных анонсов.
По горло
Загонит
в себя
неуёмная скорость,
Как будто
прорвало
аорту
у нашего Форда.
Как парусно
нам не хватает
“Юноны” с “Авосью”!
Авто-
графы -
градом,
украденным с неба, -
на полки.
Чернеют
ряды графоманов,
уставшие ныть и злословить.
Потом
Развернётся
в другом
измеренье
эпоха
и вспомнит
О том,
кто себя -
как хирург -
перекраивал
в хилтонском лобби.
Зовут:
репор-
тёры,
регламенты,
прочих случайностей
сотни.
От лиц
и звонков
не предвидится
вскоре спасенья.
Главу
Обрываем.
Безудержно
цедим
томатные соки…
А память -
свечою -
разбудит
своих поселенцев:
Пустой холодильник.
“Юнона”.
Андрей Вознесенский.
ВАРИАЦИИ НА ВЕЧНЫЕ ТЕМЫ
Сплетены с СМС.
Как бомжи, прописались в Фейсбуке.
У желудка в плену.
От себя – дальше, чем от Луны.
Человеческий род! Ты глобально свихнулся, как будто.
Просветленья симптомы пока что совсем не видны.
Ты рождён подчинять.
И быть роботом стадной системы.
Своих ближних топить.
И себя зафутболить на дно.
Разум где же у этого действа с тигриным оттенком?
Обнаружится ль он? Нам, похоже, узнать не дано.
Заарканены кодом навязанных норм и неврозов.
Будто вирус компьютерный в серое влез вещество.
Вот и в душах пустынно, и пасмурно, и морозно.
Всё меняется как бы.
А в сущности – НИ-ЧЕ-ГО.
Так же меч зависает над каждым инакосмотрящим.
Будь, как все!
Под копирку люби. Одевайся. Лечи.
И тогда ты у хора статистов свой статус обрящешь,
Не заметив слетевшие с Неба к Свободе ключи.
Островки синевы, осаждённые облачным войском,
Аппелируют к Солнцу, чтоб мрак обесточить в умах.
Нападать для двуногих – весьма популярное свойство.
Инородных глушить почитаемо тоже весьма.
Эпидемия демонства в души людские запала.
Агрессивности ген сотрясает земное жильё.
Так услышьте, услышьте же голос руинный Непала,
Чья обитель разбитая слёзы бездомия льёт!
Для чего, для чего расчленяем планету, как тушу?
Жизни близких зачем продаём за пространства клочок??
Этот псевдопожар в нас когда-нибудь будет потушен??
Недостаточно разве расколотых судеб ещё???.
О НАС
(Минипоэма о макропроблемах)
Этот век сам себя протаранил.
Этот век свой удел предрешил.
Этот век – клоунада – на грани
Атрофии души.
Пересуд, группировки и стычки,
Что никак не поделим и с кем?
И друг к другу зачем аллергичны,
Когда жизнь – аллерген?
Продаемся мы за гроши.
И в любом измеренье грешны.
Посмотрите, к чему мы пришли…
Муж не знает, что в мыслях жены.
Не-поэт истребляет Поэта.
Мы злокачественно разобщены
Людоедством.
Заправляют борзые божки.
Пресса – пьеса о пользе холопства.
Присмотрись – не увидишь руки.
Пресмыкнись – сразу станут хлопать.
Восседая в редакторским кресле,
Бесталанность выносит вердикт:
- Не пущать на страницы! Если
Автор чем-то не угодил.
Нестандартен? Вон из образа!
Ни к чему трюкачества!
Что там поиск, петлянье в облаке…
До добра ли докатишься?
По стандарту сварганим костюм.
Пляска мод – нищета попугайства.
В перестрелке гримас и кощунств
Только б – не испугаться.
Козыряют заплатами джинсы.
Оглашая дизайнерский стиль.
Нам от этой заплаканной жизни
Не спастись.
Раздираемы бранью и местью
Лилипуты штурмуют почет.
А художник – собою заметен
И на творчество обречен.
Но, наверно, никто не ответит,
Почему мы, себя обокрав,
Игнорируем авторский вечер,
Предпочитая посмертные вечера.
Наши помыслы канцерогенны.
Перед этим бессилен врач.
Обездушенные манекены
С философией брать и врать.
Мы вершины добиться стремимся.
Запрягаем себя в лимузин.
Драим ногти. Бежим в программисты.
Перед долларом лебезим.
Ну, а что остается в итоге?
Ведь себя ни купить, ни продать.
Достижения наши ничтожны,
Если нас разрывает вражда.
Потребительство – главный принцип
С посягательством пополам.
Мы себя разменяли на рынке
Ярлыков и дешевых реклам.
Вы сегодня любого спросите,
Кто в себе разобрался уже,
Тем до спазм опостылела сытость,
Когда голод бунтует в душе.
Заливаемся горечью кофе.
Отравляем собой никотин.
И других нетерпимостью косим,
И мириться с собой не хотим.
Как молитву, муштруем английский.
И задача – увы! – нелегка.
Но труднее – удары от близких
Из-за отсутствия общего языка.
Стариков проклинают дети,
Безраздельно любя себя.
И от этого некуда деться –
Проклинают. Потом – скорбят.
Мы молчим. Замурованы как монастырь.
Утыкаемся в телепрограммы.
И вдвоем погибаем от пустоты,
Как от сердечной раны.
Но однажды, почти что без сил,
Но уже прозревающий скульптор
Разнесет то, что сам сотворил –
Всех божков и фальшивые культы.
Преступите разобщение!
Мир взывает глоткой взорвавшегося реактора.
Мы – Божественные растения –
Распадаемся. Слышите?! Мы распадаемся! Атомно.
Разговаривайте друг с другом! Разговаривайте!
Торопитесь себя рассказать!
Пока не застигла авария,
Пока – не застыли глаза.
…Этот век мы вдыхаем гриппозно.
В продырявленных легких
зажегся надежды камин.
Подобреем, давайте сейчас подобреем!
Завтра может быть
катастрофически поздно…
Аминь.
|