Шёл 1945-й год. Только что закончилась война. Следы войны были повсюду. В руинах города, разрушенные судьбы. Сколько погибших!
Они под стелами лежат,
Под звёздами, крестами.
Их ждали столько лет назад
У поездов с цветами.
У тех, кто ждал и кто иссяк,
Судьба перекосилась.
Среди вернувшихся назад
У многих не сложилось.
Ни обличать, ни бичевать
Судьбы чужой не станем.
Поведано (не сосчитать!)
В романах. На экране.
Моя молодая, красивая мама стала вдовой в 22 года. Под своё надёжное крыло взял нас тогда подполковник Иван Сергеевич Михайлов, человек редчайшей доброты, честный и мужественный. Он прошёл всю войну, весь был изранен, прострелян, но сердце сохранил большое, открытое, отзывчивое на человеческие беды. Моё детство было обеспеченным. Отчим ничего для меня не жалел. В семье был мир. Но я часто замечала, как опечаливалась мама, когда пела Клавдия Шульженко песни военных лет, как тихо плакала она, когда смотрела военные фильмы, читала книги. А когда в мире было неспокойно, то всегда говорила: «Что угодно, только бы не было войны!» Воспоминания о прошлом, о молодости, о первой любви, о войне, о потере любимого человека всегда были с нею. Мамин второй муж был вдвое старше её. По вечерам мы читали книги и журналы. Любимым был журнал «Вокруг света». Красочные фотографии далёких стран, морей, океанов. А на обложке – египетские пирамиды, которые в Африке. Африка для нас тогда была далека, как Луна. Но не для всех. Мой отчим успел там побывать. Как так? Расскажи, пожалуйста! Но прежде, чем перейти к рассказу, он запевал свою любимую песню «Летят перелётные птицы».
Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой.
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона.
Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна.
При этом всякий раз приговаривал: «Африка мне точно не нужна». А почему? И он рассказывал мне страшные истории, которые приключились с ним не где-нибудь, а в самой Африке, в Алжире. Его рассказы о красоте загадочной, далёкой Африки, о своём жутком пребывании там врезались в мою память. Он рассказывал о высоченных пальмах, на которых растут сладкие финики, о мандариновых деревьях, на которых весь год по очереди созревают мандарины (а не только на Новый год), об оливковых рощах, где живут черепахи. Но как же он попал туда, если до Африки – как до Луны?! Оказывается он был там в плену во время Первой Мировой войны. На мою детскую память ложится история ещё одной войны.
Во время Первой Мировой войны, которая началась 28 июля 1914 года и закончилась 11 ноября 1918 года, погибло 10 миллионов человек и 20 миллионов получили ранения. В войну были втянуты 38 государств из 59 существующих в то время. Мобилизовано 110 миллионов человек. Война коснулась полутора миллиардов человек, то есть более ¾ населения земного шара. Союзные державы рассматривали Российскую империю как страну больших людских ресурсов. Среди наших союзников была Франция. В 1915 году Франция обратилась к российскому правительству отправить на Западный фронт от 300 до 400 тысяч солдат в обмен на французские винтовки, в которых остро нуждалась русская армия. Проведя переговоры, достигли компромиссного решения: отправлено было 45 тысяч солдат, которые сражались на французской земле. Командовал Русским экспедиционным корпусом во Франции Николай Александрович Лохвицкий, русский военный деятель, генерал-лейтенант, брат известной писательницы Надежды Александровны Лохвицкой, известной под псевдонимом «Тэффи». Отношение к русским военным трудно было назвать союзническим: русские бригады выставлялись на самом острие французской атаки и при этом несли огромные потери. Российские солдаты, находясь на чужой территории, не желали больше воевать за непонятные им цели. Они были просто в недоумении, ради чего они сражаются. В армии рос протест, переросший в мятеж. Наиболее активных участников мятежа отправили во французские тюрьмы.
Французское военное командование предложило российским воинам три возможности: сражаться дальше, устроиться на военные предприятия в качестве рабочих во Франции, где идёт война, или уехать в Африку, во французскую колонию Алжир, где нет войны. Вот сюда и попал мой отчим.
Но и здесь, в Африке, французы повели себя недостойно. «Подвели союзнички, – говорил отец, – обманным путём завезли людей батрачить в их колонии». Тысячи российских воинов работали на вредных рудниках – медных и свинцовых. Чахли день за днём. Хотя войны в Алжире не было, но судьба отправленных российских солдат оказалась трагичной. Их здесь приняли как преступников, ссыльных каторжан, держали за рабов. До чего же было им обидно! Ведь они проливали кровь на полях сражения Франции, они не военнопленные. А здесь их брали на мушку французские пулемётчики, которые работали надзирателями на угольных шахтах, медных и свинцовых рудниках. Труд был непосильно тяжёл, наказания – за малейшую провинность, а за непослушание - расстрел. Жили во французских армейских казармах в тесноте, в антисанитарных условиях. К тому же непривычно жаркий климат. Люди умирали от истощения и болезней. Рос бунт. Что делать? Начались побеги. Многие из них заканчивались провалом.
«Обращались, как с рабами, да и того хуже, – говорил отец, – но никогда русский человек рабом не был». Вот сговорились они с группой товарищей, 8 человек, да и устроили побег. Прощай, Африка! Поминай, как звали! Пробирались через апельсиновые рощи, прятались в Атласских горах, добрались до Средиземного моря, до столицы, которая называется, как и страна – Алжир. Смотрят, пароход готов к отплытию. Куда идёт? Неважно, только бы отсюда поскорей, а дальше – видно будет. Чудом пробрались на пароход, помогли сделать загрузку трюмов товарами, да там и спрятались. И только потом узнали, что пароход-то идёт до Одессы! Вот уж воистину Бог помог! Пожалел за всё, чего натерпелись на войне и в плену. Вот она, Одесса! Своя земля! Рукой подать до Луганска, откуда он был родом.
В России в это время произошёл Октябрьский переворот. Новому правительству было не до судьбы застрявших в беде российских граждан. И только 20 апреля 1920 года в Копенгагене было подписано соглашение между большевистским и французским правительствами, по которому многие русские смогли вернуться на родину.
Но мой отчим совершил побег в 1919 году и сходу попал на Гражданскую войну.
Спустя почти сто лет, в 2011 году, во Франции вспомнили, наконец-то, о роли российских солдат в Первой Мировой войне, и в центре Парижа, между Елисейскими полями и знаменитым мостом Александра III, был поставлен памятник воинам Русского Экспедиционного корпуса.