31.03.2017

 

Всё чаще, встречая какую-нибудь по-своему очаровательную зверушку, слышу: «но сейчас им грозит исчезновение».

 

Недавно англоязычный журнал «Новый учёный» поделился прогнозами, во что превратится наша планета в будущем. «Напрасно нас пугают, – сообщили авторы, – что животные исчезнут с лица земли. Вовсе нет: просто останутся те, кто сумел лучше приспособиться к сосуществованию с человеком. Поэтому если вам не нравится мысль о планете без леопардов, белых медведей и панд, то мы должны вас огорчить. А все остальные – вперёд, за нами: в будущее Земли, населённой тараканами, муравьями, крысами, лисицами – и, конечно же, людьми! Множеством людей».

 

Но перед тем как устремиться в столь заманчивое будущее, давайте внимательней посмотрим, каково оно. А ещё постараемся «остановиться, оглянуться» –  и запомнить тех, кого мы теряем.

 

1.СИНГАПУР: ГОРОД БУДУЩЕГО 

 

Недавно мне пришлось несколько месяцев пожить в настоящем городе будущего – в Сингапуре. Страна эта маленькая, всего 700 квадратных километров. А жителей много – более 5 миллионов. И всем приходится тесниться и уплотняться.

 

Вселившись в своё сингапурское жильё, краем глаза немедленно замечаю движение в комнате. Осторожно вытягиваю шею, заглядываю под стол: вы чьих будете? На полу гордо сидит таракан. Гордится он, похоже, своими размерами – с хорошую мышь. Непроизвольно отскакиваю в угол – и коричневый квартирант тоже смущённо отступает, всем своим видом показывая: вы уж простите, что я без стука, но кто же знал, что ко мне кого-то подселят. Какое-то время мы смотрим друг на друга. Я молчу. Он тоже.

 

Я подозревала, что подобные гости возможны, поскольку на лестничной клетке видела тушку его собрата. Поэтому сразу же купила ловушки для тараканов – но не успела их расставить. Хотела добыть и аэрозоль, но решила, что в такой маленькой комнате я отравлюсь первой, не дожидаясь кончины усатого супостата. Теперь рассматриваю гостя и думаю, что с ним делать. Не пихать же его насильно в ловушку! Тапком? Но как подумаю, что эта зверюга под тапком смачно хрустнет, мне становится дурно.

 

Надо договариваться. Собственно, если он меня испугается и удерёт из квартиры – или юркнет в какую-нибудь щель, то инцидент будет исчерпан. Иду на вы. То есть медленно, чеканно иду на таракана. Таракан, со своей стороны, очевидно, желая установить тёплые доверительные отношения, так же медленно и чеканно идёт на меня. Нервы у него оказываются крепче: не доходя до гостя пару шагов, я трусливо вспрыгиваю на кровать.

 

Таракан с достоинством оглядывает отвоёванное поле битвы. Придётся вызывать подкрепление: вышмыгиваю в коридор, вооружаюсь шлёпанцами. Вспрыгиваю на кровать уже с грозным оружием в руках, целюсь чуть левее победителя, кидаю – и мой гость поспешно удаляется в угол. Ура, оказывается, там-то у него и был запасной лаз. Щель тут же заклеиваю скотчем – и наслаждаюсь одиночеством.

 

Позвольте, каким одиночеством? От угла к холодильнику тянется непрерывная делегация. Ловушки для муравьёв (не путать с ловушками для огромных тараканов) я тоже купила. Вы уж простите, ребятки, но, начитавшись Маркеса, я вам не доверяю.

 

А на кухне замечаю, что тостер у меня плотно закрыт крышкой, крышкой снабжён даже носик электрического чайника. И уже понимаю, почему: кому охота пить чай с наваристым тараканом? Придвигаю тостер – а из-за него выскакивает ещё одно существо. Это – крохотная ящерка-геккон: песочного цвета, почти прозрачная.

 

Чтобы завершить обзор фауны в квартире, добавлю: здесь ещё водятся пауки. Но эти, в отличие от таракана – крохотные. Паучков в квартире совсем немного – пусть живут. А вдруг действительно к письму.

 

В этом городе будущего животный мир существует и за пределами квартиры. Прежде всего, это обещанные «Новым учёным» крысы. Они живут в сточных канавах, в узеньких тёмных переулках, под вечер иногда появляются маленькими деловыми стайками – но далеко от нор не уходят: проверил мусорку – и назад.

 

Кошки тоже есть: видела двух охотниц, увлечённо ловящих кого-то на газоне. Правда, скорее всего, не крысу – ту было бы видно из травы. Может, ящерку или мышь? А может, большого таракана – с голодухи и он хорош. Собак диких не видела: те немногие, что попадаются – чинные, откормленные, на поводке или вообще в любящих руках заботливых, как правило, европейских владельцев. Птиц немного – зато во время вечерней прогулки над головой может пролететь небольшая летучая мышь.

 

Хотя Сингапур окружают тёплые воды, особых подводных красот вы здесь не увидите: вода – из-за огромного сингапурского порта – тёмно-коричневая, мутная. Правда, здесь же, на острове Сентоза, есть большие аквариумы, где можно поплавать с дельфинами или мягкими, бархатистыми скатами.

 

Впрочем, в Сингапур мы ещё вернёмся – в ту его часть, которую цивилизация не коснулась.

 

 

2.НАМИБИЯ: "ТОЧНО ВЫВОДОК ГЕПАРДОВ"   

 

Своего первого гепарда я увидела, проведя в Африке уже несколько недель, и вдоволь навосхищавшись львами, слонами и даже леопардами. Но вдруг в закатных сумерках появилась пятнистая пара: мамаша-гепард тихонько подкрадывалась к стайке антилоп, а позади бестолково переступал с лапы на лапу её великовозрастный сынишка.

 

Юнец, конечно, изредка тоже пытался превратиться в заправского охотника: приседал, принюхивался к аппетитным антилопам, крадучись делал два-три шага… Но потом отвлекался, высовывался из травы, абсолютно забыв, зачем это он здесь. Дитё и есть дитё.

Познакомиться с гепардами по-настоящему мне удалось уже только на частной ферме в африканской Намибии. Хозяева основали крохотный заповедник, чтобы спасти пойманных и раненых гепардов от смерти: многие местные жители считают этих хищников опасными для людей и домашнего скота – поэтому, просто увидев, могут убить «на всякий случай». Кроме того, гепардам нужны большие территории для охоты – а эта земля исчезает, превращаясь в пастбища, фермерские поля и новые селения.

 

Мы оказались у фермы – и к забору, как положено, тут же подбежал сторожевой… Нет, не пёс – гепард. Несколько хищников ходило по дому, принюхиваясь к гостям. Осмелев, я погладила жёсткий, как сапожная щётка, мех.

 

Обнюхав одного из гостей, гепард начал лизать руку шершавым, словно наждачная бумага, языком – таким языком удобно очищать кости до последнего крохотного кусочка мяса. Я недоверчиво глядела на эту сцену: мой домашний котёнок, я помню, старательно облизывал руку, перед тем, как её хорошенько цапнуть. Но хозяин гепардов успокоил: «Это они соли себе в рацион добавляют – слизывают пот с руки».

 

А в уголке с лопоухой собакой играл, истошно попискивая, котёнок гепарда. Ой, достанется собачке на орехи, когда малыш подрастёт.

 

Но большинство гепардов в заповеднике – неприрученные. Они живут на огороженной территории, где можно свободно бегать – правда, охотиться по-настоящему здесь невозможно: не хватает места. Поэтому охотятся эти гепарды уже только за разделанными кусками мяса.

 

Такая охота – зрелище завораживающее и одновременно грустное: на крохотном пятачке гепарды уже не будут самыми быстрыми млекопитающими земли – здесь просто негде бегать со скоростью 130 километров в час. Но хозяин фермы пожал плечами: «Для этих гепардов осталось только две возможности: или здесь, или два метра под землёй».

 

Некогда гепарды водились в Индии, Казахстане, Турции и многих других странах Африки и Азии. Эти хищники упоминаются даже в «Слове о полку Игореве»: «На реке на Каяле тьма свет покрыла — по Русской земле простерлись половцы, точно выводок гепардов». Сейчас большинство гепардов живёт в Африке, хотя несколько десятков ещё сохранилось в Иране. А во всём мире на воле осталось менее 12 тысяч этих прекрасных животных.

 

 

 

3.ДЬЯВОЛЬСКИЕ КРИКИ НА ОСТРОВЕ ТАСМАНИЯ 

 

Знаменитого жителя Австралии, тасманского дьявола, я тоже встретила уже только в питомнике для спасённых зверей – на воле осталось всего 20-50 тысяч взрослых «дьяволят».

 

Конечно, «дьяволом» этого хищника прозвали не за красивые глазки. Чёрная окраска, огромная пасть, зловещие крики – и первые европейцы, поселившиеся на зелёном континенте, посчитали, что это перед ними – сам нечистый. Все имена, данные этому сумчатому, похожему на маленького медвежонка, довольно нелестны: «щенок Вельзевула», «сумчатый чёрт»…

 

Аппетит у этих зверюг нешуточный: если никто тасманскому дьяволу не мешает, за тридцать минут увлечённого чавканья он вполне спокойно может заглотить еды, равной по весу 40% его собственной массы. А если тасманский дьявол уже заполучил лакомый кусочек, то отобрать добычу у него невозможно: на моих глазах кусок мяса подняли высоко над землёй, но маленькая жадина упрямо висела в воздухе до победного конца, вполне оправдав своё латинское имя – «любитель мяса», sarcophilus.

 

Морды у взрослых тасманских дьяволов часто покрыты шрамами, как у заправских бандитов. Это они исцарапались в драках за самку – а потом и в драках с самой «прекрасной дамой», которая тоже горазда кусаться.

 

Этот хищник сейчас живёт только на одноимённом острове – в Тасмании. С материка тасманский дьявол исчез лет 600 лет назад – как полагают, его вытеснили собаки динго, завезённые аборигенами. А сейчас на этот вид напала страшная болезнь – злокачественная опухоль лица, уже сократившая поголовье тасманских дьяволов вдвое. Поэтому вполне возможно, что в прекрасном мире будущего наши потомки уже никогда не услышат леденящие кровь дьявольские крики на острове Тасмания.

 

 

4.НАПЕРЕГОНКИ С КИТОВОЙ АКУЛОЙ   

 

В детстве я панически боялась акул. И, наверное, в те годы я бы ни за что не поверила, скажи мне кто-нибудь, что я буду добровольно плавать с самой большой из них – с китовой акулой.

 

Правда, в отличие от других своих соплеменниц, китовая акула питается преимущественно планктоном. Ныряльщики её совсем не интересуют: она их не ест. Стараясь нацедить побольше вкусненького, китовые акулы дрейфуют у самой поверхности воды, не торопясь. Поэтому чтобы познакомиться с этой пятнистой красавицей, вовсе не нужно быть аквалангистом – достаточно научиться пользоваться дыхательной трубкой и маской. И, конечно, уметь плавать.

 

Увидеть китовую акулу можно в разных странах: в США, Мексике, на Филиппинах, на Мальдивах… Но одно из самых популярных мест – у западного побережья Австралии, на рифах Нингалоо. Китовых акул там собирается так много, что компании, дающие возможность поплавать с этими гигантами, даже гарантируют, что вы их обязательно увидите.

 

И вот мы «болтаемся» в лодке посреди океана. Тишь да гладь. Но как только акула появляется в поле зрения, начинается несусветная суета: под крики «Скорей-скорей-скорей» пытаюсь напялить маску и попроворнее бултыхнуться за борт корабля. Прямо к акуле. Но думать некогда: если акулу пропустишь, опять найти и догнать её будет не так-то просто.

 

Итак, прыгаю в воду. Оглядываюсь. И тут вижу, что на меня быстро надвигается огромный рот. Говоря в самом начале о «самой большой в мире акуле» я не уточнила: её размеры – от 12 до 20 метров. Соответственно, пасть на меня плывёт такая, в которой бы я легко уместилась – если бы не хрящевые пластинки в этой самой пасти… Впрочем, их-то как раз в мутноватой воде не видно.

 

Поспешно отплываю с её пути – но ловить ворон некогда: нужно скорее пристраиваться к свите акулы – компании разноцветных рыбок. Дрейфует акула, конечно, неспешно – для своих размеров: всего 5 километров в час. И на пловцов не обращает никакого внимания. Но, даже плывя вразмашку – и на ходу фотографируя – замечаю, что начинаю понемногу отставать… И вот уже вижу только исчезающий хвост, пузырьки и несколько приотставших рыбок из свиты.

 

Никто точно не считал, сколько в мире китовых акул – но их всегда было довольно мало. Вполне возможно, что этих морских великанов осталось не более тысячи.

 

 

5.В ДЖУНГЛЯХ СИНГАПУРА   

 

– Иду я, стало быть, по джунглям Сингапура…

 

Мало-мальски осведомлённый человек на это высказывание посмотрит с недоверием. Сингапур – страна крохотная, 50 на 25 километров: небоскрёбы, торговые центры, шоссе – где же там джунглям уместиться? Тем не менее, они есть: с обезьянами, дикими кабанами и варанами.

 

Сейчас я продираюсь сквозь яркую зелень только потому, что в 60-х годах один человек сказал что-то вроде хрестоматийного: «Я знаю – город будет, я знаю – саду цвесть». Правда, по-китайски – или, может, по-английски. Этот человек, Ли Куан Ю, был первым премьер-министром Республики Сингапур. Он-то и считается главным создателем сингапурского «экономического чуда»: превращения бедной, коррумпированной и неспокойной страны в процветающий центр Юго-Восточной Азии.

 

Чтобы город разительно отличался от других мегаполисов региона, часто грязных и суетных, Ли Куан Ю задумал сделать Сингапур зелёным садом. И хотя до сих пор население страны продолжает быстро расти, почти так же стремительно увеличивается и процент зелёного покрова: сейчас он занимает почти половину острова.

 

Правда, в джунглях Сингапура побыть «наедине с природой» удаётся редко: на выходных туда же устремляются толпы местных и приезжих. Приходится делиться. По скользкой земляной тропинке мерными шагами топают взмокшие бегуны, западные туристы высматривают обезьян в гуще крон, проходят стайки местных девушек, громко обсуждая плетущиеся сзади стайки мальчиков – или наоборот.

 

Но уйти подальше от толпы всё-таки можно: если сесть на небольшой баркас на северо-востоке Сингапура, то через десять минут окажешься на «Гранитном острове», Пулау-Убин. Конечно, туристов и там хватает – но всё-таки гораздо меньше: в одной части острова я даже ухитрилась не встретить ни одной живой души за полчаса езды на велосипеде. Велосипеды сдаются напрокат прямо у причала: двенадцать долларов с пятачка – и катайся целый день.

 

О пятачках заговорила не случайно. В одном из уголков Гранитного острова можно оставить велосипеды – без замков и присмотра – и пройтись по деревянным настилам сквозь мангровые леса. На велосипеды никто не позарится. Если, конечно, не оставлять в корзинке пакеты с бананами – такое легкомыслие, как оказалось, порождает просто-таки шекспировские страсти.

 

Итак, мизансцена: из чащи шагами заправского злодея и любителя бананов выходит дикий боров. Светло-коричневая шерсть, как заведено у разбойников, взъерошена и заляпана грязью. Раздвоенные копытца – всё ближе к испуганному двухколёсному, и вот боров уже встаёт на задние ноги – а пятачок и передние копыта оказываются в велосипедной корзине. Чем-то ловко подхватив пакет, добытчик опускается на все четыре.

 

Но поесть в тишине и спокойствии грабителю не удаётся: над его головой, среди веток, появляется мартышка, явно лелеявшая собственные сокровенные планы относительно беспечно оставленных бананов. Борова обезьяна, правда, боится – поэтому ниже не спускается, а от бессилья и обиды начинает кидать в этакую жадную свинью всем, что под лапу попадёт.

 

Однако боров – животное толстокожее: он бессердечно доедает бананы, время от времени с визгом отгоняя от добычи своих собратьев, подошедших на пир. Обезьяна, наконец, спускается вниз – и грустно садится на ограбленный велосипед. Ветер медленно уносит по дорожке красный целлофановый пакетик.

 

Конечно, и в Сингапуре не удаётся спасти всех животных, некогда хозяйничавших в местных чащах. «Грозой города» в своё время были тигры: в 1831 году первый же выпуск газеты Сингапура сообщает о нападениях полосатого хищника. В те времена тигры уносили более 400 жизней в год – и тогда правительство города назначило вознаграждение за каждого убитого тигра – $20. Эта плата постепенно выросла до $100 – пока в 1930 году не был застрелен последний дикий тигр. С исчезновением болот исчез также и другой убийца – малярийный комар. Но о нём, я думаю, никто особо не горюет.

 

Теперь в Сингапуре множество ухоженных парков, без тигров и даже без комаров: от кичливого острова Сентоза – местной версии Диснейленда – до элегантного Ботанического сада, где иногда даже проходят концерты симфонической музыки под открытым небом.

 

 

А для любителей футуристических пейзажей недавно появились Сады у Залива: гигантские цветы из стали, оплетённые живой зеленью, уходят в небо. По ночам на них фиолетовым светом загораются огни – и люди гуляют от одного пятидесятиметрового цветка к другому по навесным дорожкам. Может, это и есть наше будущее: гигантские цветы из стали?