Жаклин де Ге (в соавторстве с Еленой Калинчук)
Над притолокой пронзительно задребезжал колокольчик.
-О, а вот и ещё вино! - радостно завопили собравшиеся за праздничным столом студенты.
Именинник Янек, раскрасневшийся от духоты и спиртного, с улыбкой распахнул дверь. Но люди, поднимавшиеся по лестнице к мансарде, вовсе не походили на посыльных из винной лавки. Серые шинели, медные шишаки на касках, винтовки с примкнутыми штыками...
-Посторонитесь! Военный патруль! Всем оставаться на своих местах и приготовиться к досмотру!
Янек попятился было, но тут же опомнился, загородил собою вход в квартиру:
-Что значит "досмотру"? Это частное жилище! Предъявите ордер! По какому праву, господа?!
Один из патрульных взглянул устало, процедил из-под вислых усов:
-По законам военного времени, чёртов шпак! - и небрежным, но точно рассчитанным движением оттолкнул Янека с дороги. Тот от неожиданности еле удержался на ногах.
Студенты, только что весело оравшие застольные песни, затихли и насторожённо смотрели на вошедших.
-Почему "военного времени"? - выкрикнул кто-то от окна. - Что за чушь вы несёте?
Вислоусый, видимо, старший в тройке, чуть заметно пожал плечами:
-Радио надо слушать, молодые люди, а не пьянствовать с утра пораньше. Предъявите документы!
-А если у меня их нет с собой? - с вызовом спросил Микайла Войтов, высокий светловолосый поморец с фармацевтического.
-Тогда пройдёте с нами в комендатуру для установления личности.
Микайла хмуро полез в карман за удостоверением.
Вислоусый хмыкнул иронически, но комментировать не стал - шагнул к двери, и остался там стоять, загораживая выход.
Его напарники тем временем обходили сидящих за столом, проверяя бумаги. Возле невысокого чернявого студента патрульный задержался.
- Подданный Гондольерии, - сообщил он громко, пробежав глазами документ.
- Да, - нервно отозвался студент. - А в чём, собственно...
-Собирайтесь, - перебил его проверяющий. - Пойдёте с нами. Вы интернированы.
Парень побледнел и беспомощно поглядел на онемевших от изумления товарищей, потом опять на военных.
-Какого дьявола?! Почему интернирован?! Мы же союзники!
-Были! - веско уточнил вислоусый. - Не далее как сегодня ваша страна вероломно нарушила свой вассальный долг по отношению к нашей великой Империи. Два часа назад вам была объявлена война. Все северные провинции Гондольерии оккупированы нашими доблестными войсками. Так что выполняйте приказ и не пытайтесь сопротивляться.
Собравшиеся в комнате опомнились, зашумели. Старший патрульный повысил голос:
-А вы, господа, имейте в виду - попытка помочь подданному вражеского государства считается изменой Родине!
В мансарде стало так тихо, что было слышно, как капает из крана вода в кухне.
Янек решительно шагнул к радиоприёмнику, повернул ручку.
-...а также города Милару, Римону и Флорену, - ворвался в тишину бодрый, неестественно восторженный голос диктора, - и стремительно продвигаются на юг страны, к границе с Макрелией!
Грянули бравурные звуки военного марша.
-Вот оно что, - протянул Микайла. - Они идут к макрельским портам!
Студенты переглянулись. Это было похоже на правду. Империя, расположенная в центре континента, давно искала возможности выйти к морю. Однако добраться до любой из приморских стран Внешнего Кольца можно было только через территории государств Кольца Внутреннего. Те же, в обмен на относительную независимость, давно признали себя вассалами Империи и были связаны с сюзереном договорами о ненападении.
- Сволочи, - выдохнул интернированный гондольерец, застегивая куртку. - Гады. Шакалы! - И, глядя на патрульных, издевательски добавил: - Это я о тех, кто нарушил договор, разумеется.
Вислоусый подобрался, как тигр перед прыжком.
- Придержи язык, умник, - с явной угрозой в голосе сказал он. - Не те нынче времена...
-Виват! - вдруг воскликнул долговязый веснушчатый юнец с исторического, которого все всегда называли только по фамилии - Кунц.
Он поднялся с места, салютуя стаканом:
- Лично я счастлив, что моё Отечество даст мне теперь возможность свободно ездить к побережью! У меня слабые лёгкие, морской воздух пойдёт им на пользу! И подумайте только, скоро мы все будем покупать товары из колоний Внешних стран по нормальным ценам, без надбавок гондольерских посредников и таможенных пошлин! - Кунц сделал паузу и добавил злорадно: - Если, конечно, у Внешних ещё останутся колонии!
"Вот идиот! - с досадливым изумлением подумал Янек. - Знал бы, ни за что не пригласил его на день рождения!"
А Кунц заливался соловьём:
-Господа патрульные, надеюсь, исполнение долга не помешает вам поднять стаканчик за скорейшую победу нашего оружия?
Музыка оборвалась так резко и неожиданно, словно у оркестрантов выбили трубы из рук. Все как по команде замолчали. По комнате вновь разнесся голос диктора:
-По данным дипломатических ведомств, именно правительство Макрелии склонило власти Гондольерии к предательству. Императорским приказом наши войска продвигаются к источнику конфликта. Мы не должны допустить существование подобного очага раздора между братскими народами Империи и Гондольерии...
-Все верно, - поддержал диктора Кунц. - Господа военные, здесь как раз двое макрельцев, - он повел стаканом в сторону смуглых широкоплечих близнецов, до которых патруль пока не добрался. - Полагаю, они тоже подлежат задержанию?
Патрульные переглянулись. Братья дружно вскочили на ноги.
- Это незаконно! - не выдержал Янек. - Я будущий юрист, я знаю!.. До тех пор, пока их страна официально не вступила в войну, вы не имеете права интернировать её подданных! Мало ли что скажут по радио...
- Радио есть официальный источник, - назидательно заметил Кунц.
- Собирайтесь, - коротко скомандовал вислоусый близнецам. - Пока задержим до выяснения обстоятельств, а там...
-Чрезвычайное сообщение, - провозгласил диктор, и сквозь его профессионально-уверенные интонации пробились нотки растерянности. - Макрелия только что объявила себя союзником нашей великой Империи, после чего её войска перешли границу с Гондольерией и атаковали нашего общего врага с юга.
Первым опомнился старший патрульный.
-Отставить задержание, - скомандовал он подчинённым. - Берём только макаронника.
Затем вскинул ладонь к каске, откозырял:
-Продолжайте праздновать, господа.
Как только за патрульными закрылась дверь, один из близнецов развернулся и с размаху залепил Кунцу оплеуху. Тот рухнул под стол, опрокинув табурет, и заверещал обиженным фальцетом:
- За что? Я всего лишь исполнял гражданский долг! Беспристрастно!
-Рехнуться можно, - выразил общее настроение парень из подвассальной Муравии. - Ну и дела. А вдруг и другие Внешние решат повторить трюк, и бросятся на Внутренних, чтобы доказать лояльность Империи?
Поморец Микайла мрачно изрёк:
-Тогда моя страна нападет на твою, и мы больше не сможем снимать одну квартиру на двоих.
-Почему нет? - пожал плечами муравец. - Я не такой уж патриот.
-Потому что тебя интернируют, дурень, - вздохнул Микайла.
Репродуктор выразительно откашлялся.
-Чрезвычайное сообщение, - извиняющимся тоном сообщил диктор. - Муравия, следуя присяге на верность нашей Отчизне, пять минут назад объявила войну всем странам, не связанными с Империей союзными договорами. Согласно последним сводкам, муравская армия только что перешла границы Помории.
-Всем - это сильно! - откомментировал один из макрельцев. - До этого наши не додумались.
Муравец обернулся к Микайле:
-Ну, и кого теперь интернируют? Беги, пророк, пока патруль не пришёл!
Поморец в замешательстве шагнул было к выходу, но тут же резко развернулся и вместо двери метнулся к окну мансарды. Студенты расступились, давая ему дорогу.
-Измена! - пронзительно заорал Кунц, прижимая к разбитому носу перепачканный кровью платок. - Держите его!
-Тебе надо - ты и держи, - огрызнулся один из макрельцев.
В течение следующих двадцати минут страны обоих Колец, подхлёстнутые заявлением Муравии, вступали в войну одна за другой. Выбор союзников и противников зачастую оказывался неожиданным, но голос диктора теперь звучал устало и безразлично - видимо, он решил ничему не удивляться. Те из гостей Янека, кто внезапно очутился в стане врага, выскакивали из окна мансарды, даже не дослушав сообщений. Некоторые, не в силах разобраться в дипломатических хитросплетениях, убегали на всякий случай. В комнате осталось совсем мало гостей.
-Ну что же, - прогнусавил в платок неугомонный Кунц, окидывая взглядом стол. - Нам больше достанется. Давайте выпьем за победу и за то, что мы не иностранцы и нам не надо бежать и прятаться!
Над притолокой бешено затрепыхался колокольчик.
-Наверное, наконец-то принесли вино из лавки, - именинник вышел в прихожую и распахнул дверь.
На пороге стояли уже знакомые патрульные. Янек сухо произнёс:
-Здесь остались только подданные Империи.
-Вы-то нам и нужны, - с широкой ухмылкой сообщил вислоусый. - Собирайтесь и следуйте за нами на призывной пункт. Всеобщая и полная мобилизация, господа.
* * *
Лагерь для интернированных был устроен в сельской глуши, на бывшем гороховом поле. С трех сторон его окружал хилый лесок, с четвертой пристроилась забытая богом деревня. Там и расположилось лагерное начальство.
Янек высунулся в окошко, оглядел залитый ярким июньским солнцем огород, веревки, на которых гордо развевалось исподнее его начальника - коменданта лагеря капитана Штибера - и подумал, что пора начинать упаковывать штиберовский чемодан. Капитан опять собрался на два дня в столицу - сбывать на чёрном рынке запасы с лагерного склада.
Чем ещё, кроме спекуляций, развлекает себя Штибер во время поездок, Янек не знал, но не сомневался, что близость к столичному тракту стала одной из причин, заставивших капитана выхлопотать себе комендантство в этом унылом месте, - если верить его послеобеденным откровениям, он задействовал ради должности все свои связи.
Впрочем, и сам Янек попал в адъютанты, а попросту говоря, в денщики к Штиберу, по протекции. Здоровье у него было крепкое, возраст - чуть за двадцать, короче, все предпосылки для того, чтобы орудовать штыком где-нибудь на переднем крае. Однако отец через родственников выхлопотал сыну небольшой чин и местечко в тылу. Янека это вполне устраивало - на фронт он с самого начала не рвался.
Но и в тылу война давала о себе знать - над свежевыстиранными начальственными подштанниками реял установленный на крыше соседнего дома имперский флаг. Там располагался пункт пропаганды, за который отвечал бывший приятель Янека Кунц - тот самый конопатый с исторического, чьи лёгкие, слишком слабые для фронта, оказались вполне пригодными для бесконечной ура-патриотической болтовни. Он называл свой пункт "агитационным штабом" и развивал в деревне бурную деятельность - лозунги и воззвания красовались на каждом заборе.
- Геллерт!
Янек спешно застегнул китель, затянул ремень и выскочил из своей комнатушки в просторную кухню. На стене красовался последний шедевр Кунца: "Имперцы! Бросим в бой всё, что возможно!"
Хмурый Штибер сидел за столом и ел просяную кашу с салом. Hа порученца взглянул мельком, кивнул неопределённо и опять уткнулся в тарелку. Янеку оставалось только молча стоять по стойке "смирно", дожидаясь, пока комендант скажет, зачем звал.
По радио как раз передавали дневную сводку:
- ... остановили противника и передислоцировались к юго-западу на заранее подготовленные позиции...
Интонация диктора насторожила Янека - он мысленно представил карту и, не удержавшись, выразил своё изумление вслух:
- Наши что, отступили?!
- Молчааааать! - вдруг заорал Штибер, с размаху хлопая ладонью по столешнице. - Не сметь сеять панику! Имперцы не отступают! Сказано вам - передислокация!
-Так точно! - вытянувшись в струнку, подтвердил Янек. - Передислокация, господин капитан!
Штибер с громким стуком отложил ложку, начал раскуривать трубку.
-Пока я буду в отлучке, - заговорил он отрывисто, - ответственность за порядок в лагере лежит на вас. Делать обход, проверять патрули, проводить поверки и переклички. Кто болен, кто умер, кто родился, - всех занести в реестр! Вернусь - доложите!
-Так точно! - гаркнул Янек, стараясь подражать лающим интонациям самого Штибера.
-Если привезут новых, принять по инструкции, но на довольствие поставить только с понедельника!
-Так точно! Есть поставить на довольствие с понедельника!
Капитан жадно затянулся, скосил глаза на порученца, хмыкнул:
- Уже почти получается, только не надо так глаза выпучивать. Вольно, Геллерт. Распорядитесь насчёт лошадей.
* * *
Когда фаэтон со Штибером скрылся из виду, Янек запер калитку и двинулся в сторону лагеря. По обеим сторонам улицы тянулись пыльные кусты и неухоженные заборы, заляпанные патриотическими воззваниями Кунца:
"Величайшая страна - благородная война!"
"Пусть им на фронте будет хорошо!"
"Пока наши парни не спят на передовой, мы не спим в тылу!"
"Вперёд! На врага! Назад - только через его труп!"
И совсем уж неожиданнoe:
"Женщины, сохраним верность солдатам!"
Высоченные железные ворота лагеря запирались на амбарный замок - их явно отодрали от какого-то сельскохозяйственного строения. На обеих створках висели одинаковые плакаты:
"Интернированный! Помогая Империи, ты приближаешь победоносный конец войны!"
Янек в который раз досадливо поморщился, глядя на творчество бывшего приятеля.
Подходя к бараку, в котором располагался лазарет, он услыхал через открытое окно пронзительный младенческий плач. Поднялся на крыльцо, толкнул дверь, вошел.
У шкафа с медикаментами стоял ещё один бывший соученик - так и не сумевший удрать и скрыться поморский студент-фармацевт Микайла Войтов. В лагере он выполнял обязанности фельдшера. Микайла обернулся на звук шагов и Янека поразила бледность его лица и страдальческое выражение глаз. У неструганого стола примостилась худая черноглазая женщина в платке, с хнычущим младенцем на коленях. На столе стоял стакан с остатками воды.
- Здорово, Геллерт, - сдавленно сказал Микайла. - Подожди, я сейчас закончу с больными... - Он повернулся к женщине, быстро что-то объяснил ей по-поморски, протянул склянку с аптекарским ярлыком. Женщина закивала, со страхом оглядываясь на Янека, сунула склянку в карман передника и поспешила прочь из барака, прижимая к себе ребенка.
-Что, Штибер опять умотал? - без околичностей спросил Микайла, морщась, как от сильной боли, и растирая ухо.
-Ага, - кивнул Янек. - Как дела? Ты... здоров ли?
-Угу... вот ребенка лечил.
- А что с ним?
- Гнойное воспаление уха.
- А сам чего за ухо держишься? - недоумённо спросил Янек.
Микайла резко опустил руку.
- Да тоже что-то разболелось...
- Заразился, что ли?
- Hет, от крика, наверное...
Каждый день слушая по радио военные сводки, невольно научишься различать в чужом голосе фальшь. Янек пристально посмотрел на приятеля - тот отвел глаза и спросил более естественным голосом:
- Когда вернется Штибер-то?
Янек пожал плечами.
-Дня через два-три, наверное. А что?
Микайла опять рассеянно потер щеку.
-Поговорить мне с ним нужно. Кое-какие снадобья для лазарета выпросить. Устроишь?
- Попробую, - буркнул Янек. Ему было слегка обидно, что старый приятель не хочет ничего толком объяснить и даже вроде как не доверяет. - Как приедет, постараюсь привести сюда во время обхода.
И вышел из барака.
* * *
Штибер вернулся через два дня, около полудня, и сразу уселся обедать. Выглядел он непривычно тихим и задумчивым.
Янек догадывался, в чём дело - сообщения о "передислокациях" на юго-западе передавали теперь каждый час. А утром, когда он поехал к ежедневному курьерскому поезду за казённой почтой, на окошечке станционной кассы висело объявление: "Продажа билетов на муравское направление временно прекращена". Худая малокровная женщина, окружённая детьми и узлами, жаловалась на платформе старухе-уборщице:
-Все дороги к югу забиты военными составами - мы стояли почти полдня!
По всему выходило, что имперцы решили не помогать больше дурацкой войне Муравии с Поморией и уводят войска с севера из-за проблем на южном фронте. Неудивительно, что коменданту набитого поморцами лагеря хотелось как следует обдумать происходящее.
На крыльце послышался топот, затем - стук в дверь, и, не дожидаясь ответа или приглашения, в дом ввалился Кунц. При виде его капитан чуть не поперхнулся. Воспитанный в старой кадровой традиции "чем меньше делаешь, тем реже ошибаешься", он на дух не переносил не в меру усердного агитатора.
- Продвигать по службе надо не умных и деятельных, а умных и ленивых, - процитировал он как-то в подпитии Янеку. - Это знаешь, кто сказал? Вот то-то...
Слово "умный" по отношению к Кунцу было комплиментом: агитатор в упор не замечал неприязни Штибера и каждый раз демонстрировал при встрече с начальством искреннюю щенячью радость.
-Здравия желаю, господин капитан! - выкрикнул он, отдавая честь и неуклюже пытаясь лихо щёлкнуть каблуками. - С возвращением вас! Как там столица?
-На месте, Кунц, на своём обычном месте, - сдержанно ответил Штибер, кидая выразительный взгляд на Янека. Тот незаметно кивнул, сказал озабоченно:
-Господин капитан, нам пора идти. Вы же хотели лично провести дневную поверку.
Но уловка не сработала.
-Вы в лагерь? - ещё радостнее спросил Кунц. - Это замечательно! Разрешите присоединиться! Я как раз хотел попросить пропуск, но вместе с вами еще лучше!
-Вам-то что там делать? - не скрывая раздражения, спросил капитан. - Занимайтесь агитацией среди тех, кто воюет, и не отвлекайтесь на тех, кто уже обезврежен! Это пустая трата времени.
-Вы недооцениваете возможности отдела пропаганды, господин Штибер, - самодовольно возразил Кунц. - Обезвредить мало. Те, кто сидит под арестом, должны приносить пользу. Разве не вы жаловались, что интернированные не хотят работать в мастерских?
По лицу капитана Янек понял, что Кунц зацепил его внимание. Международные договоры в отношении лагерей обязывали к работе только интернированных медиков, - Алый Крест не позволял им отказывать в помощи больным. Остальных принуждать запрещалось, и Штибер постоянно ворчал, что проклятые дипломаты вынуждают воюющие стороны кормить бездельников.
- Ну, допустим, - сказал капитан, прищурившись. - Что вы предлагаете?
Кунц подскочил к столу, вытащил из-за пазухи пачку серых листков, начал выразительно читать вслух:
-Поморец! Сделай свой выбор - внести вклад в дело мира или бесполезно влачить дни на лагерной койке! Смотри в будущее - помогай победе! Помни - вскоре твоя страна может оказаться частью Империи, a Империя не забывает тех, кто усердно работает! Запишись добровольцем в мастерские - и после войны тебе будут предоставлены компенсации за трудовую повинность и вид на жительство в любой из подвластных нашему великому государству провинций!
Янек в который раз пожалел, что даже таких идиотов обучают грамоте.
Капитан выхватил воззвание у Кунца из рук, дочитал до конца.
- Но это же... - он оглянулся на радиоприёмник и замолчал.
- Пропаганда! - бодро закончил фразу Кунц. - Одобренная его превосходительством!
Он положил на стол другой листок - белый, глянцевый, с гербовой печатью и размашистым росчерком внизу - и добавил гордо:
-Как видите, всё согласно директиве!
Штибер внимательно изучил и подпись и печать, поднялся из-за стола, застегнул мундир.
-Следуйте за мной.
* * *
На территории лагеря Янек вспомнил о своём обещании, данном Микайле, и поспешно обратился к начальству:
-Господин капитан, перед отъездом вы просили напомнить, что по возвращении надо проинспектировать лазарет.
-Да? - вяло переспросил Штибер и вздохнул. - Спасибо, Геллерт. Я действительно забыл, а ведь учёт медикаментов - дело важное. Идёмте, господа.
День выдался жаркий. Солнце перекатилось через зенит, и короткие тени начали медленно отползать от стен бараков, но пекло всё ещё по-полуденному. Из-под сапог вздымались почти до колен облачка сухой белёсой пыли. Над баками с отходами вились жирные помойные мухи. Штибер то и дело промокал носовым платком вспотевший под фуражкой лоб.
В фельдшерской находился на этот раз только сам Микайла. Штибер дождался, пока ему подадут стул, расселся по-хозяйски, потребовал воды похолоднее, и, прихлёбывая из запотевшего стакана, начал задавать вопросы. Ответы слушал не очень внимательно, - вертел головой, оглядывал небольшую белёную комнатку, пару раз зевнул, прикрывая усы ладонью. Наконец капитан, явно утомившись разговором, прервал собеседника на полуслове:
-Значит, общее состояние хорошее? Ну, вот и отлично.
Микайла понял, что начальник лагеря собирается уходить.
- Господин Штибер, - сказал он нервно, - я хотел бы обратиться к вам за разрешением закупить некоторые препараты.
На слове "закупить" капитан встрепенулся, замотал головой, кивнул на застеклённый шкафик с лекарствами.
- Нет, Войтов. У вас и так приличный запас. Наоборот, я бы сократил недельную норму.
- Именно! - поддакнул Кунц. - На дворе, между прочим, война - время тягот и лишений! Не каждый подданный Империи может позволить себе закупать лишние медикаменты!
Капитан одобрительно кивнул, поднялся со стула. Но Микайла снова заговорил - поспешно, сбивчиво, стараясь убедить:
-Господин капитан, это очень важно! Я же не врач. Моих знаний хватает на то, чтобы подобрать нужное лекарство, но ведь сперва нужно правильно определить болезнь! А я часто становлюсь в тупик. Сплошь и рядом случается, что пациент не может объяснить, что и где у него болит, - один в обмороке, другой в бреду, третий восьми месяцев от роду...
- Чего вы хотите от господина капитана, Войтов? - снова встрял Кунц. - Чтобы он ставил за вас диагноз?
Микайла проигнорировал сарказм.
-Я придумал особый препарат, - продолжал он, обращаясь только к капитану. - Идея пришла ко мне ещё в детстве - мать умерла от воспаления лёгких, брату было всего полгода, он плакал сутками, а отец не умел понять, почему. Я тогда всё думал - вот бы изобрести снадобье, позволяющее чувствовать чужую боль. Так, как её чувствует другой человек - в том же месте, с теми же ощущениями. Потом я забыл об этих детских мечтах, а сейчас вспомнил, и вот - изобрёл. Это порошок. Достаточно растворить его в воде и выпить, чтобы добиться нужного результата. Но у меня заканчиваются ингредиенты...
Штибер секунду оторопело молчал, потом решительно тряхнул головой.
-Бред! В жизни не слышал подобной чуши! Если вы собираетесь с помощью таких уловок выторговать у меня средства на закупку...
-Клянусь, это правда! - настаивал Микайла. - Я не раз испытывал средство на себе - оно работает!
Он повернулся к шкафчику, достал плотно закрытую пробкой мензурку, до половины заполненную белой сыпучей массой.
-Вот. Всё, что осталось. Пожалуйста, помогите возобновить запас. Ради больных людей. Это очень, очень важно! Представьте себя на месте маленького ребёнка, который не может объяснить, что его мучает...
-Вы болван, Войтов! - вскипел капитан. - Даже если это правда, вам никогда не заработать на вашей микстуре ни хульданга - она не найдёт спроса, ни один нормальный лекарь ее не купит! Потому что ни один нормальный пациент в жизни не пойдёт к врачу, который, вместо того, чтобы принимать роды, корчится от схваток вместе с роженицей!..
-Врач не будет корчиться, - помотал головой Микайла, - все зависит от формулы. В этой, - он потряс мензурку, - радиус действия препарата ничтожно мал. Hеобходимо фактически прикоснуться к пациенту, чтобы получить желаемый эффект.
-Хватит! - отрезал Штибер. - Чем тратить время на изобретение подобной ерунды, читали бы лучше те два учебника, что я вам привез и учили, что там надо выучить, чтоб пореже ошибаться....
Капитан сердито нахлобучил фуражку и шагнул к двери, но на его пути возник приплясывавший на месте от избытка усердия Кунц.
- Господин капитан! - сбивчиво заговорил он, забыв от волнения о дисциплине. - Подождите! Это же открытие государственной важности! Подумайте только - если эта микстура действительно работает так, как утверждает изобретатель, каким мощным оружием для диверсий она может оказаться!
- Диверсий? - прищурился Штибер.
- Ну да! Представьте, что будет, если увеличить радиус действия! Достаточно отравить источники воды... Представляете - всего одним снарядом мы уничтожаем десятки вражеских солдат! Один убит взрывом, а все, кто находится рядом, умирают от болевого шока! Ох, я прямо вижу, как они валятся, подобно костяшкам домино - от ближних к дальним! А какая экономия патронов при расстреле военнопленных! Да и допросы с пристрастием можно было бы делать массовыми...
Побледневший Микайла с ужасом смотрел на упоённо размахивающего руками Кунца.
-Что ты несешь! - вмешался вспомнивший университетские лекции по международному праву Янек. - Женевьевская конвенция воспрещает подобные диверсии! Отравить источники воды - значить травить мирное население!
-На войне не бывает мирного населения, - парировал Кунц. - Положение нашей армии... в общем, для правого дела не бывает неправильных средств. Так ведь, господин капитан?
- Хммм... - Штибер с новым интересом разглядывал мензурку с порошком. - Говорите, такая же боль и в том же самом месте?
-Это невозможно! - отчаянно воскликнул Янек. - Не слушайте Войтова, он всё это придумал, потому что ему не хватает лекарств для лазарета! Сами подумайте - если бы такую штуку мог схимичить даже студент-недоучка, её давно бы изобрели! Он вас разыгрывает!
-Вообще-то до сих пор за Войтовым не замечалось пристрастия к розыгрышам, - заметил Кунц. - Думаю, блефует как раз Геллерт. Предлагаю проверить на практике, как на самом деле действует снадобье.
-Серьёзно? - резко развернулся к нему капитан. - Вызываетесь добровольцем?
Кунц попятился. Румянец возбуждения потихоньку сползал с его щёк. Он попытался славировать.
-Я имел в виду - дать кому-нибудь выпить раствор ... вот, хотя бы Геллерту...
-Для опыта нужно два человека, - осклабясь, заметил капитан. - Геллерту, исходя из ваших собственных соображений, порошок давать нет смысла. Если он блефует, то может не подать вида, даже заработав оплеуху. Парень он крепкий. Вы - другое дело.
-Оплеуху? - запинаясь, повторил Кунц. - К-какую оп-плеуху?
-Войтов! - рявкнул Штибер. - Давайте сюда вашу микстуру.
В комнате стало тихо, только монотонно жужжала, кружа под потолком, залетевшая с улицы муха.
Микайла одеревенело повернулся, взял чистый стакан, наполнил до половины питьевой водой из кувшина. Янек следил за ним не отрываясь, лихорадочно думая, что можно сделать, чтобы обмануть Штибера. Насыпать в стакан Кунца обезболивающее? Но даже морфий не подействует мгновенно...
Микайла отмерил крошечной ложечкой щепотку порошка, всыпал в воду. Размешал. Поднял голову, встретился глазами с Янеком. И того вдруг осенило.
Eле заметнo, взглядом, он указал на стол и оставленный там капитаном недопитый стакан с водой. Затем, не дожидаясь реакции Микайлы, воскликнул:
-Господин капитан! Время дневной сводки! - и шагнул, заслонив собой фармацевта, к старому облупленному приёмнику на стене.
Кунц и Штибер непроизвольно повернулись в его сторону.
Из репродуктора вместо знакомого выразительного баритона внезапно полился дребезжащий старческий тенорок:
-... решили вернуть управление городом Флореной флоренскому городскому совету и передислоцировались в район Рамоны...
-Выключите, Геллерт! - рявкнул обозлённый капитан. - Нашли время! Войтов, я жду!
Янек послушно выполнил приказ, снова взглянул на фармацевта. "Понял ли меня Микайла? Успел ли подменить стаканы?"
Микайла протянул питьё Кунцу. Тот стоял с видом затравленного зверя.
-Пейте, пейте, - подбодрил Штибер с ухмылкой. - Разве вы не мечтаете отдать жизнь на благо Родины? А тут всего лишь оплеуха!..
Ослушаться Кунц не посмел. Выпил всё до дна, посмотрел на Янека и зажмурился.
-Геллерт, возьмите его за руку!
Рука Кунца была неприятно влажной и мелко дрожала. Он откровенно трусил. А в следующий миг капитанская затрещина чуть не сбила Янека с ног, отбросив к стене.
Кунц поспешно отдёрнул ладонь.
-Ну? Больно? - нетерпеливо спросил капитан.
-Не-ет... - неуверенно протянул Кунц. - Никак нет, господин капитан. Я вообще ничего не почувствовал...
У Янека как гора с плеч свалилась. Даже боль почти прошла. Значит, Микайла всё-таки успел!
- Я так и знал! - загремел Штибер. - Сплошное шарлатанство! Прекратить эксперименты с казенными медикаментами, Войтов! Иначе я похлопочу о вашем переводе отсюда в другой лагерь - для диверсантов! Поняли?
- Да, господин капитан...
- То-то же...
Одышливо отдуваясь, Штибер прошагал к столу, схватил стакан и опрокинул в себя его содержимое как шнапс - одним глотком. Янек замер у стены, прижимая платок к разбитой губе.
Кунц тем временем совершенно оправился и воспрял духом.
-На вас муха, господин капитан! - весело воскликнул он. - Не двигайтесь! Сейчас я ее!..
И, явно радуясь поводу отыграться за пережитый страх, с размаху шлёпнул ладонью по Штиберовой спине.
Лицо капитана перекосило жуткой гримасой. Глаза вылезли из орбит. В течение одного показавшегося Янеку бесконечным мгновения он безуспешно пытался втянуть в себя воздух, потом издал короткий сиплый стон и рухнул лицом вниз на выскобленные больничные половицы.
Кунц в ужасе смотрел на лежащее перед ним тело.
-Господа... это не я... я не хотел... что с ним?
Микайла опустился на колени, пощупал пульс, прижал ухо к груди коменданта, негромко сообщил:
-Мёртв.
-Как мёртв? - взвыл насмерть перепуганный Кунц. - Почему? Да что же это такое?!
-Боюсь, лично для вас это трибунал, - доброжелательно, даже сочувственно объяснил Янек. - Вы подняли руку на старшего по званию, что послужило причиной его смерти.
Агитатор смотрел на бывших однокурсников совершенно обезумевшим взглядом. Потом пискнул по-заячьи, резко развернулся и стремительно выскочил за дверь.
Микайла принёс метлу и совок, замёл лежавший неподалёку от капитана еле различимый тёмный комочек - мушиный труп, - вытряхнул его в ведро с мусором. Высыпал туда же остатки порошка, тщательно вымыл стакан и мензурку.
-Никогда больше не буду пить эту дрянь, - сказал он и поёжился. - Никогда. Ни за что. Подумать только - муха...
Из распахнутой двери потянуло сквозняком. На столе зашелестела под порывом ветра, спланировала к ногам Янека оставленная Кунцем агитка:
"Когда Империи грозит опасность, каждое живое существо должно исполнить свой гражданский долг!"