|
РАЗБОР ПОЛЁТА
По заведённому порядку,
По пустякам не суетясь,
Достала девушка тетрадку,
Улыбкой доброю светясь.
И так была представить рада
Стихи, которые вчера
Она за плиткой шоколада
Прочла подруге на «ура».
Её заветные листочки
С усмешкой каждый прочитал.
И ученические строчки
Гуртом пошли под трибунал.
Один, как призрак человека,
Промямлил: «Нечего сказать.
Романс пятнадцатого века.
Так может всякий написать».
Другой по древу растекался,
Не избегая общих тем,
Одним вопросом задавался:
«Зачем, скажите мне, зачем?
Вот я от скуки чуть не помер.
Здесь всё - мышиная возня.
Дешёвый трюк и дохлый номер.
Таких стихов... никак нельзя!»
А третий ласково, как с дочкой,
Беседу вёл, но гнул своё.
Переживал над каждой строчкой
И пережёвывал её:
«Здесь нет твоей «иницитивы»,
И, между прочим, твой жених,
Ей Богу, больно сикутливый,
Всё хочет сделать за двоих!»
А вслед за ним, как настоятель
С глазами полными тоски,
Закоренелый председатель
Сказал, массируя виски:
«Вот ты всё где-то там летаешь,
А нелегко тебя достать.
Стихи! Они вот понимаешь...
Не знаю как тебе сказать.
Скажу лишь в качестве совета:
Не растеряй свой жар и пыл.
Отметить надо как-то это...»
И я там был! Мёд-пиво пил!
СОЮЗ
Он говорил, что горек мёд на вкус
Душе истосковавшейся по воле,
И повторял: «Супружеский союз-
Союз коня и всадника, не боле...»
И философски озирал жильё,
Корыто, уплотнившее жилплощадь,
Над ним жена, стиравшая бельё,
Вся в мыле, словно загнанная лошадь.
АДАМ И ЕВА
Замкнута вечность в сплошной суете.
Время из крана течёт.
Сдобные пышки на новой плите
Старая Ева печёт.
Дом забубённый стоит на ушах.
Только посуду не бьют.
Племя младое растёт на дрожжах.
Сладкие пышки жуют.
Ветхий Адам помнит рай в шалаше.
Дикий, дурманящий мёд.
Скучно и больно уму и душе.
Только и это пройдёт.
***
Я срывал колючие цветы,
И горели раны на руках,
Но кружили голову мечты,
И витали мысли в облаках.
А в ушах звучание фанфар...
Впрочем, было так уже не раз:
Днём получишь солнечный удар,
Ночью звёзды сыплются из глаз.
КОПЕЙКА
Я только к жизни привыкал,
Где правит бал судьба-злодейка.
В пелёнках был лица овал,
Как будто новая копейка.
Я, как сенсация, кричал,
И Бог пустил меня по свету,
Где каждый встречный принимал
Меня за чистую монету.
УТРО
С больной душой дышать уже невмочь.
За прошлое заплачено с лихвою.
И сердце, проворочавшись всю ночь,
Оставило с разбитой головою.
В лучах рассвета собственная тень
Слепое вызывает раздраженье.
И с мыслями собравшись в новый день,
Как штангу поднимаю настроенье.
НА ДАЧЕ
Я люблю эти склоны,
Неба синий налив,
Просветлённые кроны
Яблонь, вишен и слив.
Домик в стиле барака
Открывает мне дверь.
Я устал, как собака!
Я работал, как зверь!
ЛИТСТУДИЯ
В четыре ровно, без накладки,
Не гол, а все-таки сокОл,
Поэт неробкого десятка,
Стихами бряцая вошёл.
Сперва запахло катаклизмом,
Поэт зловеще хохотал.
Своим здоровым оптимизмом
Он осторожность всем внушал.
Вдруг замолчал, лицом светлея,
Как отпускающий грехи,
И тут же, горла не жалея,
Исторгнул дивные стихи.
Лишённый крова и ночлега,
Но молод телом и душой,
Любил подругу в стоге снега
Его лирический герой.
Поэты медленно бледнели
Нутром почуяв холода.
У поэтесс глаза блестели
От слез восторга и стыда.
Околдовал поэт дурманом.
Все замечтались, а потом...
Его назвали графоманом
И обозвали пошляком.
|