Новости, события

Новости 

"Русский по паспорту. Как мальчик Ленечка победил "хайгитлов" и себя самого" ("Критика. Эссе")


 

       
Великую русскую литературу художественным и одновременно публицистическим произведением не удивишь. Традиция смешивать в одной вещи художественное начало и социальную ориентированность появилась в русской прозе и поэзии еще в пору «критического реализма» XIX столетия… Новая книга писателя, главного редактора альманаха и портала «Золотое руно», Леонида Подольского продолжает эту традицию.
 
Подольский написал очень непростой, богатый историческими реминисценциями и гипотезами текст, в котором сочетается семейная сага, роман об истории еврейского народа, «роман-взросление» главного героя и памфлет о жизни в СССР и России. Мог ли автор, справляясь с такой глобальной задачей, остаться в рамках какого-либо «чистого» жанра?..

 

Текст «Идентичности» начинается с прелестных жанровых сценок. То мальчики Лёнечка и Алик азартно палят из воображаемого оружия по «хайгитлам», которых старший из них, Алик, помнит как страшных врагов – немцев. То хорошенькая соседская девочка Валечка произносит в адрес Лёнечки слово «юрей» и простодушно поясняет: «Это что-то нехорошее». Подольский отлично умеет живописать словом, передавать характеры.
 
Но скоро манера авторского повествования круто меняется. Оно перейдет к сугубо отстраненному, описательному изложению «извне» проблемы. Притом что проблема фокального героя состоит в мучительном незнании, кто же он – русский или еврей, – в настойчивом поиске собственной идентичности. Идентичность – ключевое понятие книги. Недаром этим словом она названа. Притом что вопрос идентичности для Леонида Вишневецкого, выросшего Лёнечки, глубоко личный и болезненный, повествование будет строиться в манере исследователя, делающего научные описания изучаемых явлений. Отчасти такой дискурс объясняется тем, что Леонид – медик, защищающий сперва кандидатскую, а потом и докторскую диссертации, то есть человек из научного мира. Он умеет наблюдать, анализировать и делать выводы.
 
Воспоминания и размышления Леонида Вишневецкого об историческом пути иудеев становятся сутью книги. Формулировка «главный герой» отчасти теряет актуальность и переходит от одного человека к целой общности. Так что главным героем книги становится многострадальный еврейский народ.
 
Леонид родился в еврейской семье, но его отец, Григорий Клейнман, прозорливо записал сына при рождении в паспорте на материнскую фамилию Вишневецкий, что дало тому возможность впоследствии стать русским по паспорту. Отец достаточно настрадался от советских гонений на евреев и возжелал защитить сына от тяжкого креста «еврейства». Но отцовская идея обернулась для Леонида двойными страданиями.
 
Он все время боялся, что его обман раскроется. «Мимикрия – это оказалась тяжелая болезнь: мимикрировать, прятать душу от чужих глаз, скрывать свое я, глубинное, интимное, страх, вечный страх, как у разведчика», – откровенно пишет автор. Еще более тяготила Леонида принадлежность к двум разным общностям: официальная – к общности «советского народа», якобы не знающего шовинизма, и глубинная – к народу Библии. Эти две общности не могли найти единого языка. Огромная часть книги посвящена «бичеванию» советских порядков с декларируемым интернационализмом и подспудным антисемитизмом. Леонид Вишневецкий все время испытывал вину за то, что, числясь по паспорту русским, будто бы предавал свой народ, отрекаясь от его тягот.
 
На протяжении многих лет Леонид не мог решить, к какому народу он принадлежит. Когда стало возможно выезжать за границу, он неоднократно летал в Израиль с женой (той самой Валечкой), но несколько раз раздумывал эмигрировать – якобы по легко объяснимым практическим причинам, но на деле из-за незавершенной идентичности.
 
Надо отдать Леониду Подольскому должное – историю евреев он изучил капитально. Она необходима автору прежде всего для того, чтобы вместе со своим героем ответить на вопрос, какова же она, иудейская идентичность. Ответ прост: «Все, что было раньше, в одно мгновение стало прошлым, осталось за бортом, в другой жизни, не имевшей отношения к тому, что теперь предстояло ему, им с Валечкой», – думает Леонид в самолете, летя на Землю обетованную в конце книги. Надо было принять решение, чтобы идентичность заявила о себе. Леонид Вишневецкий признает себя сыном народа с богатым прошлым и обширной летописью страданий. Гонения на иудеев в разные века в разных странах становятся в не меньшей степени сюжетной основой книги, нежели биография Леонида Вишневецкого.
 
Биография персонажа яркими, запоминающимися событиями скорее бедна, автора занимают не «приключения» героя, а его нравственное, духовное становление. При этом в романе Подольского есть целая плеяда ярких художественных образов и значительных, запоминающихся, порой пронзительно лирических линий и тем. Но явно эта серьезная, полная красоты, боли и любви книга писалась не для того, чтобы «позабавить» читателя, а чтобы заставить его о многом задуматься. В том числе – и о собственной идентичности. Все ли мы, положа руку на сердце, осознаем свою национальную, социальную, мировоззренческую идентичность?..

  

 

Источник материала: "Независимая газета", 2017г., №88(6995), 27 апреля, Ex Libris, №14(884), стр.13

 

 

Поделиться в социальных сетях


Издательство «Золотое Руно»

Новое

Новое 

  • 29.06.2025 17:29:21

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №41)" ("Поэзия")

    "Жизнь — не долг, не испытание, – приключение, подарок. Перемена места, здания, декораций, аватарок. Утро вечером сменяется, дни бегут, нам душу теша. Всё течёт и изменяется, только мы всё те, те же. Мы с ..."

  • 27.06.2025 17:00:00

    Наталия Кравченко. "Стихотворения (публикация №40)" ("Поэзия")

    "Бога нет, но хоть что-то вместо, хоть какой-то муляж, протез. Нарывает пустое место, невозможно жить просто без. Что-нибудь, во что можно верить, что похоже на блажь и честь, что аршином нельзя измерить, и о чём нигде не прочесть. Что-нибудь без..."

  • 04.06.2025 18:57:34

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 3. "Стихи о старости")" ("Поэзия")

    "Когда я стану совсем уже старой, согнувшись, как вопросительный знак, я всё равно буду благодарной за всё, что мне давалось за так. За старые стены родного крова, что мне помогали тепло сберегать, за..."

  • 03.06.2025 18:51:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 2. "Женщина, не знающая старости")" ("Критика. Эссе")

    "Жизненная активность этой пожилой женщины поражала. И чем больше я её узнавала, тем больше восхищалась её неуёмной жаждой жизни, жаждой знаний, деятельного добра. Всё в себя вобрать, не пропустить ни капли, ни грамма земной радости, мировой культуры, людской беды – ничто не проходило мимо её сердца. Что мне известно о Нине Сергеевне?..."

  • 02.06.2025 18:47:00

    Наталия Кравченко. "Из цикла "Но старость- это Рим, который..." (Часть 1. "Мой старый царь Соломон...")" ("Критика. Эссе")

    "Поэзия не любит говорить о старости. О весенних порывах юности — да, о смерти — сколько угодно. А вот старость — это почти табу. Уж очень неаппетитная тема. Открыл её в русской поэзии Пётр Вяземский своим знаменитым стихотворением о халате, который..."

  • 12.05.2025 17:23:00

    Наталия Кравченко. "Больничные стихи" ("Поэзия")

    "Вопреки безотзывной тщете улыбнись... неужели не помнишь? Проведи, как слепой по щеке, это я, твоя скорая помощь. Всё осталось на том берегу – рандеву, происшествия, пресса, хлебо-зрелищное их рагу, исполинская поступь прогресса..."

  • 11.05.2025 16:40:00

    Марина Завьялова. "Стихотворения (публикация №5)" ("Поэзия")

    "Пройтись на балу королевой, На сцене устроить канкан! Волной безрассудного гнева В сердцах вызывать ураган. Стать феей, колдуньей, актрисой! Иначе зачем жить тогда? Но день по минутам расписан, Нет времени, просто беда..."

  • 10.05.2025 16:14:00

    Наталия Кравченко. "Больничные записки"(Окончание)" ("Проза")

    "Все наши беды начались с того дня, когда мы с Давидом купили этот злосчастный аппарат для измерения давления. Аппарат был японский: компактный, удобный в эксплуатации: мягкий ремешок на липучке нежно обхватывал запястье (не надо засучивать рукав, как на наших), а на табло после нажатия кнопки высвечивались чёткие светящиеся цифры, обозначающие со скрупулёзной точностью верхнее, нижнее, а также частоту пульса. Мы увлеклись этой игрушкой и мерили давление по каждому удобному случаю себе, друзьям, соседям и знакомым. И вскоре обнаружили, что у Давида оно, оказывается, весьма повышенное, особенно нижняя цифра, что являлось грозным симптомом нездоровья. До покупки аппарата мы об этом не подозревали. Давид вначале пробовал пить разные препараты по советам родственников, но проклятое давление не снижалось. Я погнала Давида к врачу. Врач направил его на УЗИ. А оно показало довольно внушительную..."

  • 08.05.2025 15:41:00

    Наталия Кравченко. "Больничные записки"(Начало)" ("Проза")

    "Помните, в фильме Э. Рязанова «Привет, дуралеи» героиню Ольги Волковой — врача-окулистку? Позже, рассказывая в интервью о своей работе над ролью, актриса говорила, что, встретив в жизни какой-нибудь колоритный персонаж, мысленно потирала руки: «да я ж тебя сыграю! Эх, как я тебя сыграю!» Так вот я порой в подобной ситуации ловлю себя на схожей злорадно-предвкушающей интонации: «эк, как же я тебя опишу!». Хоть какая-то компенсация за моральный ущерб. Волею судьбы нам с Давидом, попавшим по скорой в больницу, пришлось вплотную столкнуться с больничным миром, от которого я, признаюсь, долгое время была весьма далека. Увиденное повергло меня в шок, от которого я до сих пор не могу прийти в себя. Эти разрозненные записки — попытка осмыслить происходящее..."

  • 27.04.2025 14:15:10

    Олег Монин. "Рассказы из разных сборников (публикация№2)" ("Проза")

    "Бореньке сделалось восемнадцать. Перспектива оказаться в рядах Советской Армии буквально стучала в дверь. На медкомиссии в районном военкомате, стоя посреди просторного зала в чём мать родила и пряча свои достоинства в оба кулачка, он конфиденциально сообщил, что страдает дикими головными болями, а зачастую состояниями, близкими к падучей. Ему вручили направление в вышеупомянутое заведение на госпитализацию и обследование. Расположившись в палате, аккуратно сложив всё домашнее в тумбочку, Боренька подошёл к окну и принялся..."

Спонсоры и партнеры