|
НАЧАЛ И ОКОНЧАНИЙ ПРОСТО НЕТ
Начал и окончаний просто нет
Всегда началу предрешён конец?
Конец всегда берёт своё начало?
Во всех мирах и временах звучало,
Как чистый серебристый бубенец,
Ad libitum биение сердец,
Наполненных любовью, светом, смыслом.
Пускай реальный мир и ценен мыслью,
Но только чувствами живёт творец!
Есть разве окончание мечты?
И где начало красоты закатов?
Мы все, друг другом побывав когда-то,
Привносим в вечность новые черты.
Рассыпавшись дождём, взойдя травой,
Вернёмся, чтобы снова воплотиться.
В бесхитростных любимых детских лицах
Продолжимся мы искоркой живой.
Чтобы остаться. Музыкой звучать
В который раз. В истории историй.
Космической снежинкой межсезоний
«Окончить» — (закольцованность) — начать».
Жизнь неспроста берёт лихой разбег.
В ней нескончаемость, что столь необратима,
И быстротечность — словно побратимы.
Устройство мироздания — хай-тек!
По ленте бесконечности в веках
Вселенной каравелла проплывает.
А фразы вроде: «нет, так не бывает»
Растают карамелькой на губах.
Начал и окончаний, правда, нет.
И души наши, в дар приняв бессмертие,
Пронизанное вечной круговертью,
Хранят их неразгаданный секрет.
ОДА НОЧИ
Когда, раскинув пышные ресницы,
Являет ночь мистическое рвение,
Случаются такие откровения,
Которые не смели и присниться!
Смещаются границы очертаний,
Теряется понятие «границы».
Густые краски норовят размыться
До неопределенности касаний.
Спадают ниц притворные покровы,
Рациональность молча гасит свечи.
Кого-то тьма, укутывая, лечит,
Иных страшит, что возвратится снова.
Она, спускаясь, до краёв полна.
Манит, пьянит и ароматом дышит
Непродолжительно цветущих вишен,
И только что намятого вина.
Любая ночь способна обнажить
Всё то, что день скрывает априори:
Добро и зло, смятение и волю,
Быть может, чью-то смерть и чью-то жизнь.
Безжалостно взирает с небосклона,
И где-то на границе измерений
Останется, пустив на волю тени,
Как скифская богиня непреклонна.
Не упиваясь наделённой властью,
Она уходит. И тогда светает.
Как будто всё, чего она желает:
Свести противоречия к согласию.
Чтобы заметить брошенному взгляду:
Что знание с невежеством в родстве,
От сострадания цинизм на волоске,
А глупость с проницательностью рядом.
Но всеми гранями, словно звезда играет
Любовь. Стоит особняком. Одна,
Как древняя легенда холодна,
И ночь ей слабовольно потакает.
Меняя цвет от хаки до индиго,
Она растает на восходе дня —
Божественная тайна бытия
И дьявольски искусная интрига.
МАЯТНИК НЕБЕС
Огромный древний маятник небес
Сегодня я качну неосторожно,
Посыплется, что было непреложным,
И снова окажусь я у подножия
Моей Судьбы непознанных чудес.
Мне надо очутиться на краю
Всего, что вырастало, созидая.
И не сорваться, доживя до края...
Уже в который раз осознавая
Вселенной суть, как целостность свою.
Крутой подъём, хребты и виражи
Мне вновь одной преодолеть придётся.
Вдруг сердце в предвкушении зайдётся...
Наперекор всему в нем остаётся
Желание неотъемлемое — Жить!
Мне надо научиться принимать
И отдавать — без страха, без оглядки.
Постичь сиюминутности загадку.
Блюсти в себе вселенские порядки —
Мечтать, но ничего не ожидать…
Огромный древний маятник — Кулак,
Над головой моею занесённый?
Герой, нелепо в жертву принесённый,
Благодарить которого спасённо?
…Судьба сама решит! Да будет так!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Мой Ангел-хранитель болен
Сменами настроения,
Гриппом или мигренью…
Видимо, он неволен
Жить и творить в неволе —
Надо же, невезение!
И щеки его пожухли,
Потрескались и опали
Кусочками хрупкой эмали
В мои нарядные туфли.
Зато, появившись, набухли
Мешки под моими глазами.
Стараясь спасти больного,
Несу я ему лекарства:
Пилюли-микстуры, яства,
Сладкого и мучного
И повторяю снова
Важное слово «здравствуй»!
Читаю ему у постели
Сказки, стихи и притчи,
Спрашиваю о личном,
Просто болтаю без цели…
Тянутся вяло недели,
Хворь превращая в привычку.
Ангельских черт всё меньше —
Он это и не скрывает,
Зло матерится, стенает,
Губы кусает до трещин,
Просит вина и женщин…
Даже молитв не читает…
…Муторно, стыдно, тяжко
Знать, что я не хранима,
С Ангелом несовместима…
С горя дала промашку:
Взявшись жалеть бедняжку,
Стала легкоранима.
Я пла’чу над ним ночами.
Нет! — Постоянно пла’чу.
К Богу взываю, к Удаче,
Боль вырываю клещами,
Многое так прощаю —
Разве могу иначе?
Ему самому не просто
Жить с авитаминозом,
Фобиями, психозом…
Вот бы уехать в отпуск
И, несмотря на возраст,
Взяться за «позднюю прозу»!
Но верю я: все обойдётся!
Уйма невидимых нитей
Нимб ему держат в зените.
И он, когда сил наберётся
Ко мне непременно вернётся —
Верный мой Ангел-хранитель!
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЗИМЫ
Вновь многоликая Зима
снимает грим струёй капели.
Её сценический костюм
дыряв, испачкан и измят.
Завершена её гастроль —
афиш лохмотья облетели.
Прогнившее сукно кулис —
провала горестный обряд...
Сошёл за занавес туман —
укрыл печальные подмостки,
И декораций торжество,
растаяв, глиной расползлось...
От ослепительной игры
осталась слякотная горстка,
Но Примадонна скрыть смогла
уже слабеющую злость.
Котурны стаяли с неё.
За маской оплывала маска.
Из-под последней в пустоту
взглянули тусклые глаза.
Разгримирована. Одна.
Вдыхая оттепель с опаской,
Она смиренно доживёт
всё, что отпустит ей Весна.
ВАЛЬС. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Белые розы бутонами — в гроб.
Жар поцелуев — в холодный лоб,
В остановившуюся круговерть…
Значит, вальсируют Жизнь и Смерть.
Это последний — прощальный вальс.
Он уготован для всех — для нас.
Правда, не хочется уходить?
Только должна оборваться нить…
Если наскучило в нас играть,
Куклам шарниры легко сломать.
Пара, кружась, переходит в бой:
Делит игрушки между собой.
Ставка за честную эту игру —
Губы на лбу. Розы в гробу.
Успокоение сладко суля,
Смерть отвоёвывает меня.
Шляпу в присутствии Смерти сними.
Брось ей вдогонку немного земли…
Видишь, она не старуха с косой.
Просто покой. Бестелесный покой.
Больше не вскрикнуть, не поцеловать,
Не сотворить, не открыть, не узнать…
Раз-два-три — это финальный аккорд…
Вечность проходит… и танец пройдёт…
ОСЕНЬ-АНТИГОНА
Когда до весны засыпают фонтаны,
И ливни становятся неугомонны,
А пёстрые листья дают «Антигону»,
Танцуя, играя, кружась неустанно...
Когда изнывают сердца’ от уныния,
А ду’ши тепла забывают блаженство —
Мир вынужден вкрадчивым голосом женским
Играть представление на древней латыни.
И сумрак приходит так нагло и рано,
Ложась плотным занавесом на плечи.
Он свету и радости гордо перечит,
Пока в тусклой патине тонут каштаны...
Их ветви прочерчены тоненько тушью,
Обёрнуты в неба густые потёки...
Бесчувственный только не стал одиноким,
Под ними на миг в пустоту окунувшись.
Деревья и люди. Стоят сиротливы,
Любви и цветения теряя сноровку.
Когда же закончится инсценировка,
Чтоб навыки важные вспомнить смогли вы?!
Осенний театр холодов и трагедий!
В нём не до любви, не до страсти объятий.
Он требует будничных рукопожатий
И больше склоняет нас к светской беседе...
Когда до весны бесконечности стужа
И чопорность мглы, и уныние лени,
Одно из прекрасных недоразумений —
Луч солнца, внезапно на землю скользнувший.
Всё сложное просто. Простое же сложно.
Весь мир увядает, стремясь возродиться.
И ты ощутишь, не желая влюбиться,
Что не полюбить — для тебя невозможно.
|