19.10.2016

Итак. Русская литературная общественность (в основной фейсбучной ее составляющей) выбор нобелевского комитета поддержала. Что ж, каждый сам вправе выбирать, кого ему читать. Я, конечно же, верю, что последние полвека наши литераторы читали-зачитывали бессмертные строки Дилана, передавали их в списках, писали на них восторженные отклики: прежде — в стол, нынче — в «Новый мир», «Арион», «Дружбу народов» и прочее «Знамя». Еще я верю, что после случившегося, писатели Москвы, стесненные литературным кризисом, бросятся в великолепный дилановский стиль. Статус «Солнца русской поэзии» автоматически переходит к Дилану. Дилан переименовывается в Нью-Пушкина, а Пушкин – в Old-Дилана. Нью-Пушкин становится поэтическим центром Росиии, а скоро и всего мира. — Всего мира!!! — гремят оглушенные рок-музыканты — Да! А впоследствии и вселенной.

Тех, кто к подобной перепланировке литературного космоса оказался не готов, тотчас окрестили бревнами, глупцами, совками, горшками и унитазами. Ну, ничего, в этом направлении все как раз очень обыденно и ожиданно. Как можно спорить без оскорблений, умом России не понять. Особенно позабавило предположение, что те, кто лауреата не поддерживают, ему просто завидуют. Мол, если уж все в душе нацелены на вечность, то на Нобелевку – тем паче.

Впрочем, в отношении конкретно этого выбора мне было куда интересней почитать мнения американской литературной общественности. Того ее среза, что мне доступен, а именно писателей и литературтрегеров, объединеных Международной писательской программой при айовском университете. И что же? Ничего. Ни слова, ни восклицательного знака, ни комментария. Полный игнор. Как будто не по литературе премию дали, а по технике вышивания крестиком. Молчание, как мне кажется, вполне красноречивое. И достойное.

Но одно занятное американское писательское высказывание я все-таки приведу. Опубликовали его  в “New York Times” от лица некой Джоди Пиколт. “Я рада за Боба Дилана, но значит ли это, что теперь мне могут дать Грэмми?»