|
В ТЕНИ
У памятника Грибоедову
в тени небесного шатра
не кончилась беседа дедова,
и прадедова, и пра-пра…
Она хранила начертания
азартного питомца муз,
и поражали сочетания
созвучий, выдержавших груз
диковинного размышления
о будущей великой мгле,
где бесконечными мишенями
стоят селенья на земле…
Я умолкаю, ибо ведаю:
все дни, утра и вечера
равны и завтра, и вчера
у памятника Грибоедову
в тени небесного шатра.
07.04.15
ДЕНЬ ЗДОРОВЬЯ
С утра взглянул в оконце –
довольно верить снам!
Сегодня вышло солнце,
подмигивая нам.
Всемирный день здоровья
отметим, наконец.
Полным-полны любовью
и старец, и юнец.
Что ж, можно попижонить,
пускай ликует свет:
жизнь стала протяжённей
на шесть тяжёлых лет.
Болезненных, унылых
и нищенских совсем…
А, впрочем, выжить мило
меж жерновов систем.
Бык даже на корриде
имеет бледный вид.
Нет у меня обиды,
я выбрал весь лимит.
Давно я перестарок,
не жажду ничего.
И каждый год – подарок.
Спасибо за него.
07.04.15
ПАСХА
Друзья, я помню как сейчас,
в шесть лет пошел я в первый класс;
как в спину, чтоб наверняка,
крестила бабушки рука.
Она читала мне не раз
простой евангельский рассказ,
то, как распятого Христа
снимали близкие с креста.
Из глотки рвался плач, крылат:
«Христос распят! Христос распят!»
Насколько же всесильно зло!
Но чудо всё ж произошло.
Прошел всего лишь малый срок –
вознёсся на небо пророк.
Сегодня он хранит сердца
вновь одесную близ Отца.
А нам тем день весенний мил,
что праздник Пасхи подарил.
Когда звучит призывов лес:
«Христос воскрес! Христос воскрес!»
И троекратный поцелуй
венчает праздник, не взыскуй.
И снова слышится небес:
«Христос воскрес! Христос воскрес!»
11.04.15
ТОЖДЕСТВО
Мы крайне редко бываем счастливыми,
меря непройденный путь.
Шквалистый ветер пугает порывами,
хочет с обрыва столкнуть.
Хочет и солнце устроить пожарище,
мусор накопленный сжечь.
Что мы отыщем, в потёмках пошаривши?
Только лишь русскую речь.
Пусть же она пролетит автострадами,
пусть проплывёт кораблём.
Каждое слово, очнувшись, порадует
новорождённым рублём.
Шквалистый ветер отступит и спрячется
в скалах, в пещерах, меж шхер.
Ты еще за любопытство поплатишься
в мире сплошных полумер.
Ты еще выйдешь на бойкое торжище,
где продаются сердца;
и поразит неожиданно тождество
давних начал и конца.
09.04.15
ФЕРЗЬ
Нередко осуждаем в будни
мы чувства кислые свои.
Домой шагая пополудни,
я вдруг подумал о любви.
Её старенье и стиранье
так искривляют бытие,
что как ни прилагай старанье,
не сможешь воссоздать её.
Сначала донна богоданна,
у ней особенная стать,
а главное – она нежданна
и невозможно описать.
Что целлюлит? Трясутся студни.
Ферзь вдруг – подобие ладьи.
Домой шагая пополудни,
я вдруг подумал о любви.
09.04.15
ВСТРЕЧА
Вновь Пасха, и опять забилось сердце гулко.
И солнечный пожар вновь запылал в крови.
С собакою своей я вышел на прогулку,
пытаясь размышлять о странностях любви.
Уж инда побрели, на первый взгляд бесцельно,
ни слова одного из пересохших уст.
Я чувствовал одно: как трудно быть предельно
открытым большинству невысказанных чувств!
Как трудно жизнь влачить и не питаться снами,
мгновенно разрешать случившийся вопрос…
неузнанный Христос проходит между нами,
неузнанный Христос, неузнанный Христос.
Быть может, наконец, сумею вдруг проснуться,
и слово в простоте заветное сказать…
какая благодать лишь взглядом с Ним столкнуться,
какая благодать, какая благодать!
12.04.15
ЛЮБОВЬ И ВЕРА
Наш миг рожденья затерялся в дыме.
Не докопаться, истину дробя.
Мы в мир приходим чуть ли не немыми,
не зная, как же выразить себя.
Поэтому-то и даётся слово,
чтоб на вопросы отыскать ответ…
Любить и верить – ничего другого
на этом свете, я считаю, нет.
13.04.15
ПРЕМИЯ
В нашей славной деревеньке
в продолженье разных бед
на ворованные деньги
дали премию «Поэт».
Всё бы ладно, но другие,
сесть которым западло,
до сих пор мотают выей,
морщат хмурое чело.
Хватит, я прошу, ребята
И не спорьте вы с судьбой…
«Чубайсята! Чубайсята!» -
Дети бегают гурьбой.
Говорят: «Беги скорее!
Сможешь выйти на большак.
От корейца до еврея
нужно сделать только так.
Хорошо-то как на свете!
Лишь не утирай лица».
Тятя-тятя, наши сети
притащили мертвеца.
14.04.15
ПОКИДАЯ РЫНОК
Какая маленькая грудь!
Как эти полусферы вялы!
Конечно, я бы мог дерзнуть,
но чувствую себя усталым.
Я рынок прошерстил насквозь.
Продажен он и одинаков.
Одно мою смиряет злость –
Что накормить сумел собаку.
15.04.15
ПУСТОТА
Время движется пунктирно.
Случай разевает пасть.
Дождик снова льёт настырно,
чтоб за шиворот попасть.
Этим одержать победу.
Не помаргивай хитро.
На автобусе я еду
к новой станции метро.
У меня одна забота:
не попасть сегодня в пасть
случаю, пускай зевота
перебьет былую масть.
Оглянусь – один на свете,
оттого один почин:
не попасть сегодня в сети
неожиданных причин.
Время движется пунктирно.
Пребываю в пустоте.
Дождик так же льёт настырно
В темноте и в тесноте.
16.04.15
В ВАГОНЕ
Чуден вечер на закате,
если ты лелеешь цель…
Тимирязевская… Катит
снова поезд сквозь туннель.
Простучат колеса дробно…
Их послушать недосуг.
Хоть и властно, и подробно
долетает перестук.
Слышатся порою стоны,
драка или же возня…
Словно бусинки, вагоны
тянутся, слегка дразня.
И, следя за этой нитью,
чтоб не потерять лица,
я, участник тех событий,
не прибавлю ни словца.
16.04.15
ЗАМЕТКИ
Ночные откровенья метки
про силу Божьего суда…
Определяют гены клетки,
от них болезнь, от них беда.
Ночные откровенья редки,
заели быт, нужда, среда,
соседи по площадке, предки
и прочая белиберда.
Сидеть бы голубем на ветке
или шагать туда-сюда,
как ворон, оставляя метки
и не считаючи года.
А крыса подожрёт объедки,
причем, без всякого стыда.
16.04.15
НЕГА
Вот такие наши будни…
Нет, чтобы с утра – в кровать.
Солнце только пополудни
Начинает прогревать.
Как опишешь это солнце!
Чуть ты выйдешь за порог,
Свет веселый так и льётся,
и дымится, как парок.
О, весна! Пропитан дымом
и как тучка невесом,
нежишься неуловимо
ты, не стряхивая сон.
17.04.15
ТИГЛИ
Твержу себе, мол, сил не трать.
Немного сможешь в одиночку.
Вот, если б смерть сумела дать
вдруг неожиданно отсрочку.
И ты бы прожил сорок лет
еще или хотя бы тридцать,
тогда бы мог давать совет,
как белым светом насладиться.
Ну, а пока, мой дорогой,
одни печали и ошибки,
не можешь двинуть ни ногой
и ни рукой, такой негибкий.
Твои товарищи-друзья
давно уже высот достигли,
а вот тебе никак нельзя,
душа закована, как в тигли.
Её снедает тайный жар,
и каждое свое мгновенье
она накапливает дар,
готовая к перерожденью.
17.04.15
ВНУТРЕННЯЯ МУЗЫКА
Увы, переполненный злостью,
в свои почти семьдесят лет,
махая самшитовой тростью,
я вышел вчера на проспект.
Там люди смыкались как волны.
Меня огибала толпа.
Был музыкой я переполнен
и молча выделывал па.
Наверное, в этом задача,
чтоб, даже не дрогнув лицом,
идти, как доподлинный мачо,
внутри оставаясь юнцом.
Пусть семьдесят, пусть поседелый,
залысин стесняться забудь,
а важно, чтоб пела и пела
душа, продолжая свой путь.
17.04.15
СНЕГ В АПРЕЛЕ
Ни к чему нам птичьи трели,
если в мире произвол,
если снег в конце апреля
неожиданно пошел.
Вот он сыплет белой крупкой,
тут же тает и опять
падает настолько хрупкий,
что в совочек не собрать.
Ветрено. Похолодало.
А, считай, зима прошла…
Мне не то чтоб снегу мало,
просто хочется тепла.
Или теплоты душевной,
окончания войны,
и тогда кажу наверно:
трели все-таки нужны.
20.04.15
НОВЫЙ АВЕЛЬ
Раздор добрался до окраин,
и он страшнее оттого,
что в Киеве прописан Каин,
убивший брата своего.
И грады плачутся, и веси…
Распространяется война.
Пусть Авеля зовут Олесем…
Неистребима бузина.
Она зальёт собой овраги,
повырастает вдоль дорог.
Кустарник символом отваги
Не зря избрал всесильный Бог.
Писателю назначил долю:
пребудет он и наг, и сир,
пока бузиновым раздольем
не будет долгожданный мир.
20.04.15
СПАСИБО, ЖИЗНЬ!
Спасибо, жизнь! Меня лепила
ты с настоящей прямотой;
и вся сегодняшняя сила
воистину подарок твой.
Ты пестовала мой характер,
учила не сдаваться и
ввела в проверенный фарватер
незатухающей любви
к стране моей, моей России…
Неважно, сколько проживу,
но, если бы меня спросили,
я счастлив здесь и наяву.
Пускай по правилам науки
вечно будет цвета беж,
я верю – повзрослеют внуки
и передвинут тот рубеж.
И так же трепетно и зримо
они оценят жизни вал,
который пощадил разиню,
раз Боженька поцеловал.
Ведь накопившаяся сила
воистину подарок твой;
спасибо, жизнь! Ты нас лепила
с непреходящей прямотой.
20.04.15
ПОДАРОК
Мне бы честь сохранить без помарок,
и еще лет пятнадцать прожить…
Каждый год – как нежданный подарок,
научился я время ценить.
Здесь запомнил объятья просторов,
полюбив бесконечно сильней
соболиные шапки соборов
и могучие стрелы церквей.
Там увижу воздушные ямы
и зари заливные луга;
и по-прежнему буду упрямо
сокрушать неземного врага.
И ломать своё счастье на части,
занят поиском сказочных мест;
подарила мне бабушка счастье,
на прощанье оставила крест.
Золотой, но не в этом удача
и надежда уже не слаба.
Вспомнил бабушку, как она плачет…
Золотой оказалась судьба.
Каждый год – как нежданный подарок.
Научился я время ценить.
Мне бы честь сохранить без помарок,
И еще лет пятнадцать прожить…
24.04.15
ВЕСНА
Наконец-то светит ярко
солнце; и душе светло;
и не может быть подарка
лучше, нежели тепло.
День берет в объятья крепко
нас с мечтами пополам.
Я, оставив дома кепку,
отправляюсь по делам.
Редкость, что беспрекословен,
Что не рвусь побыть вовне;
Каждым мигом я доволен,
Понимаете, вполне.
Наконец-то я проснулся
и, стряхнув остатки сна,
улыбнулся, оглянулся –
это, батюшки, весна!
27.04.15
СЧАСТЬЕ
Приближается поезд.
Приближается звук.
Это вечная повесть
наших встреч и разлук.
Огляделся с опаской.
Эх, зови, не зови!
Это вечная сказка
бесконечной любви.
Не поверит калека,
если не испытал.
Скоро будет полвека,
как я в сказку попал.
Впрочем, все-таки двое.
Здесь один – ни при чем.
Не поклеишь обои
с нездоровым плечом.
Мир крошится на части,
если вперегонки.
Можно выстроить счастье
лишь в четыре руки.
27.04.15
АЛФАВИТ
Зачем же я мучился жаждой
Познанья, неистово жил?
Бессмертие буквицы каждой
не этим ли я заслужил?
Сегодня открыто и гордо
я в звуках лелею слова,
и как у английского лорда
на даче подбрита трава.
Но сложно ли вправду признаться,
что все-таки жизнь удалась;
что радостно чувствую, братцы,
с землёю и с тучею связь?
Виват, дорогие коллеги!
Скажу, наконец, что бурлит
всегда как огромное «лего»
дарованный мне алфавит.
27.04.15
СОВЕТ
А как ты, дочь, встречаешь день?
Привет соседке.
Пиджак в полосочку надень,
а лучше – в клетку.
Она надела набекрень
не шляпку – кепку,
чтоб муж, ветвистый, как олень,
рыдал нередко.
Мне с ней, увы, ругаться лень.
Презрел объедки.
Я, может, в моде глух, как пень.
Рифмую метко.
И что ни слово, то – кистень.
Учитесь, детки!
28.04.15
ВЗГЛЯД
Как трудно описать мечту,
когда давно ты не мечтаешь?
Воспеть труднее красоту,
когда о ней всю правду знаешь.
Зато мечтается легко,
когда окрестность незнакома,
когда ты очень далеко
и от вопросов, и от дома.
Когда ты ловишь на лету
подсказки, если сердце рядом;
и, воспевая красоту,
мечту в ней осязаешь взглядом.
29.04.15
ДЛИННОТЫ
Всё короче пишу. Всё короче.
Дело к ночи, конечно же, к ночи.
Вечной ночи. Уже запредельной.
Где не нужно совсем колыбельной.
Все ошибки твои подытожат.
Тихо в землю сырую положат.
Улыбнёшься – куда уж короче?
На табличке одно многоточье.
Нету имени. Возраста нету.
Просто спать ты уложен в планету.
Что летит по извечной орбите.
За длинноты меня извините.
А казалось – писал всё короче.
День закончен. Приступим же к ночи.
В вечный сон я не очень-то верил.
Темноту, видно, Мёбиус клеил.
29.04.15
ДВОИЦА
Клёши давно относил, выбросил рваные слаксы.
Утром, проснувшись, сперва занят был обществом таксы.
Ангел за правым плечом гладил меня по затылку.
Демон за левым плечом здесь обошёлся ухмылкой.
Требовательна ко мне часто бывает собака.
Путь то вперед, то назад часто неодинаков.
Ангел за правым плечом хвалит меня понемножку.
Демон за левым плечом просит погнаться за кошкой.
Я разрываюсь порой между игрой и работой,
Но распорядок менять что-то совсем неохота.
Ангел за правым плечом хочет отправиться к внукам.
Демон за левым плечом не издаёт вдруг ни звука.
И равновесье мое, зыбкий любви островочек
Может легко поломать пара случайная строчек.
Ангел за правым плечом молча толкает в автобус.
Демон за левым плечом лезет к окошечку, сгорбясь.
30.04.15
ТО ВНИЗ, ТО ВВЕРХ
С утра все мысли о погоде.
Где чертов зонтик? Что надеть?
Наверно, в некотором роде
дырявая вопросов сеть.
Возможен пополудни дождик?
А вдруг добавится и град?
Непритязательный художник
сапог стачает ваккурат.
Погода, впрочем, мало значит.
Не то сюрприз, не то каприз.
Порою прыгает как мячик.
То вниз, то вверх. То вверх, то вниз.
А мне вчера признался внучек,
что он бы полетал, как стерх,
между жемчужно-серых тучек
то вверх, то виз. То вниз, то вверх.
30.04.16
ВОПРОС
«Быть иль не быть?» Такой вопрос
задал когда-то бедный Гамлет.
Но истина недаром храмлет.
Ответа не найти всерьёз.
И вправду, что за бытие
предполагалось в том вопросе?
Не нужно ли, конвой отбросив,
во гробе обрести жильё?
Каков вопрос, таков ответ.
Дипломатичный и шутливый.
Ведь жизнь не терпит перерыва,
и выхода вне смерти нет.
Вчера вдруг замолчал певец,
как птица, певший спозаранку.
Мир вывернулся наизнанку,
Не понимая сей конец.
Пусть всё вразнос, пускай вверх дном,
но только кстати ли, некстати ль,
попридержи язык, приятель,
талдычить хватит об одном.
30.04.15
СОЛНЦЕ
Как же солнечно! Снова и снова
я дарую светилу хвалу
и готов светозарное слово
пригласить напоследок к столу.
Пусть оно на секунду присядет,
может, выпьет бокальчик вина;
и в писательской жгучей рассаде
прорастут, наконец, имена.
Это солнце, горячее солнце
разжигает людской аппетит,
и куда-то бездумно несётся,
и куда-то бездумно летит.
Я сейчас уподоблюсь растенью,
не взирая на жар и на гам;
я очнусь только заполночь тенью,
чтоб прислушаться к дальним шагам.
30.04.15
ОТРАЖЕНИЕ
Весна, весна! Какой простор везде!
Какой восторг! Какое вдохновенье!
Деревья отражаются в воде,
удваивая наше измеренье.
И дождик надо мною моросит
с усмешкою и даже с укоризной;
а воздух над планетою висит
как бы двояковыпуклою линзой.
Мир полон нераспознанных чудес,
и род людской не знает переводу;
под окна иногда подходит лес
и босиком опять же лезет в воду.
Деревья отражаются в воде,
удваивая наше измеренье.
Весна, весна! Какой простор везде!
Какой восторг! Какое вдохновенье!
03.05.15
ПЕРЕРЁСТОК
Я во сне шагаю наугад.
Что там – выбирай, не выбирай.
Ждёт налево долгожданный ад,
А направо – недоступный рай.
Инда не пристало одному
вдаль спешить, хотя печаль светла.
В прежней жизни у меня в дому
хоть собака верная была.
А сегодня сам – безродный пёс.
И окончен распорядок лет.
Не могу понять я, в чем вопрос
И тем более, какой ответ.
Вот когда с костей исчезнет плоть,
то внезапно осознаю я:
одесную от меня Господь,
а ошуюю от него лишь я.
04.05.15
КОСТЁР
Снова удивляется народ:
«Что за чудо! Ох, чего б не вышло!»
Сакура в Японии цветёт,
а у нас располыхалась вишня.
Белые крахмальные цветы.
Яркие увесистые гроздья.
Снег хрустит во имя красоты.
Можно ездить прямо на полозьях.
Он не тает, этот первоцвет.
Ветерок его не обивает.
Попозднее зацветёт ранет
и антоновка заполыхает.
Подошёл и руки распростёр.
Вот оно, страны любимой дышло.
Согревает вишневый костёр
Душу. Уж простите, что так вышло.
6.05.15
ШУТЛИВЫЙ МОНОЛОГ
Как только умру, так жена непременно
все выбросит книги, весь жизненный хлам;
и это не будет назревшей изменой,
а просто усталой отместкой стихам.
Которые мужа когда-то забрали,
да так, в кандалах, довели до конца…
И всё же вглядитесь в заветные дали,
которые соединили сердца.
Ей двадцать сравнялось, мне было всего лишь
поболе на пару томительных лет;
а все же сегодня со мной не поспоришь –
с годами сложился заметный поэт.
Но жаль, что бессмысленно это уменье
за словом другое поставить легко,
не вызволит автора стихотворенье,
когда он от жизни уйдёт далеко.
Не надо быть скрягой, копить вожделенно
весь жизненный мусор, чудовищный хлам;
и это не будет презренной изменой,
тем паче не будет отместкой стихам.
Я больше не буду держаться порочной
позиции, с ней распрощался, увы,
куда привлекательней будет и прочной
решимость моей чистоплотной вдовы.
Но только себя пусть напрасно не тешит
тем, что весь бумажный повымела сор,
останется где-нибудь несколько флешек…
Но это совсем уж другой разговор.
06.05.15
ОДУВАНЧИКИ
Все метафоры обманчивы.
Смысл о переборки тычется.
Так поляны одуванчиков,
словно мелкая яичница.
Начался денёк по-летнему.
Манна с неба так и сыплется.
Только вот желтками этими
вряд ли зрение насытится.
Жизнь кроит мазками смелыми.
Осень – главная художница.
Знать бы – шариками белыми
лёт семян когда продолжится?
09.05.15
ПЕЧАТЬ
День Победы. С чего начать?
Многим хочется помолчать.
Мы сегодня рядим и судим,
мы сейчас говорим о войне.
День Победы прошел по судьбам.
Он пришел изнутри, не извне.
Он прошел не асфальтом чистым;
он, как танк, пробивался везде;
по телам и опавшим листьям;
день Победы прошел по беде.
Чуть оглянешься – конские крупы
и руины в безжалостно мгле,
да еще бесконечные трупы,
распростёртые на земле.
День поставил свою печать.
Очень хочется помолчать.
09.05.15
ВЕЛИКИЙ ВАЛЮН
Сергею Мнацаканяну
Читаю книгу про Катаева,
да-да, конечно, Валентина;
я б прочитал и про кота его,
но нет подобного в помине.
Сам не пойму, зачем я сунулся,
порыв не выглядит убого –
его любил я с ранней юности,
он был писателем от Бога.
Другие рядом – просто гномики,
хоть в этом и не виноваты.
В Алма-Ате он вышел томиком,
прелестнейший «роман-цитата».
И мне понять сегодня хочется,
недаром много дней гадаю,
как он сумел пробиться творчеством
в стране прожжённых негодяев.
Как пьесами, статьями, прозою
он время выразил отменно?
Вот так проходит жизнь как розыгрыш
и ждёт на выходе нетленок.
Он жив в любой строке и искрился,
меж тем как сверстники поникли.
Прошел, как радуга, над рисками,
и потому – Валюн великий!
Валун, утёс, Эльбрус, наполненный
невероятными лавинами,
одновременно смоет волнами,
стихами потчуя, как винами.
Хочу поздравить я соавтора,
(чин-чин), С. М. Мнацаканяна,
пробившемуся столь внезапно и
столь неподвластному обману.
Любовь, друзья, всегда вещественна,
она имеет документы;
пусть том по свету дальше шествует,
от нас ему аплодисменты.
11.05.15
ПОЖЕЛАНИЕ
Пал последний весенний редут.
И зима позабылась глухая.
Снова яблони жадно цветут,
снова белым костром полыхают.
Я спешу приобнять первоцвет,
хоть в надеждах давно не витаю.
Ничего невозможного нет
В этой жизни, поверьте, я знаю.
А мои пожеланья просты
и проверены тоже годами:
пусть вскипают цветами костры,
дай Бог, в срок обернутся плодами.
11.05.15
ПРЯМАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
Оставляю в стороне подробности
и, поверьте, братцы не из вредности;
чувствую – уменьшились способности,
впрочем, и в пандан – мои потребности.
Ничего-то душу мне не радует,
ни коньяк, ни устрицы, ни мидии,
ни надои, что звучат по радио,
ни шашлык, когда по телевидению.
И не надобно о профпригодности;
суть, друзья, в элементарной бедности;
вот и уменьшаются способности,
равно как и скромные потребности.
11.05.15
БОЛЬ
Разменяв восьмой десяток,
у стола я посижу.
Как истрачу дней остаток,
ни полслова не скажу.
День за днем и час за часом
проведу как молодой,
водку запивая квасом,
виски – содовой водой.
Рифмовать с тупым усердьем,
Боже, ты уж мне позволь,
чувствуя порой в предсердье
затихающую боль.
11.05.15
ШИПОВНИК И РОЗА
Я нынче – печальный садовник,
по кладбищам езжу, и вот
у тестя прижился шиповник
и роза у тёщи цветёт.
Здесь осы, шмели или пчёлы
сыскали короткий постой;
и труд у меня нетяжелый –
обрезать слегка сухостой.
Когда в подведение тягот
возникнут в колючках плоды,
от этих сияющих ягод
останутся в душах следы.
Во мне они в точности вместе,
цветут всё дружней и дружней –
шиповник колючий у тестя
и роза у тёщи моей.
12.05.15
ДРАМА
Мама мыла оконную раму,
но о грязном стекле ни гу-гу.
Я не буду придумывать драму.
Драм хватает на каждом шагу.
Я не буду придумывать снова
то, что в жизни давно не сбылось;
на опушке массива лесного
не встречался рассерженный лось.
А изюбрь не встречался тем паче,
но встречался зато кипарис;
в зоопарке зато на удачу
я увидел шипящую рысь.
Пропасть между «не видел» и «видел».
Нету равенства «видеть» и «знать».
Я б себя самого ненавидел,
если б это не мог понимать.
Жизнь вообще-то – тяжёлое время,
особливо, когда напослед
ощущаешь: профукано время,
не осталось и дюжины лет.
12.05.15
СЧАСТЬЕ
Чем глубже в лес, тем громче эхо.
Происходило так со мною.
Мои стихи – моя утеха,
мое прибежище земное.
Я многие утратил страсти.
До многого я не охотник.
И вот страшусь за это счастье,
за стоны ущемлённой плоти.
Родник иссякнет мой неужто?
Уж лучше б кружка раскололась.
Всё, что шептал мне Бог на ушко,
исчезнет вдруг, и смолкнет голос?
А как иначе? Дело к ночи.
Что ж, открывай пошире двери.
Уставший от своих пророчеств,
я не хочу себе поверить.
Существованье длю земное
и говорю друзьям, поверьте:
пока мои стихи со мною
я неподвластен даже смерти.
13.05.15
БАЛЛАДА О ФИЛОСОФЕ
Былые времена.
Грачи черны, как груши.
Закончилась война.
Весь Кенигсберг разрушен.
Пора б кончать раздор.
Будь счастлив тот, кто ищет.
Ведь уцелел собор
и рядом с ним кладбище.
Разъединял талант.
Объединяло горе.
А русский лейтенант
искал плиту в соборе.
Никто не знал, что он
искал могилу Канта.
Порвалась цепь времён.
Не густо провианта.
Почти что в темноте
попалась камня кромка.
Он, подойдя к стене,
вдруг произнёс негромко:
«Сверкает твой талант
и в тьме среди развалин.
Теперь ты видишь, Канта,
что мир материален?
Ты был в иной судьбе
синонимом покоя,
но вряд ли вещь в себе
останется такою».
Забыто, чья вина.
Турист застыл послушно.
В любые времена
грачи черны, как груши.
13.05.15
В ДОЖДЬ
Проснулся. На тебе, пожалуйста,
пей черный кофе хоть галлонами.
Пусть дождик за окном безжалостно
вбивает гвоздики калёные.
Запустит пусть водоворотами
сегодня каждая колдобина;
жизнь часто прижимает к бортику
своими странными подобьями.
А ежели проглянет солнышко,
то сыт по горло ливнем давешним,
и, кофе осушив до донышка,
на улицу гулять отправишься.
15.05.15
ТЬЮТОР
Жизнь, ты меня не ласкала.
Прав был товарищ Хайям.
Новой судьбы одеяло
ты подоткни по краям.
Будет тепло и удобно
книги читать с фонарём,
запоминая подробно
всё, что писали пером.
То, что отстукал компьютер,
явственно не для меня.
Жизнь, ты – отличнейший тьютор,
Выучи, душу храня,
Нового мира заветам,
определив навсегда:
воздух придуман поэтом,
всё остальное – вода
с малой добавкою суши,
что очевидная ложь…
Если фонарик потушишь,
то ничего не прочтёшь.
15.05.15
ВЕСЕННЯЯ ЭКЗОТИКА
Москва. С дырявым зонтиком
я вышел из дверей.
Весенняя экзотика.
Смотри, не озверей.
Иду, насквозь промоченный.
Не уберёг виски.
И сильно озабоченный,
что мокрые носки.
Пускай пора дрожливая,
я говорю меж тем:
виват, Москва дождливая,
счастливая совсем!
Идут пускай бульварами
с зонтами москвичи.
Деревья шароварами
мелькнут сквозь кирпичи.
Пусть небо давит тучами,
пусть дождик льёт и льёт,
пусть ветер рвёт и мучает,
не запугать народ.
Опять с дырявым зонтиком
я побегу с утра.
Весенняя экзотика.
Счастливая пора!
16.05.15
ПОЧВОВЕД
В молодости я гулял отчаянно.
Крутится воспоминаний рой.
Глинистые почвы, супесчаные,
даже каменистые порой.
Были одуванчики скукожены,
редко доживая до седин.
Как же часто я бока отлёживал,
зависая не на час один!
А потом опять по свету хаживал,
тратил безрассудные года.
Миль пардон, конфетой унаваживал
я глоток шампанского тогда.
Не заметил, как ушла растительность,
как исчезли «кашка», иван-чай.
Как пришла унылая действительность,
окружила пустошь невзначай.
В ужасе я совершил открытие,
стоит заучить как нудный стих:
здесь одно бетонное покрытие
и асфальт в проплешинах сплошных.
А порой так хочется отчаянно
хоть на миг вернуться в чудный край:
глинистые почвы, супесчаные,
даже каменистые пускай…
17.05.15
ВЬЮНОК
Дождь перестал. Прохладно. Ветрено.
Порывами сбивает с ног.
Дорогами окилометренный,
за жизнь хватаюсь, как вьюнок.
Пусть слаб. Пускай коренья-щупальца
подобьями и ног, и рук;
пускай весенняя распутица
мешает посмотреть вокруг,
но я передвиженьям радуюсь,
мелькаю десять раз на дню;
и ежели порою падаю,
то одного себя виню.
Что ж, сам-сусам, такая присказка
аж в детстве у меня была;
она не раз поможет высказать
как складываются дела.
Еще не раз набросит истово
удача лавровый венок;
ну а пока под взглядом пристальным
за жизнь цепляюсь, как вьюнок.
18.05.15
АКСИОМЫ
Миллиард ракушек строит рифы.
Мы на веру домыслы берём.
Нашей жизнью управляют мифы.
Вечно то, что писано пером.
19.05.15
ЭКСПРОМТ
Кори меня за это, не кори…
Не нарушая никаких запретов,
почти неделю я провел в Твери.
Попьянствовал и повидал поэтов.
Повыступал и не писал стихов.
На поэтесс порой держал равненье.
И далее его держать готов,
скрывая болтовнёй пустой волненье.
Что я сказать, в конце концов, хочу?
Итог едва ли с вашим одинаков.
Простите, я нисколько не ворчу.
Но как же дома ждут нас всех собаки!
Они стремятся прыгать выше плеч.
И вылизать всегда они готовы.
Пусть им чужда осмысленная речь,
бессмыслица порой важнее слова.
23.05.15
НЕРАВНОДУШИЕ
Мне рассуждать об этом не с руки.
Какая-то всемирная усталость.
Сперва исчезли майские жуки.
Сейчас и воробьёв-то не осталось.
Погибла треть нектар несущих пчёл…
Кто вскоре будет опылять растенья?
Природы книгу я не всю прочёл,
но чувствую – идёт сраженье с тенью.
Которая мечтает истребить
уже венец природы – человека…
А хочется всего-то просто жить,
с начала чтоб и до скончанья века.
Поэтому, учён иль неучён,
подай природе помощь щедрой дланью,
спаси сначала неповинных пчёл
и к птицам не скупись на состраданье.
24.05.15
ГАНС ХРИСТИАН АНДЕРСЕН
Однажды Андерсен был спрошен,
мол, что это за плащ наброшен…
На голове что за убор,
не шляпа, а сплошной позор.
Была нужна, наверно, смелость…
Писателя уесть хотелось.
Был сказочник в ответе прям.
Конечно, не вопрос, а срам.
Сначала брызнула улыбка,
а слово пригвоздило гибко:
«Считать позорней, Боже мой,
пенёк под шляпой головой!»
27.05.15
НОЧЬ
Наступает московское лето.
Мне не спится. Я вижу в тоске:
вишня с яблоней полураздеты…
Это белые ночи в Москве.
Это роща смущает безлюдьем
и бесптичьем… Деревья в цвету.
Это новое время разбудит,
к свету выведя вновь красоту.
Ночь вороньего крика короче.
Бьётся жилка сильней на виске.
Это белые-белые ночи
не на севере, прямо в Москве…
мир помечен бессонною метой.
И не впасть в это чувство невмочь.
Наступает московское лето.
Мне не спится. Да здравствует ночь!
27.05.15
НА БОКУ
Хорошо мне живется на свете.
От природы хватает наград.
Ожидается шквалистый ветер,
сильный ливень и, может быть, град.
Солнце нынче упрятано в тучи.
Серый низко висит небосвод.
Так природа усиленно учит
выживать без особых хлопот.
И втянувшись с утра в выживанье,
то ли я повидал на веку,
покажу я своё прилежанье,
особливо на правом боку.
27.05.15
ПРОТИВОРЕЧИЕ
Сон – это тоже благостыня.
Пусть снится пень или кусты.
И мир дневной, увы, пустыня,
когда не плодоносишь ты.
Легко решается задача,
когда ты – мальчик, не старик.
Когда порою горько плача,
еще предвиденьем велик.
Но испытав не раз крушенье
надежд и замыслов своих,
рассчитывай лишь на прощенье,
авось зачтётся этот стих!
28.05.15
ШКАТУЛКА
Мир открывался, как шкатулка.
Одним движенье. Без ключа.
Я выходил из переулка,
кровь треволненьем горяча.
В центр города спешил. В центр жизни.
Шагами измерял проспект.
И солнце не просил, мол, брызни
и покажи мне полный спектр.
Хотя и был я мучим жаждой,
не раздражал грачиный грай,
и радость от секунды каждой
переполняла через край.
Сегодня вновь по переулку
иду назад, едва влача
себя. Кто умыкнул шкатулку?
Одним движеньем. Без ключа.
28.05.15
ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ
Посмотрел с утра на Запад и Восток.
Мир воистину абсурден и жесток.
Знаешь, эта строчка ёмче интервью.
Словно ленточки, слова я перевью.
Мне не трудно этот сор перебирать.
Лишь не хочется мне смысл перевирать.
Жизнь двуглава, как орёл. Весь мир у ног.
Я смотрю с утра на Запад и Восток.
На Востоке копошится мошкара.
А на Западе пожухла мишура.
Так чему же предпочтение отдать?
Нас спасет лишь русский клич… Заколоврать!
Сколько раз уже бывало на веку,
по сусекам соскребали мы муку.
Я ни слова, ни полслова не совру.
Ели даже и древесную кору.
И в кольце блокады, в окруженье вьюг
зря ль от санкций зеленел Санкт-Петербург?
Ничего. Всё обошлось. Превозмогли.
Вновь по миру ходят наши корабли.
Вновь летают самолёты, и ракет
(пусть с огрехами) а все же лучше нет.
Понимаю, бесконечный произвол.
У орла порой имперский ореол.
Так чему же предпочтение отдать?
Неужели пораженье – благодать?
Кто охотник в новом веке? Кто там зверь?
Сто ответов, сто вопросов – верь, не верь.
На Востоке тигры бродят у реки,
А на Западе гудят грузовики.
Почему-то всюду нужен гумконвой.
А орлу б лежать с пробитой головой…
Мир воистину абсурден и жесток.
Век не видел бы ни Запад, ни Восток.
Только жизнь не зря двуглава, как орёл.
Не загнать её в прадедовский камзол.
Сто вопросов, сто ответов – верь, не верь.
Кто охотник в новом веке? Кто там зверь?
31.05.15
ЖИВОЙ ЗВУК
Какое наступило чудо-время!
Нас квази-отношения теснят.
Уж нет любви, а только секса бремя,
да иногда ворвётся гей-парад.
Хлеб с молоком нельзя оставить, плесень
Растет, как взносы, что сбирал комсорг.
Эрзац-певцы орут дурные песни,
пытаясь вызвать чувственный восторг.
Они точь-в-точь, как прежние кумиры.
Вот только сказка утекла водой.
Я в вымыслы влезаю, как в мундиры.
Обманываюсь, что я – молодой.
Состав переменился атмосферы.
Сплошной азарт. Уменьшен кислород.
Который год, друзья? Которой эры?
Под фонограмму разеваю рот.
31.05.15
ТРОИЦА
Я сижу на скамейке один,
не предчувствуя в этом угрозы.
Отцветают сирень и жасмин,
зацветают махровые розы.
Хлорофиллом наполнился лист
в майский праздник у каждой берёзы.
Я – махровый, видать, эгоист,
если прячу внезапные слёзы.
Если прячу с листочками ветвь;
собираюсь, наверно, запеть я,
если вцепится время – ответь.
Это Троица, праздник предлетья.
Как три ангела скромно сидят
вкруг стола с неизбывною чащей!
Наша Родина – сказочный сад,
и поэтому значится нашей.
Наша Родина Троицын день
отмечает тепло и сердечно.
Ты калитку рукою задень
и она запоет бесконечно.
О просторах, где вольно ветрам,
где гремят перестрелками грозы,
где находится место цветам…
Не забудьте махровые розы.
31.05.15
ЗАКАТНОЕ
Наблюденье раздумьем чревато,
хоть ответ очевидно готов.
Городские закаты богаты
на смешенье различных цветов.
И в России, и на Украине
небо общее лишь до поры…
Хорошо бы в воздушной руине
и безгласное тело зарыть.
01.06.05
МОРЯК
Я знаю, что такое горе,
хоть изредка бывал счастливым.
Ведь кровь соленая, как море.
Свои приливы и отливы.
Порой мотало и штормило,
зато потом светило солнце.
И вообще всё было мило.
Жаль, что вернуться не придётся.
01.06.15
ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Век закончен... И подняты веки
козлоногого Вия-слепца…
А народ лихо жрёт чебуреки,
заедая вкус спирта-сырца.
Затевает веселые танцы,
их рифмуя со словом четверг.
Солнца новые протуберанцы
доказуют, что свет не померк.
Мы все страхи свои перемножим,
мы поклонимся новым богам.
Всё равно мы исправить не сможем
то, что так предназначено нам.
Прав ли был неуступчивый предок
в девятьсот отшумевшем году,
пусть решат наши внуки и эдак
развернут над столицей звезду.
02.06.15
ПОСЛАНЕЦ ДЕТСТВА
Цветаевой нисколько не перечу,
стихи я повторять не устаю:
«Воспоминанье слишком давит плечи.
Я о земном заплачу и в раю».
За окнами меняется погода.
То белый день, то снова ночь с огнём.
А что я вспоминаю год за годом
и что не забываю день за днём?
Не города, что повидал воочью,
не книги, что прочёл и перечёл,
не женщин, что ласкал и днем, и ночью,
и не еду; она тут не при чем.
Не даст мне память от разлуки деться,
одно и тоже вижу я, виня
себя, что помню только снег из детства,
он как кашне намотан на меня.
И если Бог на миг меня разлюбит
и в ад сошлёт, в неимоверный жар,
то пермский снег и там меня остудит,
посланец детства и бесценный дар.
А в рай вернут, приестся и услада,
увеселенья в выспреннем строю…
Я повторюсь, что ничего не надо,
лишь снег колючий пусть пройдет в раю.
02.06.15
ОДУВАНЧИК-ОДУВАН
Как обманчивы одуванчики!
Одуванчики-одуваны.
Точно девочки или мальчики
спорят истово на раздевание.
Лишь вчера желтым цветом вы метили
жизнерадостно всю лужайку,
а сегодня и не заметили –
поменял окраску вожатый.
Было жарко и было душно, и
было так, что рукой нашарите:
разбежались шары воздушные,
а верней приземлились шарики.
Жить прекрасно на этом свете!
С каждым годом люблю неистовей
наблюдать, чуть подует ветер,
снова белых парашютистов.
Как летят они, жизнестойкие!
Как спешат заселить пространство!
Может, цепкие; ожжет, стойкие…
Для чего-то стоит стараться.
То-то девочки или мальчики
за родителей отдувались…
Как обманчивы одуванчики!
Одуванчики-одуваны.
02.06.15
ВПРИТЫК
Говори, говори, договаривай,
слово к слову поставив впритык;
это наше российское варево,
наша совесть, а значит – язык.
Не нужны нам леса закордонные
и короны чужих королев.
Баско жить зимогору с чалдонами,
выпив чая и шанег поев.
Будет праздник и сразу, не мешкая,
стол накроем, накатим кваску,
угостим всё семейство пельмешками,
а потом полежим на боку.
Будет утро крахмальное, новое,
снег, наверно, а может, трава;
и порадует роща сосновая,
и берез молодых рукава.
Хорошо бы за этими строками
вы б увидели весь наш простор,
расцветающей яблони локоны
и рябины прощальный костёр.
03.06.15
НОСОЧЕК
Всё неладно: то жара, то стужа;
хорошо – язык костей не мае;
только бы еще не стало хуже,
не заныла бы душа немая.
В недрах тундры пребывают выдры,
ноги их обуты только в гетры;
тырят в вёдра очень даже бодро
ядра кедров, не пугаясь ветра.
Не хочу жевать сухую корку.
Повышаются в стране удои.
Можно сократить скороговорку
ну, по крайней мере, ровно вдвое.
Что ж, живи, порыв смиряя плотский,
самомнение весьма понизив;
мне вчера опять приснился Бродский
и просил перечитать Кен Кизи.
Разве только я из уваженья
просмотрю какой-нибудь кусочек.
Странные случаются сближенья.
Выдра подарила мне носочек.
04.06.15
НА НЕБЕСАХ
Я поздно понял, что хвалиться
достойно немощью своей,
тогда и слово будет литься
свободно; только разумей,
что будет рано или поздно
разрушен на земле твой дом,
и мы отправимся на звёзды
и там желанное найдём.
Нерукотворный храм отыщем,
забудем, что такое страх,
и обретем свое жилище
на небесах, на небесах.
Пускай мы поздно спохватились,
свыкаясь с истиной простой,
что всё ж не зря обогатились
сейчас Господней нищетой.
Ни в чем не будет недостачи
у тех, кто мало приобрёл,
а тот, кто воровато прячет,
сам испытает произвол.
Он лишнего иметь не будет
ни в чем нигде и никогда,
его добром не вспомнят люди
в канун Великого Суда.
Пойми, что рано или поздно
ты на земле оставишь дом,
и вновь отправишься на звёзды,
чтобы приют создать трудом.
Нерукотворный храм отыщешь,
забудешь, что такое страх,
и обретёшь свое жилище
на небесах, на небесах.
06.06.15
ГОТОВНОСТЬ
Господь, прости, что глухо ропщем
мы слишком часто и зазря,
зато мы в миг молитвы общей
едины, верою горя.
И телу нипочем оковы,
душа сильна, душа чиста…
Мы головы сложить готовы
сейчас за веру, за Христа.
06.06.15
ПОМИНКИ
Под ногами качнулась земля.
Бисмилля. Бисмилля. Бисмилля.
Много плачут. Легко говорят.
Мусульманских поминок обряд.
Не скрываются горечь и боль.
И отсутствует здесь алкоголь.
Ты не сетуй, что много еды.
Ощущенье всемирной беды.
Даже если ты со стороны,
ощущение личной вины.
Под ногами качнется земля.
Бисмилля. Бисмилля. Бисмилля.
Ты к друзьям сокровенным попал,
и тебя воспитал ритуал.
Мусульманских поминок обряд.
Надевай свой расшитый халат.
О печали ушедших друзей
говори, говори поживей.
Пусть поможет, поддержит земля.
Бисмилля. Бисмилля. Бисмилля.
06.06.15
РЫЖАЯ МУЗА
Хорошо б пожить иначе,
не влипая с бытом в драки…
Все блаженствуют на дачах,
я ж валандаюсь с собакой.
У моей подружки течка,
вид понурый и усталый;
вон как ёкает сердечко,
каждый час бежит по малой.
Бог с ним, остальные нужды
в стороне сейчас оставлю.
И не то, чтоб очень чужды,
просто выглядит как травля.
Что еще сказать в защиту
прав меньших сестёр при лапах?
И реально не ищите
Выход… Нету виноватых.
Вон как ёкает сердечко,
так бы каждый час сновала…
У моей собаки течка.
Вид понурый и усталый.
Да еще бы ела, ела…
Мясо б лопала от пуза.
Вам еще не надоело?
Такса для меня как муза.
Ничего, что психопатка,
каждый час бежит до ветру.
Я о всех её повадках
сочиняю километры.
Просто не могу иначе,
вновь влипаю с бытом в драку…
Все блаженствуют на дачах,
я ж валандаюсь с собакой.
07.06.15
НАДОБА
Сегодня сердце радо бы
весь мир легко обнять,
когда возникнет надоба
о будущем мечтать.
В стакане стынет водочка,
как поплавок в руке.
Плывет шальная лодочка
по Яузе-реке.
И я, такой расслабленный,
во сне ли, наяву,
не замечая ссадины,
плыву себе, плыву.
12.06.15
РАНА
Сегодня, проснувшийся рано,
слегка обихожу свой дом.
Листаю страницы Корана,
а Библия – в сердце моём.
Когда-то священные книги
я мог прочитать наизусть,
а нынче раздумий вериги
скрывают возникшую грусть.
Не надо куда-то стремиться,
о новых свершеньях мечтать,
а лучше бы в угол забиться
и век никого не видать.
Прошли мои лучшие годы,
сейчас впереди только тьма;
уж там предсказанья природы
сводить перестанут с ума.
Ни Библии там, ни Корана
ты в руки уже не возьмёшь;
и даже смертельная рана
забыта, как сказка и ложь.
12.06.15
ДИВО
Жизнь очень занимательна,
лишь бесов не дразни.
Я вдруг проснулся затемно
от радостной возни.
Проснулся я от шороха.
Взглянул. Ну и дела!
Душистая черемуха
без спроса расцвела.
Неважно – рано, поздно ли
и кем разрешено,
она тугими гроздьями
опёрлась на окно.
Ах, сколько силы роздано!
И дальше ей не лень
тянуться в небо звёздное,
а после – в ясный день.
Энергия всемирная,
знать, тем и хороша
что снова диво дивное
творится, не спеша.
Жизнь разложи по радуге,
и это не упрёк:
цветёт цветок, и ягодой
становится в свой срок.
Цветет цветок, и сызнова
заполоняет дом
черемуха капризная,
душистая притом.
Она недаром ягодой
становится в свой срок,
учитывая тяготы, нам всем даёт урок.
Энергия всемирная
недаром хороша,
творится диво дивное,
и с ним растет душа.
Неважно – рано, поздно ли,
зачем проистекло,
она вскипает звёздами
и тычется в стекло.
Я вдруг проснулся затемно
от ветреной возни.
Жизнь очень занимательна,
лишь бесов не дразни.
13.06.15
ВЕРА
Смерти нет, потому что за Богом
мы идём, и идем, и идем
по различным духовным дорогам,
но одним бесконечным путём.
И, оставив земную обитель,
верим мы, что очнёмся в раю,
и спасёт нас любимый Спаситель,
применяя сердечность свою.
Жизнь за гробом возможна, однако
для поверивших сердцем своим
в путь, лишённый примет Зодиака,
но проложенный духом одним.
Смерти нет для исполненных веры,
так шипов не бывает без роз;
да исторгнутся все лицемеры,
да навеки восстанет Христос!
И пускай на пасхальной неделе
нам бессонные светят огни;
всё сбылось, как мы все захотели;
мы – бессмертны, и мы не одни!
Зря ль разрушены напрочь химеры,
дух проснувшийся снова готов
добиваться восторженной веры,
роз, навеки лишённых шипов!
13.06.15
СЛУХИ
Каждый день у нас проруха.
Кризис давит. Невтерпёж.
Снова слушаю вполуха
стойкий уличный галдёж.
- мясо вновь подорожало…
- овощи в цене растут…
- пенсии, конечно, мало…
- жизнь похожа на батут…
- нас, увы, никто не спросит,
но подарок поднесёт…
- подождите, скоро осень,
тут-то и наступит гнёт.
Растопырь пошире уши
и не стряхивай лапшу.
Хватит, милый мой, не слушай –
Самого себя прошу.
Будь, родимый, оптимистом,
отвергая дребедень,
только со страницы чистой
начинай свой новый день.
14.06.15
ОБЛОМ
Незачем вести беседу.
Я не то, чтобы немой,
Только еду, еду, еду,
еду, собственно, домой.
Обломалось нынче «вгости»,
всем согражданам привет;
нет ни радости, ни злости,
никаких эмоций нет.
Пустота царит в желудке,
в сердце тоже пустота.
Так уже вторые сутки
запечатаны уста.
Нечего вести беседу,
я – не то, чтобы немой,
но хочу попасть к обеду,
даром нынче выходной.
Дома ждут меня хинкали,
зелень, лобио, харчо…
Вас, ребята, так встречали
искренно и горячо?
Пусть пожар горит в желудке,
жжёт грузинская еда,
больше не поеду, дудки,
снова «вгости» никогда.
Над самим собой победу
одержал я в выходной…
Так когда же я доеду,
наконец, к себе домой.
Нет ни радости, ни злости,
никаких эмоций нет.
Не ищу сочувствий. Бросьте.
Всем согражданам привет.
14.06.15
ЗАРИСОВКА
Дождь лил всё утро. Щедро. Звонко.
Траву прибил. Асфальт умыл.
Как конь, порвавший все постромки,
он празднично копытом бил.
Или скорее безутешно,
стремясь покинуть стольный град…
Размером с вишню иль с черешню
катились капли наугад.
Но жизнь их не была безбрежной,
вчерашний зной тому ль виной,
мгновенно расплывалась нежной
тончайшей плёнкой водяной.
Я рано встал, но вышел поздно,
пережидая этот дождь;
и было на сердце тревожно,
а за окном одно и то ж.
У туч не серебрилась кромка.
Был горизонт черней чернил.
Дождь лил всё утро. Щедро. Звонко.
Бездумно. Просто лил и лил.
16.06.15
СЧАСТЬЕ
Зачем себя я мучаю
и сердце рву на части?
Ведь даже в пору лучшую
я не стремился к счастью.
Когда совсем был маленьким,
порой над книгой чах,
мечтал о новых валенках,
о шахматных часах.
На что мы душу тратили?
Театр. Базар-вокзал.
О фотоаппаратике
лишь дурень не мечтал.
Сейчас я лишь по случаю
порадуюсь отчасти,
но тоже сердце мучаю
и жду хотя б участья.
16.06.15
СРЕДИ КНИГ
Я жил неверно – юность я провёл,
как книжный червь, засев в библиотеке,
но гениальных мыслей ореол
заставил только крепче сжаться веки.
Прозрение чужое каждый раз
меня настолько сильно ослепило,
что я тотчас сворачивал рассказ,
наверно, вдохновенья мало было.
Но всё равно я благодарен был
процессу ворошенья книжной пыли,
и ощущенье счастья не забыл,
как продираться в книжном изобилье.
Другой сегодня, братцы, коленкор;
давай быстрей, дружок, курсором двигай!
Не зря ты жил, и вот с каких-то пор
вся жизнь моя предстала чудной книгой.
Я годы перелистывать люблю,
пускай порою вырваны страницы,
но, может быть, я их восстановлю,
чтоб самому, читая, удивиться.
18.06.15
ГРИМАСЫ ЖИЗНИ
А кто отважится и скажет,
что дорог нам самообман,
что он не только не накажет,
а сгладит вдруг любой изъян?
Что он, как чистый снег, покроет
гримасы осени и вновь
своею старшею сестрою
признает строгую любовь.
Среди толпы я, неопознан,
лелею трепетную грусть:
самообманываться поздно,
но снега все-таки дождусь.
Гримасы жизни он закроет,
а мне останется суметь
своею старшею сестрою
назвать разборчивую смерть.
18.06.15
УТРО
Банальнейшее утро
среди обычных утр.
Я верю почему-то,
что вечером нальют.
Что встретят по старинке
давнишние друзья.
Такая вот картинка
земного бытия.
Я верю почему-то,
что вечером салют.
Недаром это утро
среди таких же утр.
Готовься, друг, заране
с товарищами пить.
Наверное, этой ранью
роскошно замутить.
Пусть солнце сыплет пудру
на чистый перламутр
и выделяет утро
среди обычных утр.
19.06.15
ЧЕЛОВЕК-КАЛИТКА
Говорю сам себе: «Давай покайся.
Только от ранних стихов не отрекайся.
В них твои еще неосознанные вздохи
о России древней, о прошедшей эпохе.
Нынче снова по полю проносит ветер
то, что писал о рябинах и о Пересвете.
Вздрогнешь опять от той, неизбежной боли,
это уколют взглядом волхвы на Волотовом поле…
Ранним стихам миновало более полувека.
Вновь ты сидишь у стола, человек-калека.
Человек-калитка, ты помнишь – усердно хлопали
листьями-ладошками березы и тополи?
А сейчас пред глазами маячит упрямо
почему-то одна выгребная яма.
Скоро ли в нее насыплют негашеную известь,
чтобы микробов прошлого наконец-то вывесть?
Извести надёжней былые вздохи
о России милой, об ушедшей эпохе.
19.06.15
СКАЛЬП
Глава Минздрава рассуждает здраво.
Как сэкономить на людской беде,
чтобы при этом не нарушить права?
Да вилами черкая по воде!
Компьютеры легко внедрить повсюду,
чтобы народ доверчивый узнал:
мигрень по скайпу лечат и простуду,
аппендицит, инфаркт… Таков финал.
А я подумал: вскоре и продукты
всем доставлять придётся через скайп,
а, чтобы виртуально не протухли,
со скальда надо снять последний скальп.
19.06.15
МЕТРО
Мечу всё особой метой
и смотрю на мир хитро,
прочитав с утра газету
под названием «Метро».
В ней и нищий, и великий
жизни таинство найдёт…
Вот такая закавыка!
Вот такой культурный код!
Редки слухи без обмана.
Я венок из фраз совью.
Здесь печатают рекламу
и нередко интервью.
Как понять красивых женщин?
Где купить себе баян?
Безработных стало меньше
и начался Рамадан.
Каждый день ищу газету.
Я уже сроднился с ней.
И вопросов столько нету,
сколько есть ответов в ней.
19.06.15
ВПРИДАЧУ
Отправляясь на дачу
и сражаясь с судьбой,
ты решаешь задачу,
провоцируешь бой.
Всё-то жизнь постоянно
пробует на зубок
словно ты – постоялец,
а не царь и не Бог.
Жизнь, конечно, награда,
но никак не понять –
мелочь каждую надо ль
через бой вырывать?
И поездку, и дачу,
сосны с летней смолой,
если честно – впридачу
воздух горький и злой.
19.06.15
ЦВЕТОК
Конечно, жить мне нелегко,
но есть пример для подражанья,
и он отнюдь не далеко,
вполне достоин обожанья.
Я повторюсь: жизнь нелегка,
нет счастья в этом мире сером,
но всё же пластика цветка
является сейчас примером.
Какой цветок? Да хоть любой.
Вот, например, растёт фиалка,
и вместе с ней растёт любовь,
какую уничтожить жалко.
Фиалка синяя, она
куда синей аквамарина;
её ласкает тина,
и дрожь её – мое мерило.
Я тоже вырос, как цветок.
Порой сопротивлялся бурям.
И каждый жизненный виток
был лучезарен и лазурен.
Того, что почерпнул извне,
ни в Библии нет, ни в Коране.
Земля была опорой мне,
в неё вцепился я корнями.
Живу, заботой мира сыт,
сменив другое порубежье,
водой студёною омыт
и воздухом овеян свежим.
20.06.15
ГРЕХ
Давно я грешен и сейчас грешу,
с трудом скрывая сильное волненье;
а грех мой в том, что я легко пишу
то два, а то одно стихотворенье.
Но ежедневно. На огромный том
уже моей добычи накопилось.
Жаль только – издаю с большим трудом.
Писать-то легче, то Господня милость.
Давно я научился рифмовать,
мыслишки есть и не подводит чувство,
я мог бы километрами писать,
но разве в этом состоит искусство?
Мне важно самому себе открыть
ту истину, что люди не сумели
найти; и вот, стараясь во всю прыть
меж тем плетусь, как вижу, еле-еле.
Всё потому, что я давным-давно
избрал себе девиз «Ни дня без строчки»,
подстёгивая, пил порой вино,
страдал, что не могу без проволочки.
Что ж, с Музой я ничуть не одинок;
меня покамест не подводит чувство,
бегу на встречу, не жалея ног,
но разве только в этом суть искусства?
Мне стало стыдно. Неужели быт
меня добьёт? Уже готова плаха.
И вновь поверю, что дарован стыд
не зря мне свыше: он спасёт от краха.
21.06.15
КУКУШКА
Иду по тропинке послушно,
ботинком раздвинув траву.
Мне вновь сообщает кукушка
о том, сколько лет проживу.
Начнет. Перестанет. И снова
старается лет добавлять.
Мне верится, птица готова
полдня куковать, куковать.
22.06.15
ПЛАЧ
Уехал с собакой на дачу.
Кругом парниковый уют.
А сердце всё плачет и плачет.
Раздумья уснуть не дают.
Зачем я с собакой уехал?
К чему неожиданный плач?
Возможно – давнишнее эхо
обид и сплошных неудач.
Был день столь обыденно начат
и я не пойму одного:
что сердце всё плачет и плачет?
И как успокоить его?
22.06.15
ЧТО КРИЧАТ ПТИЦЫ
Мне на даче славно спится.
Всем доволен я вполне.
Что кричат под утро птицы
довелось расслышать мне.
Я нисколько не в обиде.
Зафиксирую опять.
«Витю видел? Витю видел?» -
любят птицы повторять.
Где? Когда? Какого Витю?
Может, всё-таки меня?
Приезжайте. Поглядите.
Хватит светового дня.
Братство в самом чистом виде.
Быта мутная струя.
«Витю видел? Витю видел?» -
гордо повторяю я.
23.06.15
КАРТА МИРА
Удивительно звонкое эхо
ночью здесь будоражит траву.
Лишь вчера я на дачу приехал.
А как будто полжизни живу.
Под диваном упавшая скрепка
почему-то запомнилась мне.
Карта мира прикноплена крепко
здесь женою моею к стене.
Будто предощущение старта
в крепком теле не гаснет… Ура!
В детстве тоже подобная карта
будоражила душу с утра.
Сам с собой затевая беседу
и полмира мечтой раскроя,
думал я, что куда-то поеду,
что разведаю где-то края.
Что ж, сбылось: и узнал, и поездил,
в цепкой памяти буду беречь:
алфавитом испанских созвездий
я разбавил российскую речь.
Нет наверно другой благостыни,
и наверно нет крепче любви:
Че Гевара и Куба доныне
согревают раздумья мои.
23.06.15
КУКУШКА-2
Я шага по тропинке послушно,
задевая ботинком траву.
Мне сейчас открывала кукушка,
сколько лет я еще проживу.
Иногда она чуть спотыкалась,
а потом продолжала опять,
прибавляя какую-то малость
куковать, куковать, куковать.
22.06.15
ПАРТИЯ
Посмотрите и ахнете.
Здесь не помочь наукам.
Опять играю в шахматы
сейчас со старшим внуком.
Пропишет время ижицу,
но делу не поможет.
Зря внук пыхтит и пыжится,
ведь обыграть не может.
У парня вены синие.
Ему б чуть-чуть новаций.
Но ни к чему усилия.
Я не могу поддаться.
Неважно – в мае, в марте ли,
и кто вставал там в позу.
Опять решилась партия.
Неважно, в чью же пользу.
23.06.15
ЖАЛОБА
Редко же бывает глух и нем
дачник наш на пажитях широких.
Птицы нас измучили совсем:
и дрозды, и сойки, и сороки.
Нет, чтобы шарашились в лесу,
а участок пребывал в порядке;
вишню всю склевали на весу
и клубнику выели на грядках.
Жалость, да и милость заодно
не известны этим нахалюгам;
у ведра едва покрыто дно
жимолостью, взывая ругань.
Птицы, с вами Божья благодать,
с нами – лишь унынье и усталость.
Урожая нам не увидать,
хорошо – растения остались.
Просыпаясь рано по утрам,
ягоды уже не охраняю.
Может, пугало поможет нам,
на него лишь в мыслях уповаю.
23.06.15
ПУГАЛО
Вновь птицы трещат без умолку,
готовя мощнейший десант.
Нам зубы поставить на полку
грозит, кроме прочих досад.
Мороз пробегает по коже.
Как этих разбойниц добить?
Нам пугало, может, поможет,
но как нам его раздобыть?
Порывшись в тряпье,
без убытка для блага родной стороны
нашли мы – да будет улыбка! –
бейсболку, пальто и штаны.
Потом водрузили одежду
на ловко сколоченный крест,
последнюю нашу надежду
во имя спасения мест.
Кто пугало наше приветит,
научит свободу ценить?
Лишь ветер, разбойничий ветер
сумеет его оживить.
И вот уже щёлкают пальцы,
о палку стучат башмаки!
И птицы, немые страдальцы,
летят от поднятой руки.
23.06.15
ТАКСА
Чернее ночь, нежели вакса.
И белый слагается стих.
Сидит горбоносая такса
сейчас на коленях моих.
Не сводит с хозяина взгляда.
О чем-то заветном молчит.
Но главная в жизни награда –
быстрей утолить аппетит.
И нету прямее вопроса,
уйдя от людской чепухи,
зачем она так горбоноса
и кто сочиняет стихи?
23.06.15
АНГЕЛ СМЕРТИ
День сегодня вспыхнул и сгорел.
Слава Богу, не хлебнули лиха.
Тихо ангел смерти пролетел.
Тихо. Тихо. Тихо. Тихо. Тихо.
Пролетел как вспышка. Как звезда.
Как письмо небесное в конверте.
Вы б не угадали никогда:
ангел смерти. Смерти. Смерти. Смерти.
Каждый день бы эдак нам везло…
Мимо наподобье бумеранга
Ангел смерти пролетел светло.
Ангел. Ангел. Ангел. Ангел. Ангел.
25.06.15
ПУТЬ
Лето снова раздвинет завесу
меж времен, мол, ребята, ништяк.
Мы шагаем по сорному лесу,
спотыкаясь о павший сушняк.
Если выйдешь порой на опушку,
обуяет другая тоска,
по тропинке направив послушно,
к цели вытолкнув наверняка.
Как покоя б душа не молила,
ты запомнишь проделанный путь;
через месяц поспеет малина
и крапива подсохнет чуть-чуть.
А пока глазом пристальным рыскай,
отыскать побыстрее дабы,
несмотря на колючие риски,
в шляпках серых в засаде грибы.
Вместе с внуками шел я по лесу,
раздвигал паутину и мрак,
а в конечном итоге завесу
меж времен, нож зажавши в кулак.
Через месяц поспеет малина
и крапива подсохнет чуть-чуть…
Как покоя б душа ни молила,
не забудет проделанный путь!
26.06.15
НЕУЖТО
Внезапно дождь пошел, хотя дышала летом
земля, уже давно не чувствуя препон.
Я снова видел сон с причудливым сюжетом.
Я снова видел сон. Я снова видел сон.
Там солнца было два, и две луны всходило,
наличием своим смущая горизонт.
Но был ли в том резон удваивать светило?
Но был ли в том резон? Но был ли в том резон?
А в этом мире вновь шел дождь без перерыва,
и жажду утолить земля в грозу смогла.
Неужто жизнь прошла настолько некрасиво?
Неужто жизнь прошла? Неужто жизнь прошла?
27.06.15
ОКОЛО НОЛЯ
То наводненье, то землетрясенье…
Спокойно не живет никак земля
Едва ли было хоть одно мгновенье,
когда она, пощады не моля,
во благо обратить столпотворенье
могла, по справедливости деля
напасти и обычное волненье,
вновь по орбите шариком руля.
Пускай бытует и другое мненье,
пускай заявит кормчий: о-ля-ля!
Земля была его надежной тенью,
его одеждой были соболя.
И он вступать совсем не хочет в пренья,
оставшись где-то около ноля.
27.06.15
ЖЕРТВА
Нынче вспомнилась тёща-политкаторжанка.
Десять лет как она умерла!
Мне её иногда поразительно жалко,
хоть упрямой донельзя была.
Всю семью ковырнули в захваченной Польше.
Тухачевский возглавил налёт.
Жили-были, и если что вспомнится больше:
Чердынь – наипоследний оплот.
Ей в миллениум дали какие-то деньги.
Три копейки за скарб и за дом.
Неизвестно: осталось ли что в деревеньке…
Нелегко заработать горбом.
Ветер пыль разгоняет по белому свету,
чудеса мимоходом творя.
Десять лет как приносят для тёщи газету.
Вот сегодня – «30 октября».
Я листаю её, рухнув в ворох известий.
Неужели достигнут предел?
Ведь и я тоже жертва недавних репрессий.
Разве только в тюрьме не сидел.
29.06.15
ИТОГ
Мне давно надоели дороги.
В меру зорок, и лыс, и усат,
подвожу наконец-то итоги.
Впрочем, я их подвел в шестьдесят.
Сколько я суетился и рвался!
Сколько книжек ненужных прочел!
Огляделся сейчас. Рассмеялся.
И опять никуда не пошел.
Мне не нужно любви и участья.
Всем сегодня доволен вполне.
Что мне нужно для полного счастья?
Умереть. Только дома. Во сне.
01.07.15
119
Памяти Павла Антокольского
Сегодня – день рождения поэта.
Ему уже 119 лет.
Я помню дом друзей. Я помню лето.
И только в памяти сияет свет.
А сё вокруг могильной мглой закрыто.
Причем метафизический туман
куда плотней, чем стела из гранита,
его не одолеет и таран.
Босая память странствует по свету.
Безжалостен её колючий взгляд.
Закрыта дверь к ушедшему поэту,
как предсказал он сорок лет назад.
Ему хотелось воли и покоя,
и он бесстрашно жизнь свою прожил,
и подытожил собственной рукою
всё то, что совершил и заслужил.
01.07.15
СЕМЬЯ
Мне кажется порой: внутри большого круга
вся жизнь моя с лихвой заключена.
Есть у меня два настоящих друга:
собака и жена. Собака и жена.
Они меня легко с полслова понимают.
И не дадут, чтоб зло коварно подползло.
Они меня всегда от зла оберегают.
Мне просто повезло, что я не вижу зло.
Хожу себе. Брожу. Пью с разрешенья пиво.
Нельзя сказать, что нервы вновь обнажены.
Ведь кто б еще так мог жизнь проводить красиво
в компании друзей – собаки и жены.
Еще одно, друзья, сейчас скажу особо.
Как хорошо молчать в семейной тишине!
Но только изменять ты никогда не пробуй
собаке и жене. Собаке и жене.
Завиднее тогда судьбина Саломеи.
Ответить не смогу конкретно на вопрос.
Представить эту казнь и в мыслях не сумею.
Спаси меня Христос! Спаси меня Христос!
01.07.15
ТАК ДА НЕ ТАК
Трава в росе обильной, словно ночью
прошли неудержимые дожди.
Хотя туман седой и порван в клочья,
но ничего не видно впереди.
Иду с собакой. Быстро. Озабочен.
И сам себе твержу: «Не навреди!»
Раз путь проходит между двух обочин,
то ничего хорошего не жди.
Так да не так. Развеет вольный ветер
туман, дорогу солнечным лучам
открыв. Трава обсохнет понемногу.
Мы будем просыпаться на рассвете,
чтоб новый день не гладил по плечам,
не запрещая выбирать дорогу.
02.07.15
НАСТАВЛЕНИЕ
Когда врачом иль дровосеком
ты будешь доживать свой век,
увы, не стоит спорить с веком;
ты не из нравственных калек.
Спор, в общем-то, почти закончен,
хотя и не допит бокал,
но будь в своих желаньях точен,
не залезай на пьедестал.
Потомки, может быть, оставят,
коль заслужил, курносый бюст,
и эта истина простая
не оскорбит усталых уст.
Зачем бесплодно спорить с веком,
собой, мой друг, всегда владей,
будь не последним человеком
среди достойнейших людей.
02.07.15
РЫНОК
Хотя палит июльский зной,
и спят соседи все,
базар отрылся предо мной
во всей своей красе.
Она сама собой права,
она острей острот.
Вот поросенка голова,
вот карп, а вот осётр.
Вот тушки нежные цыплят,
а вот колбасный ряд,
вот вишни южные глаза
заманчиво глядят.
Вот помидоры, огурцы,
редиска и грибы,
ты посмотри во все концы
изменчивой судьбы.
Пока играет в жилах кровь,
не наступает край.
Ты только денежки готовь
и щедро покупай.
А если ты устал от туш
и растерял любовь,
купи скорей китайских груш
и зелени любой.
Купи кавун, купи вилок,
черешню, виноград,
вот только не грусти милок,
ведь ты не виноват,
что всё не можешь ты скупить
с природой заодно,
домой придёшь, и будешь пить
столовое вино.
Потом в согласье сам с собой,
взглянув повыше крыш,
услышишь солнечный гобой
и ангелов узришь.
Не зря ты пел, не зря ты пил,
не преступая край…
А что ты всё-таки купил?
Показывай, давай.
02.07.15
В КОНЦЕ КОНЦОВ
Сопротивляюсь косности,
рву выигрышный билет.
Нет времени, значит, возраста
на самом-то деле нет.
Пусть многоликое нечто
отразится в моем лице.
Наверное, это вечность
бликует в концов конце.
Сказаться бы только полнее,
чтобы работать не зря;
чтоб залила полнеба
вечности этой заря.
03.07.15
КЛАДЬ
Мне дома не сидится.
Сейчас стишок рожу.
По улице Мясницкой
я снова прохожу.
Вернее, пролетаю.
Понятно без труда.
Я – давний пролетарий
душевного труда.
Пускай по фене ботать
заведомо нельзя.
Не спи, не спи, работай! –
вы помните, друзья?
Спешу я за газетой,
где тиснуто эссе,
а все ватерклозеты
в нейтральной полосе.
Наложен мораторий
на неизвестный срок.
Цветет один цикорий,
голубенький цветок.
Пусть прозвучит банально
в дни мира и труда,
но время инфернально.
Не летчик. Не звезда.
Шагаю по Мясницкой.
На каждом вираже
не позволял лениться
и я своей душе.
Аз, книгочей! Заложник.
Зря ль верил небесам?
Не колебал треножник,
но колебался сам.
Не пел на сцене арий.
В других полях страда.
Я – просто пролетарий
душевного труда.
Хоть знаю, как почетно
смирять в коленях дрожь,
особенно по чётным,
и по нечетным то ж.
Такое не приснится.
Всё тяжелее кладь.
По улице Мясницкой
мне нравится гулять.
03.07.15
ПАНДА
Дочь стихи мои редко читает.
Что ж, понятно: в них ноет душа.
Я, конечно, давно не чета ей,
как компьютеру карандаша
бег по глади верже остроклювый…
Мне бы надо пластинку сменить.
Не Есенин, не Блок и не Клюев.
Только лайк не удастся сманить.
На фейсбуке жестокие игры.
Кот отважно стремится на пса.
Лишь стоят в отдалении тигры,
гордость сетки и наша краса.
Я хотел бы тибетскою пандой
оказаться в бамбуковом сне.
Ничего мне другого не надо.
Я судьбою доволен вполне.
Глазки круглые весело сузю.
Что еще обещают года?
Ничего что с одной из иллюзий
попрощаюсь, увы, навсегда.
03.07.15
СВАРЩИК
Снова малооблачно и жарко.
Может, ночью соберется дождь.
В небесах пойдет электросварка.
На неё грозовый фронт похож.
И во славу мудрости природы,
что не принимает беспредел,
я держал бы крепко электроды,
маску бы защитную надел.
05.07.15
КРУГ
Опять конец эпохи.
Пыль сохнет на губах.
От греков только охи.
А в еврозоне – ах.
Вот-вот и рухнут банки,
раз на отдачу слаб
давно зажатый янки
почти античный раб.
Пусть бьёт в ладошки хевра.
Прекрасен матерьял.
Упал немножко евро,
а доллар крепче стал.
Размахивай букетом.
Жизнь – кругом по воде.
А я-то где при этом?
А нет меня нигде.
06.07.15
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Отдождило. Отвалилось.
Отшумело. Отлилось.
Почему, скажи на милость,
я испытываю злость,
словно что-то недодали
в синоптическом раю
очень важные детали,
без каких не узнаю
родину свою, Россию,
свой любимый стольный град,
где порою грязь месили
и ходили на парад.
Слава Богу, этот ливень
не расквасил землю, я
посчитал мгновеньем длинным
водный выплеск бытия.
Всю впитала почва влагу;
день, хоть шёл и вкривь, и вкось,
даровал еще и благо –
погасил былую злость.
И опять душа запела
про кабысь и про небось…
Отдождило. Отшумело.
Отвалилось. Отлилось.
07.07.15
РОЖДЕНИЕ
Мне кажется – я невидимка,
зависший над сонным прудом…
Должно быть, какая-то дымка,
хоть верится в это трудом.
Должно быть, какая-то тайна
сверхжизни и жизни простой,
когда оскользнешься случайно,
и всё – ты ушел на постой.
К другой ли, к другим, неминучим,
как истина или слеза,
чтоб только таинственный случай
таращил в испуге глаза.
Чтоб только далекая дымка
окутала призрачный след;
судьба на манер фотоснимка
фиксирует пафос побед.
И тайна опять непременно
из тьмы выползает на свет
последствием взрыва вселенной,
когда возникает поэт.
08.07.15
СОН НАЯВУ
Что ж, нет совершенству предела…
Легко по течению плыть…
Я умер давно, только тело
душа не хотела забыть.
Она в нем жила, как в подлодке,
следя день и ночь в перископ.
Порой попадались находки
путём испытаний и проб.
Не знаю, как лучше озвучить
мой казус про сон наяву.
Казалось всё время, что глючит –
за что ни возьмусь – дежа вю.
О, я разрушал терпеливо
всё то, что любил и люблю.
Томительной жизни позывы
сводил как возможно к нулю.
Беспечна, а может увечна
дорога, которой идём;
и все-таки жизнь бесконечна,
и новый отыщется дом.
Когда уже не по привычке
находишь приют и оплот,
и вновь, как в скворечнике птичка,
о счастье душа запоёт.
08.07.15
МАКУШКА ЛЕТА
Июль. Полдневная экзотика.
Макушка лета, как сказать.
И облако не хуже зонтика
способно солнце закрывать.
Мы с таксою бредем в согласии.
Не выясняем: кто – кого?..
А рядом незабудки, «часики»,
цветочки детства моего.
09.07.15
НАШЕСТВИЕ
Дождь и грозы. Шквалистые ветры.
Может, правильней сказать – ветра,
мгновенно обегают километры,
я подмечаю с самого утра.
Легко приподнимают над землёю
мой дом, мой сад, мой скромный огород;
и вяло светит тусклою зарёю
разорванный на части небосвод.
Нет электричества. И дачник безутешный
ладонью бережет огонь свечи
и слышит за окном, как там потешно
орут вороны, галки и грачи.
Испуганно вся фауна стремится
прижаться к человечьему теплу.
Зайчишка, ёжик, белка или птица
не могут усидеть в своем углу.
Чего не сотворишь спасенья ради,
когда живешь, рискуя головой;
недаром человек при всём параде
сидит в своем дому, как часовой.
Прольется весь объём небесной влаги.
Обсохнут обитатели внизу,
растратив тоже весь запас отваги,
помогшей нынче пережить грозу.
09.07.15
ПОЛЁТЫ
Что ни комната, всё мне – темница,
жить без неба томительно мне.
До сих пор невозможное снится,
до сих пор я летаю во сне.
Прочь ушли ущемления плоти,
не пугает возможная смерть,
твердь земную отринув в полёте,
стратосферу бы мне рассмотреть.
Лёт стремительный, лёт неминучий
я считал бы счастливой судьбой,
облака и случайные тучи,
оставляя визу под собой.
Свет бы солнечный лился и лился,
и светился воздушный поток;
сон волшебный бы длился и длился,
может, в явь, наконец, перетёк.
10.07.15
ГРАД И ДОЖДЬ
Знать, не зря ломило спину,
предсказанья подытожь.
Град стучит по андулину,
град, переходящий в дождь.
Бьётся крупка ледяная,
выпав из небесных сфер.
Ничего не понимаю
в мире грозовых премьер.
Небо серо. Тучи серы.
Серый ливень льёт с небес.
Был бы тонкий запах серы,
появился б мелкий бес.
А сейчас всего лишь льётся
безразмерная вода
из небесного колодца,
град роняя иногда.
Бьётся ледяная крупка,
выпав из небесных сфер.
Странно в этой жизни хрупкой
видеть хрупкость новых мер.
Их приняв наполовину,
вновь увидеть будешь рад
дождь, что бил по андулину,
дождь, переходящий в град.
10.07.15
ДОМА
Макушка лета. Не зима.
Гулять бы ночью беззаботно.
А тут опять бесповоротно
в России падают дома.
Давным-давно была война.
Исчезли террористы, взрывы.
И только памяти нарывы
напомнить могут, чья вина.
Дома как книжные тома.
Они стоят друг к другу плотно.
И почему бесповоротно
в России падают дома?
13.07.15
ФИАЛКИ
Молчат вороны. Брешут галки.
Казалось бы, какой уют?
На подоконнике фиалки
меж тем доверчиво растут.
Им только бы глоток водицы
разок в три дня, Господь, прости,
и можно заново родиться,
и можно заново цвести.
И как бы ни бывало больно,
какая б ни взбивалась муть,
на чашечки довольно
и мне разок в три дня взглянуть.
И самого себя не жалко,
и никаких не страшно пут,
когда уверенно фиалки
на подоконнике растут.
14.07.15
ОПЕЧАТКИ
Стихи – души мгновенный отпечаток.
Порою издаются долго-долго.
Книг не встречается без опечаток,
И в этом не помеха – чувство долга.
Давлю в себе усталую зевоту.
Ах, Виктор, Виктор, где он, мыслей вектор?
Корректор, корректируя работу,
нередко поступает некорректно.
Книг не встречал и я без опечаток,
только милы порой душе изъяны.
Вдвойне приятно, чтоб на отпечаток
ложился пластырь, исцеляя раны.
Что ж, никогда я не был белоручкой;
уверен, что отнюдь не преступленье
карандашом и шариковой ручкой
вносить собственноручно исправленье!
14.07.15
МОРЯК
Узнал я лишь под старость,
как тяжки якоря.
Душа летит, как парус,
сквозь время и моря.
Лишь умножая горе,
в разлуке сможешь жить…
Не затеряться в море,
умея ворожить.
Моряк пронизан болью
в безумном мире мер.
Всё движимо любовью –
и море, и Гомер.
Моряк всегда холерик.
Оркестр играет туш.
И я готов поверить
в переселенье душ.
Решение простое –
живи да не по лжи…
И что вам нынче Троя,
ахейские мужи?
Платить придётся кровью,
вот действия пример:
всё движется любовью,
и море, и Гомер.
Пока внезапно старость
не встретит неглиже.
За горизонтом парус
неразличим уже.
Пуст за спиною берег.
Умолк бравурный туш.
Кто продолжает верить
в переселенье душ?
Кто подгоняем новью
в безумном мире мер?
Лишь движимый любовью,
как море, как Гомер.
16.07.15
ПАСТОРАЛЬ
Мне нравится следить движенье
светил, не проявляя чувств,
и как таблицу умноженья
я знаю рифмы наизусть.
Пусть постарели пасторали;
мопед ржавеет в гараже;
ложноклассические шали
проела моль насквозь уже.
Сменилась как-то враз эпоха,
но бюст вождя все так же пуст;
и за углом чертополоха
нахально зеленеет куст.
Цветет его собрат репейник,
а подорожник весь в пыли.
Домой вернись, возьми кофейник
и кофе пей, и суп соли.
Однообразен мир, но это –
его примета, не вина,
он просто метит общей метой
всех нас, товарищи, сполна.
Но час придет, и жалким роем
над местожительством взлетим,
когда глаза навек закроем,
дыхание остановим.
Что ж, выпьем на прощанье с летом
немного красного вина.
Однообразен мир, но это –
его примета, не вина.
16.07.15
ЖЕСТОКИЙ РОМАНС
Меня привлекают шансы
бороться и побеждать,
могу разложить пасьянсы
и в шахматы поиграть.
Могу, упражняя ноги,
шагами мерить проспект,
занятие очень многих,
чтобы не гас интеллект.
Почти не имея сраму,
(не в счёт графоманский грешок),
могу житейскую драму
легко уложить в стишок.
Финансы поют романсы,
и нечего счастья ждать.
Да здравствуют наши шансы
бороться и побеждать!
17.07.15
ДЕНЬ
День пережит – и слава Богу,
когда-то написал поэт.
Мы ищем звездную дорогу,
которой и на небе нет.
Мы истово новинки ищем,
бесцельно прожигая дни,
а надо бы – духовной пищи…
Мы в том ущербны не одни.
А жизнь толкает к эпилогу
и струны – требует – задень…
День пережит – и слава Богу,
еще один огромный день.
18.07.15
ПОХВАЛА
К чаю так хороша пахлава!
Сладость в жизни никак не мешает.
А поэту нужна похвала,
хоть уже ничего не решает.
Потому что предрешена
жизнь, судьба, вообще-то судьбина;
так скажите, какого рожна
не хватало рябине у тына?
Я уверен – чуть-чуть похвалы
и сочувствие были бы к месту.
Аттестаты сегодня малы,
устаём от случайных известий.
Нападает и вяжет ленца.
Безнадежность почти укачала.
Мир умеет начаться с конца,
чтоб венцом оказалось начало.
Отойду от резного стола.
Мысль оттенков немало вмещает.
Человеку важна похвала,
хоть давно ничего не решает.
18.07.15
ПОД МУЗЫКУ ВОЛШЕБНУЮ ДОЖДЯ
Есть в летних днях рождения своя
ничем не прерываемая прелесть,
когда дождинки, словно брызги, спелись
под музыку волшебную дождя;
когда грибы и ягоды растут
доверчиво и в то же время жадно,
когда в тени спокойно и отрадно,
и спрятан в каждой женщине сосуд
желаний; не предугадает ум
мужской – подарка на подобный праздник,
он сам себя возможностями дразнит
и мчится за границу или в ГУМ.
Есть в летних днях рождения одна
ничем необъяснимая морока,
ведь их не отмечают раньше срока,
а позже отмечать уже – вина.
Под музыку волшебную дождя,
моя любовь, к тебе приду я в гости,
не принося с собой ни за, ни злости;
и будем рядом только ты и я.
Я подарю чернику, вишню и
смородину, клубнику и малину;
пусть ягоды покорно и невинно
усилят сразу магию любви.
Я подарю торжественный восход,
ты родилась, я знаю, на рассвете,
и солнце с этих пор всегда приветит
тебя, но не скажу, который год.
Пускай расположение планет
в день этот будет вновь благоприятным,
а солнышко, когда пойдет обратно,
тебе оставит из лучей букет.
Отныне мир тебе принадлежит,
с подарком этим делай что угодно;
храни, передари, ведь ты свободна,
и дух в тебе весь мир животворит.
Горит твоя счастливая звезда,
и год от году набирает спелость…
Ничем не прерываемая прелесть
есть в летних днях рождения всегда.
19.07.15
ПРОЦЕСС
Страдал. Рыдал. Терпел. Исчез.
Так вот он, жизни путь.
Безостановочный процесс.
Его не повернуть.
Проходит каждый человек
завещанным путём;
и мы, свой доживая век,
все по ему идём.
Дай руку, брат или сестра,
и дай скорей ответ,
зачем надежда так остра,
что расставанья нет;
что вечен лет круговорот,
что подрастает лес?
Вот ты родился, вытер пот,
всплакнул и вдруг исчез.
19.07.15
СНЫ
Твердят: живи да не по лжи.
На пике пульса.
Я видел сон длиною в жизнь,
и вот – проснулся.
Вокруг знакомые места.
Страна – болото.
Была бы лишь душа чиста.
Но грустно что-то.
Как встретить осень и весну,
сражаясь в спорах?
А если я опять засну
лет так на сорок?
Проснусь, и новая страна
меня приветит.
Она улыбчива, нежна…
И солнце светит.
И зелень. И вокруг цветы.
Гудит столица.
Но это всё мечты, мечты…
Вновь сон мне снится.
Не то зима, не то весна.
А может осень.
Как хорошо дождаться сна
часов на восемь.
Опять порадуют мечты.
Вновь к ним вернулся.
А ты? Что нынче видишь ты?
Уже проснулся?
20.07.15
УРАГАН
Снова туча набежала.
Потемнело всё кругом.
Молнии блеснуло жало.
Докатился дальний гром.
Облак промелькнул, как бивень,
сокрушив хрустальный день.
И полил огромный ливень,
аж полны канавы всклень.
Перед этим ураганом
все бесправны и равны.
С ним не совладать наганом,
я взгляну со стороны.
Но подсказывает чувство,
что утихнет лютый зверь.
Пережди природы буйство.
Жизнь наладится, поверь.
21.07.15
ГРОЗА
Погода переменчива в июле.
Гарантии на благосклонность нет.
С утра всё небо тучи затянули,
и вместо солнца льется мутный свет.
В окно взглянув, я сильно удивился.
Какой царит в природе произвол!
Дождь быстро шёл, потом остановился,
передохнув, еще быстрей пошел.
Любое действо было, как впервые.
Во мне возник спасительный испуг.
Деревья шелестели, как немые,
сплошным и быстрым переплеском рук.
Животные попрятались, как спали.
Как будто не касался их развал.
А молнии ужасно грохотали,
вот только звук от действа отставал.
Так длилось час, а может два, не знаю.
Как вдруг мгновенно прекратился дождь.
И только сырость общая, сквозная
поодаль чавкала остатками подошв.
Стремился мир пробиться, продышаться
раскидистыми лёгкими лесов;
и мне хотелось в общий строй вмешаться,
я был на приключения готов.
Взяв зонтик, смело вышел я из дома,
резиновые сапоги обув;
хоть оказалась местность незнакома
на взгляд, на ощупь, наконец, на слух.
Раз дождь знаком, то вы меня поймёте
жить без издержек, видимо, нельзя.
На этой, может быть, случайной ноте
закончить разрешите мне, друзья.
21.07.15
ЛУЖАЙКА
Мне нравится очень,
за что я не знаю,
начальная осень,
лужайка лесная,
которая между
дерев расстелилась
как эхо надежд
или высшая милость.
На ней разнотравье,
на ней разноцветье,
лекарство от травмы
в жестоком столетье.
21.07.15
ДАТСКИЙ УГОЛОК
Наш век – находчивая сводня
не только песен и идей –
готов знакомить он сегодня
немало дат или людей.
А что припасено на завтра?
Легко отметим, ясен пень,
Международный день театра
или такой же торта день.
Надежды полон и отваги,
хочу расширить инвентарь;
готов я день отметить скряги,
внести день счастья в календарь.
До обновленья дат охочи,
от дней не убегая прочь,
должны мы окрестить и ночи…
Как назовём, не медля, ночь?
Чтоб избежать былых убожеств,
отметим разом, заодно
ночь сладострастья, ночь художеств
и ночь всемирного кино.
21.07.15
НА ДАЧЕ
Мне на даче повезло –
в животе остался хохот.
Днем по-летнему тепло,
ночью же – осенний холод.
Все сомненья далеко.
Жизнь не требует отсрочки.
И по-прежнему легко
я бегу к строке от строчки.
Чей-то вырос карапуз.
Поскользнувшись, ехал юзом.
Он когда-то звался юз,
а сейчас он просто юзер.
То ли сам он виноват,
то ли местность виновата,
маскировочный халат
подложи он чистой ватой.
Полюбивши фрукт гранат,
ты не думай о гранате;
то ли сам ты виноват,
то ль соседи виноваты.
22.07.15
ИСПОВЕДЬ
Нечего ломать комедь.
Как кому, а мне довольно.
Я хотел бы умереть
быстро и совсем не больно.
Жизнь сама порой – пробел.
Чтоб не думать о расплате,
умереть бы я хотел
сразу, лучше на закате.
Потому что был рожден
на рассвете, в воскресенье.
Жизнь прошла стремглав, как сон.
Вспыхнув утречком весенним.
Довелось попить, попеть.
Было иногда прикольно.
Нечего ломать комедь.
Как кому, а мне довольно.
22.07.15
ПОДАРКИ СУДЬБЫ
К строке приладишь ты строку.
Как за слезой слезинку
опять грибок кладешь к грибку
в плетеную корзинку.
А за грибами ты, милок,
идешь, конечно, пеший.
Грибы распределяет Бог,
а, может быть, и леший.
Едва порой закрыто дно
у одного с огрехом,
другой смеется заодно,
неся корзинку с верхом.
Подбив итог немой борьбы,
ты сам прекрасно знаешь:
грибы – подарочек судьбы,
их не предугадаешь.
22.07.15
НЕ ТАК
Умереть, но не так, не от сердца,
бессердечным считая себя.
Быть должно же надежное средство,
что поможет, сомненья дробя.
И оставь заклинанья в сторонке
стороной оборотной молитв,
время тоже свернулось в воронку,
время новых сражений и битв.
23.07.15
МОНОЛОГ МОЕГО ДЕДА
Я вырос в бревенчатом доме,
где мох заполняет углы;
где словно большие ладони
сколочены плотно полы;
где лавкам привольно тесниться,
и ловит внимательный взгляд,
как в красноуголье божницы
сияет старинный оклад.
Душе было радостно в доме
на острове, в центре реки,
к неведомой цели ведомой,
страданьям земным вопреки.
Она словно птица летала,
был жизни пленителен пир,
но этого было так мало
познать окружающий мир.
Я вырос в бревенчатом доме,
где вещи веками живут,
и кроме оружия, кроме
«струментов» покой берегут.
Наличники светлые окон
вовсю украшала резьба;
и словно затейливый кокон
впечатана в память изба.
А тело приладить хотело
себя к этой жизни мирской,
и все же никак не мело
создать долгожданный покой.
Спина бронзовела от пота,
и время текло, как вода…
Работа, работа, работа
меня занимала тогда.
Я вырос в бревенчатом доме
и в город бетонный ушел,
где в послевоенной истоме
уж не было так хорошо.
Хотел я, придавленный горем,
понять наконец-то горбом,
что дом мой, затопленный морем
на самом-то деле не дом.
Конечно, возможно отыщешь
на фото былых красоту,
а, может, на памяти днище
свою обнаружишь мечту.
Уже никуда мне не деться…
Зачем по ночам я зову
далёкое камское детство,
его окликая – ау?!
Я вырос в бревенчатом доме,
где мох заполняет углы,
где словно большие ладони
сколочены плотно полы;
где лавкам привольно тесниться,
и ловит внимательный взгляд,
как в красноуголье божницы
сияет старинный оклад.
23.07.15
КОНЕЦ ИЮЛЯ
То холодно, то дождь…
Заплесневели грядки.
Зачем ты снова врёшь,
что всё с тобой в порядке?
Что вот еще чуть-чуть
и вновь проглянет солнце,
и вызывая в путь
вновь постучит в оконце.
Но это всё туфта,
заснуть бы непробудно,
ведь истина проста,
хоть и промолвить трудно.
С трудом скрывая стыд,
не подавая виду,
дорогами обид
кружу я по орбите.
Терзает тело дрожь.
Вот-вот я и раскаюсь.
То холодно, то дождь…
А я в себе копаюсь.
Хочу узнать, друзья,
важна любая помощь,
то ль фрукт заморский я,
то ли родимый овощ…
хорошего не жди.
Оно закрыто тюлем.
То холод, то дожди…
Таков конец июля.
24.0.15
МАЛЬВЫ
Забудьте скорей про эмаль вы,
про золото и серебро,
раз мальвы, прекрасные мальвы
встречь солнцу подъемлют бедро.
И стебель, зелёной коленкой
махая, исполнить готов
искрящийся танец фламенко,
пленяя гирляндой цветов.
Какие роскошные дылды!
Какой зажигательный дух!
Пленившись, партнёром ты был бы,
избегнув различных прорух.
И если уходите вдаль вы,
не ждите, что будет покой,
хоть мальвы, прекрасные мальвы
прощально вам машут рукой.
Не ждите, что быстро померкнет
в сознании танец цветов.
Взрываются вновь фейерверком
они при поддержке ветром.
24.07.15
ЗИМНИЕ ЁЛКИ
Пусть в сумрачном покое млея,
пила мечтает: «Вжик, да вжик!»
у дачи тянется аллея
из ёлок, что сажал таджик.
Сын поднебесного Памира,
он выбрал ёлки за красу,
за то, что сохраняют сиро
зимою снег, весной росу.
Их разом вырвали из круга
родни и трепетных подруг,
чтобы зимой шальная вьюга
определила малый круг.
Старательно сушило солнце
раскидистую хвою лап
и ждало – эхо донесётся
вовнутрь бревенчатых палат.
И выставив большие уши
окон, карнизов и дверей,
готовы были дачи слушать
рассказы эти поскорей.
Но ёлки только втихомолку
переминались, ни гу-гу
не проронили эти ёлки,
по пояс будучи в снегу.
Сочувствуя им и жалея,
натягивая чувств вожжу,
я в эту тёмную аллею,
как соплеменник их, вхожу.
Клянусь, что никогда не трону
красавиц, мой язык не лжив;
пила лежит в надёжном схроне,
естественно, пока я жив.
И ёлки тоже втихомолку
пообсудили; ни гу-гу
не проронили эти ёлки,
по пояс будучи в снегу.
24.07.15
НЕУДАЧНИК
Когда вчера гулял у дачи,
то ждал восторга и удачи,
но получил лишь сдачи с дачи
и размышления впридачу.
Какой пассаж! Вся жизнь – задачник,
А я, конечно, неудачник.
24.07.15
КУСТ ЦИКОРИЯ
Я на даче. Моя территория
здесь лежит, свою тайну храня.
Голубые цветочки цикория
вновь нашли здесь зачем-то меня.
Пусть годами иду обворованный
и карман разорвавшийся пуст,
здесь настиг меня цепко дарованный
новым временем взращенный куст.
Голубыми наивными глазками
многооко он в спину глядит,
и кофейными тихими сказками
растворяет скопленья обид.
Вот уже и не чувствую горе я,
улыбаюсь я солнца лучу…
голубые цветочки цикория,
вам «спасибо» я снова шепчу.
25.07.15
ИЗ БОЛЬНИЧНОЙ ТЕТРАДИ
В ОТДЕЛЕНИИ РЕАНИМАЦИИ
Я родился и вырос в одной стране,
трудился во второй и умираю в третьей;
то, что поминалось с приставкой «не»,
звучит утвержденьем в двадцать первом столетье.
Не привлекался, не участвовал, не сидел –
имеет сейчас смысл прямо противоположный,
а то, что в трудах облысел и поседел,
признак ложный, хотя и непреложный.
Только что невролог навестил меня,
тыкал иголками, стучал молоточком,
доложу я, истину сохраня,
слава Богу, не бил по почкам.
Кажется, поставил диагноз мне –
расходящееся косоглазие,
а что еще может быть в этой стране,
где Европа перепутана с Азией.
Глаза разбегаются на широту проблем
во всей своей красоте и силе;
ни Стругацкие, ни Шекли, ни Лем
так от современности не откосили.
Как бы выразился тов. Горбачёв,
неизвестно зачем был я на Урале зАчат;
та страна, покрытая кумачом,
сейчас уже в сознании потомков ничего не значит.
По инерции двигаюсь, по инерции что-то пишу,
и, если признаться честно,
всё, что носил полвека к свому шалашу,
кроме меня никому не интересно.
В ближайшее время, увы, отброшу коньки,
и тоже тотчас же аукнется – славный конёк мой – творчество –
но все-таки слова стремятся из темноты вперегонки,
они на что-то надеются, им чего-то хочется.
29.07.15
ОТЧЁТ
Несколько суток не писал ни строки.
Слова кипели в сознании, как насекомые.
Сачком бы ловить их, таких-растаких,
принимая поэзию за искомое.
Не заканчивается шум и цокот таких цикад,
что размером с анчоусы Черноморья.
Я бы был, как Крез, представителен и богат,
если бы не впадал в состояние немое.
Не моё, не ваше, не наше… Не прочих кабы,
на которых киваю, мол, сразу б росли повсюду
трюфеля, поразительные грибы,
и тогда бы уж Крез разорился на одну посуду.
Между тем начинается ветер больших перемен,
начинается вечер, огромнейшей ночи предвестьем,
начинается ливень былых изменений взамен,
и слова-насекомые также кишат, все на месте.
Дважды «скорая помощь» уже нарушала покой,
привезла двух больных, я все так же в больнице,
слава Богу, еще шевелю по бумаге рукой
и простыней накрываюсь, могу еще уединиться.
Вот и молнии блещут, ища себе громоотвод.
Гром гремит, отставая со скоростью звука.
Я очнулся от холода и быстро закончил отчёт.
День тянулся как год. Что ж, нехитрая это наука.
Слава Богу, еще шевелю по бумаге рукой
и под простынкой казённой могу еще уединиться:
молнии блещут, гром гремит, а на душе покой.
Реанимировался. Спасибо тебе, больница.
29.07.15
АРИТМИЯ
Когда столкнёшься с ней впервые,
то прозвучит, как Песней песнь,
мерцательная аритмия,
непостижимая болезнь.
Схватив в свои объятья сердце,
она желанием горит,
чтоб люди находили средство
и возвращался прежний ритм.
29.07.15
МИРОПОРЯДОК
Как мыслей людских отраженье,
как мир под Господней рукой,
вечернее небо – в движенье;
ночное – полнейший покой.
За тучей сомнение прячут,
как эхо возможных невзгод.
А люди всё плачут и плачут,
а дождик идёт и идёт.
Когда-нибудь схлынут досады,
свет станет дороже всего;
Господь снова Землю погладит,
как глобус, Земля для него.
Вечернее небо – в движенье,
ночное – полнейший покой.
И нет у меня отторженья,
что миропорядок такой.
29.07.15
НАПОСЛЕДОК
Мы с тобою – бродяги и воины.
Нам с тобой каждый миг – благодать.
Сон нарушен и чувства расстроены,
и, что ждет впереди, не видать.
Ночь еще перебьёмся, промаемся,
и дождёмся, быть может, суда;
а тогда согласимся, покаемся
и исчезнем, Бог знает куда.
Новый день, огневейное варево,
довершит наказанье души;
эх, товарищ мой, шибче наяривай,
напоследок еще согреши.
30.07.15
ИГЛА
Устал от груза мыслей,
от бесконечных дум.
Мозги давно прокисли.
Шарашусь наобум.
Час от часу всё хуже.
Из каждого угла жуть,
и дыханье стужи.
Снаружи – та же мгла.
И это – даже летом.
Что будет ждать зимой?
Общенье со скелетом,
и стон, и жуткий вой?
Сплошные мюсли-мысли.
Давай, гори в аду.
Наверно, в этом смысле
я – жуткий тугодум.
Опять гляжу в журналы,
как будто в зеркала.
А там опять устало
подмигивает мгла.
30.07.15
ИГРА В СЛОВА
Я вчера заснул едва.
Разболелась голова.
А, проснувшись, утром понял –
эта тема не нова.
В речке вымерла плотва.
В поле высохла ботва.
А в округе пожелтела
и скукожилась трава.
Здравствуй, душенька сова!
Ты всегда в одном права.
Вылетаешь ты на волю
из правого рукава.
Чем нас радует молва?
На траве лежат дрова.
А по ним кузнечик скачет,
а сова уже вдова.
Стала лысой голова.
Имя у реки – Нева.
Я на этом ставлю точку.
Вот и поиграл в слова.
30.07.15
ПОДРУЖКА
Одиночество. Слово как слово.
Просто снова в ночи одинок.
Чтоб дождаться исхода иного,
просто сделай желанный глоток.
Выпьешь кружку, и будет подружка.
Обеспечит желанную жизнь,
из фаянса радушная кружка.
Ты за ручку её подержи.
Ничего не изменится вроде.
Ты шепнёшь ей. Слова как слова.
Хорошо б посидеть на природе.
Так, чтоб кругом пошла голова.
Одинокому надо немного.
На полсуток хотя б постареть,
чтоб дождаться исхода другого,
и опять свою кухню узреть.
Пустотело насупилась кружка.
Обращу к ней прощальную речь.
Прощевай, дорогая подружка.
А вернее – до будущих встреч.
30.07.15
БЕССОННИЦА
Ах, голова твоя, что пасека!
Как пчёлы, мысли. Благодать.
Вот только час или полчасика
еще бы утречком поспать.
Но прежде надо из палаты бы
на двух или на четырёх
домой сбежать, поесть салату бы
и выслушать живой упрёк.
Нет этого. Одна бессонница
вкось надувает паруса,
да что-то ласковое вспомнится,
возможно лишь на полчаса.
30.07.15
РЕЧЁВКИ
1
Реанимация, ты – авиация.
Экстренный к жизни возврат.
Не декларация. Слышу, по рации
врач говорит и медбрат.
Нежно подносит зажимы и скальпели,
марлю и кетгут сестра.
В очередь станьте, кладоискатели!
Залежи вот где добра.
2
Реанимация – не профанация.
Реаниматоры, в бой.
Да не пребудет больной в изоляции!
Собственной вызнал судьбой.
Как насыщали любовью и кровью,
чтоб оставались следы
в виде вернувшегося здоровья
капельниц стройных ряды.
3
Реанимация, эти речёвки
я посвящаю тебе.
Сам побывал на палатной ночёвке,
сам был изножьем в борьбе.
Сам был любовью налит, как посуда.
В переполохах огней.
Вышел, не только надеясь на чудо.
Чудного чуда чудней
30.07.15
ВОЛЯ
Связан. Стреножен. Как шустрый жеребчик,
загнанный в стойло, вращаю хвостом.
Добрый хозяин, возможно, прошепчет
имя моё, я мечтаю о том.
Освободит и отпустит на волю.
Даст мне возможность уйти в камыши.
Нету движения. Чудится что ли
или воистину тяга души.
К ветреной ясности. К солнечной шири.
К небу просторному. К глади зыбей.
В этом прекрасном и яростном мире
нет ничего, что бы стало милей.
Воли. Свободы. Надсадного бега.
Неутолённого эха погонь.
Переведите на человека.
Я – этот шустрый и загнанный конь.
30.07.15
БИОГРАФИЯ
Пан Радецкий. Стилист и фотограф.
Для рождения выбрал Тагил.
И загадки таинственный ноготь
обрезать он особо любил.
Не ведущий всегда, а ведомый.
Не попавший судьбе на прицел.
Жизнь прожил в недостроенном доме.
Не женился, хоть сына имел.
Я с ним как-то работал в шарашке.
Год курировал сельхозотдел.
Он был занят работой нетяжкой:
пиво пил и активно потел.
Отыграли его именины.
Неожиданно взялся за ум.
Вдруг соседке своей, тёте Нине
подарил он английский костюм.
Всё успел лишь, когда развалился.
Когда стало ему шестьдесят.
Он земли прикупил и женился.
Дом построил и вырастил сад.
Не смотрите, что вольный фотограф.
Получился достойный финна.
Научился любимую трогать.
К девяноста он сына поднял.
Покатились горошками внуки
на тагильский ковёр травяной
по всем правилам русской науки,
где работать могли головой.
30.07.15
ЗАКОН ЖИВОГО
Не снилось и закону Ома
такой процесс передавать.
Живое тянется к живому,
живым желая обладать.
А мертвому мертветь в сторонке,
мечтая о спокойном сне,
ему не укачать ребенка,
мертвея в злобной тишине.
Не будет в мире по-другому,
и мне нет истины родней:
живое тянется к живому,
желая стать еще живей.
31.07.16
ВОПРЕКИ
На месте городской больницы
когда-то был большой пустырь.
Листва шумела. Пели птицы.
Глаза рубанком ела ширь.
Но человек навёз бетону
и клеток ввысь нагородил;
ему как новому Ньютону
был ясен распорядок сил.
Шли годы. И тянулись сети.
В бойницы пялились глаза.
Чтоб нынче, рано на рассвете
больницу вымыла гроза.
Сперва большою черной тряпкой
елозила поверх домов,
потом бежала без оглядки
вглубь подсобок и дворов.
Нетрудно здесь уединиться.
Настаивала слиться плоть.
И боль людскую здесь больница
смогла в себе перебороть.
От процедурной и до морга
она лежала на боку,
как миксер или кофемолка
взбивая горечь и тоску.
И я на рубеже предсмертья
бездумно набирался сил,
пока два квёлые предсердья
разряд в работу приводил.
На небе и на грешном теле
очистки надобен обряд,
приветствовать хочу в постели
я электрический разряд.
На смерть находится управа
по мановению руки…
Жизнь спасшему – и честь, и слава!
Всем аритмиям вопреки.
31.07.15
ДЫРА
Кровь густая как повидло.
Жить давно уже обрыдло.
Руки вздуты, как жгуты.
Далеко собрался ты?
Было бы ответить просто:
есть на океане остров.
На него ты полетишь,
чтоб нырнуть навеки в тишь.
Надоело с головой
заворачиваться в вой.
Всех соседей по палате.
Кто же все-таки заплатит
за билет в один конец?
Тот и будет молодец.
Сны мне снятся золотые,
что исчезла аритмия.
Не мерцает в темноте.
Виден голубь в высоте.
Чистый-чистый. Белый-белый.
Мне бы так подняться телом.
Верю – дух умеет выше.
Выше тучи. Выше крыши.
Выше даже стратосферы.
Птица я далёкой эры.
Усреднённого полёта.
Сам себя спроси: а кто ты?
Вены вздуты, как жгуты.
Далеко собрался ты?
Жить давно уже обрыдло.
Кровь густая, как повидло.
Лечим-лечим, не залечим.
Чем еще твой дар отмечен?
Вот еще десяток лет,
и оформится ответ.
Только сам я не узнаю.
Где был я – дыра сквозная.
Сквозь неё сияет свет,
а меня на свете нет.
Только дети, только внуки
по всем правилам науки.
Только книжек череда,
как бумажная гряда.
Сквозь нее сияет свет,
а меня на свете нет.
31.07.15
ТАЙНА
Я вчера задумался случайно,
что важнее веры и богов?
Человек не может быть без тайны,
даже воздух – тайна для него!
Мне заметят: Эвон, брат, загнул ты!
Есть такой простор. Такая тишь.
Есть такие яркие минуты,
что ты сам действительно творишь.
31.07.15
ЗАМЕТЫ
Путей бывает очень много,
как постигаем благодать.
Не от того, так от другого
нам всем придется умирать.
Вокруг посмотришь на заметы.
Глядишь – мужчина, весь в соку,
но царствовать желанья нету,
лежит бездумно на боку.
Другой не в меру суетится
и клювом щелкает, как дрозд.
Но впереди одна больница,
не долететь ему до звёзд.
А третий… Что сказать о третьем?
Он в меру плох или хорош,
но в летаргические сети
вновь не затянешь ни за грош.
Не от того, так от другого
нам всем придется умирать.
У каждого своя дорога,
своя судьба и благодать.
31.07.15
СУТЬ
Друзья, мы наверно сегодня пьяны
от ветра сырого и полной луны.
Горит в нас желания тусклый огонь,
и вялое эхо давнишних погонь
звучит, заставляя сбегать ото сна.
Ведь рядом свобода, ведь рядом весна.
Наверно бы славно услышать рассказ,
что демоны наши покинули нас,
со звездами пылью парят в вышине,
и ночь совершенна в своей тишине;
но это лишь домысел, это намёк
на вектор возможный реальных дорог,
а как разовьётся события суть,
увы, не сумеют заранее взглянуть.
01.08.15
МЕРТВОЕ ВРЕМЯ
Опять кончается лето,
а я в сандалеты обулся.
Зачем я живу на свете?
Зачем сегодня проснулся?
Ветер толкает тени.
Солнце в оконце светит.
У мёртвых мёртвое время,
застывшее в точке смерти.
Живые чувствуют время,
Устраивают телодвиженья.
У мёртвых мёртвое время.
Нет у него продолженья.
Я – не служитель морга
и не хранитель склепа.
Как индикатор оргий
выглядит смерть нелепо.
Задача кольнула темя:
решима иль не решима?
У мёртвых мёртвое время,
которое ненарушимо.
01.08.15
В ОЖИДАНИИ ОБЕДА
Жизнь можно низвести всегда
к трём функциям простым:
поесть, поспать и кой-куда
сходить, пуская дым.
Вот и сейчас я жду обед,
забравшись на кровать;
и никаких внезапных бед
я не желаю знать.
01.08.15
УЧАСТЬ
Глупо прожита жизнь, понимаю,
но вернуться возможности нет;
и решается участь немая –
возвратить на вторую билет.
Что случилось – случилось… Спасибо.
Не представить отныне нас врозь,
да и сам ты не взглянешь спесиво
и не выкажешь ханжески злость.
Жизнь моя, вся от сих до получки,
при софитах стоишь неглиже;
ты, конечно, могла быть получше,
но, спасибо, случилась уже.
02.08.15
ЕЩЕ ОДНО УТРО
А.Ш.
Снова утро. Рассвет пробирается робкий.
Птицы петь начинают, вспорхнув над бытьём.
Ты хранишь мои письма в почтовой коробке
в гардеробе, закинув постельным бельём.
Я смотрю на тебя своим внутренним взором,
белокурая девочка вечной мечты,
а в ответ ты глядишь с непривычным укором,
или мне показалось, и это не ты…
я смотрю с высоты, улетев поднебесье;
там спокойно и тихо, тепло и светло;
и звучит там из детства забытая песня.
Подожди и послушай. И впрямь рассвело.
И не надо, пожалуйста, думать о смерти,
нам напомнит о юности тонус стиха.
Может быть, ты достанешь тугие конверты,
Я не верю, что там накопилась труха.
Не юродствуй, фигляр, и не вызовешь лиха,
не усилишь напор повсеместного зла;
век двадцатый ушёл непобедно и тихо,
вместе с ним наша юность навеки ушла.
Знать о том же хотела сказать аритмия,
боль сосущая, что наполняла виски;
пусть осталась в остатке одна ностальгия,
неизбывная память в объятьях тоски.
Пусть нам жутко, что век оказался короткий,
мы не раз еще слёзы над прошлым прольём.
Ты хранишь мои письма в почтовой коробке
в гардеробе, на полке с постельным бельём.
Я объят дивным светом, огромным простором,
было б странно бояться сейчас высоты…
Я смотрю на тебя немигающим взором,
белокурая девочка вечной мечты.
02.08.15
ЖАЛОБА
Паки, скажу я, и паки,
должен признаться, увы,
что не хватает собаки,
хитрой её головы.
Семо, а также овамо
но, возвращаясь домой,
видел я хвостик упрямый,
слышал я голос живой.
Нынче б хотелось тем паче
срыть невниманья межу,
только собака на даче,
я же в больнице лежу.
Уж не погладить с наклоном,
чувствуя силу и прыть,
даже и по телефону с таксою не поговорить.
Душу снедает усталость,
может, я вправду больной…
Только-то нам и осталось
ждать возвращенья домой.
02.08.15
ТРАКТ
Снова росы травы оросили…
Я хотел бы выразиться так:
главная из всех дорог России –
это завсегда Сибирский тракт.
Сердцем помню черные домишки,
вдоль пути заборов щербину,
на угор забраться было б слишком,
и оттуда гавкать на луну.
Но болит неудержимо память…
Как любил я здесь гулять пешком!
Красоту такую не поладить,
разве что погладить со смешком.
Со слезой… И сразу голос дрогнет…
Мне по тракту вновь не походить,
легче на Луну найти дорогу
и уже оттудова завыть.
Что ж, мой друг, пока в уме и в силе,
вспоминай почаще отчий край.
Снова росы травы оросили…
Если можешь, босиком шагай.
Мни ступнями белые ромашки,
зацепив порою васильки…
В белой и наглаженной рубашке
сам с собой беги вперегонки.
У мальчонки выцветшая чёлка,
и седой пушок у старика…
А цветок облизывает пчёлка,
пьёт нектар посредством хоботка.
Клевер тоже кисточкой своею
вносит лепту запаха в дурман…
Я сейчас признаться не сумею,
отчего опять безбожно пьян.
А всего-то вспомнилась дорога,
тракт Сибирский, город мой родной…
Ты, мой друг, пожалуйста, не трогай
этих чувств ни словом, ни рукой…
Не касайся самого святого,
детскости, оставшейся во мне,
что с того, что вспомнилась дорога,
по цветам я шел, не по стерне.
Божьи слёзы на потом оставим,
росы им особенно близки…
А пока послушай – бьётся ставень,
тоже изнывая от тоски.
04.08.15
ПОХВАЛА
Больничный день по протяженности
велик, но ты не фанатей,
и добивайся благосклонности
его бухгалтерских затей.
Пусть вам заметят, мол, вы бредите,
видать, другого не дано,
сводя всё время дебет с кредитом
и нетто с брутто заодно.
В палате выключена лампочка.
В оконце не вползает дым.
Больничный день – такая лапочка,
когда он ластится к больным.
Ах, вы, друзья мои, растаете
от неожиданных похвал;
жаль, вы пока не прочитаете,
что я б о ночи написал.
04.08.15
ФОНТАН И ГОЛУБИ
Я привык на всё смотреть фатально.
Жизнь давно разбита, как сосуд.
Голуби толкутся у фонтана,
плещутся, а также воду пьют.
Горка из булыжников не хочет
сжать в своих ладонях озерцо.
Пусть оно, раскрыв пошире очи,
тянет к небу чистое лицо.
Пусть в него глядятся чаще птицы,
царствует в природе благодать.
Мне б хотелось присоединиться,
крылышками тихо помахать.
Пожелайте ни пера, ни пуха
мне… К фонтану возвращаюсь вновь.
Пусть не прекращается движенье,
пусть же не кончается любовь.
04.08.15
ПЕРЕПАДЫ МИНУТ
15.22
Опомнился едва.
Наполнена, как газом,
словами голова.
Но в небо не взлететь.
Я постараюсь впредь
совсем другой конструктор
в наличии иметь.
Погас порыв внутри.
16.43
Не плачь, ты взрослый мальчик.
И сопли подотри.
Ведь знаешь – райский сад
ждёт. Яблоки висят.
Зажмурь глаза скорее.
16.50
04.08.15
НЕ НАДО СЛОВ
Лежу большой, ступнями достигая
кроватной стенки, как рукой перил…
Перед глазами истина нагая,
которую боялся и любил.
Она глядит зелеными глазами
мне прямо в душу, и не надо слов;
и оба заливаемся слезами,
и каждый в споре уступить готов.
Но правда в том, что раньше было надо
замаливать мне тяжкие грехи;
и мнится незаслуженной наградой
писать столь часто новые стихи.
Проходит час за часом. Я – в больнице.
В глазах темно. Вокруг покой и тишь.
И нечего стыдиться и таиться,
и я молчу, и ты, любовь, молчишь.
05.08.15
ИЗГИБ
Стала память дырявой, как рабица.
Не удержишь и счастье в горсти.
Неизбежно жизнь смертью ограбится.
Кто кому это действо простит?
Знаем, что враг хорошего лучшее.
Переполнен догадками дом.
Так зачем я оглядкою мучаюсь,
соляным застывая столбом?
Что же было такого желанного?
Что хотелось бы вновь пережить?
Я признаюсь стеснительно:
Анною называются чувств платежи.
И не надо шуметь озабоченно
про изгибы забытой судьбы;
разве могут, врастая в обочину,
разлюбить соляные столбы?
07.08.15
СТОНЫ ПЛОТИ
Я не буду, как птица таиться,
хоть сбежал я из клетки своей.
Две недели провел я в больнице,
а вернее – одиннадцать дней.
Мог слетать бы на Кубу и в Чили,
а потратился на докторов.
Уж лечили меня, так лечили,
и сейчас я почти что здоров.
Беспокоит какая-то малость,
что такой я дурной индивид.
И прислушаться часто стараюсь,
где-то колет, а где-то болит.
Как же: 70 – это не шутка,
все ровесники квасят в раю.
Ну, а мне предоставлена «утка»
и лежба у судьбы на краю.
Улыбнусь иронично и кротко.
Сердце бьётся устало в груди.
Стоны плоти, конечно, не тётка,
да и я не племянник, поди.
Я качаюсь в троллейбусе ловко,
я доволен судьбой… Боже мой,
скоро будет моя остановка.
Вот и всё. Я приехал домой.
07.08.15
ШАРМ
Я спешу, как на пожар.
Трубная. Цветной бульвар.
Для чего помимо прочих
дан мне стихотворный дар?
Я шагаю, не свищу.
А наеду – не спущу.
Почему сейчас о внуках
я особенно грущу.
Были б дома, я зашёл.
Чаю б выпил. Хорошо.
В Питере они, а значит
мимо дома я прошел.
Что ж, сам друг, не егозим.
А шагаем в магазин.
Шарм нас ждёт, большой подарок.
Кулаком ему грозим.
Всё на свете благодать.
Надо только понимать.
На браслетик надевая
шарм, скажу я: «Исполать!»
08.08.15
ПОНИМАНИЕ
Сегодня, решая делишки,
проехался я на метро;
и понял: со средним умишком
не выжить, хоть смотришь хитро.
А как же? Наполнена злостью
любая ужимка и весть.
Ходить надо тихо и с тростью,
быть может, позволят и сесть.
Замкнуть лучше зубы и губы,
соседям ни слова в ответ.
Конечно, мы все правдорубы,
но правды как будто и нет.
А если не сменишь привычку,
от ярости сразу пунцов,
то будет и схватка, и стычка,
и взбучка, в конце-то концов.
Живи осторожно, по-лисьи,
платочек в руках теребя,
и может быть мудрые мысли
с избытком одарят тебя.
08.08.15
ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ
Порой заросшим и носатеньким
шагал по краешку судьбы;
был и врачом, был и писателем,
редактором я тоже был.
Был и спортсменом (трудно верится)
и офицером был в СА,
пусть кто-нибудь со мной померится,
на камень враз найдет коса…
Пять жизней насчитал, наверное,
и десять мог бы насчитать;
но все же это дело скверное –
одну б, чтоб прочим не чета,
хотелось бы, ребята, выявить
и ей гордиться день за днём,
с улыбочкой и даже с вызовом…
А если нет, то подождем.
Кончай ходить вокруг да около,
в фейсбуке френдов поддразни –
5 жизней Виктора Широкова
и даже 10, черт возьми,
перебираю, словно бусины,
пусть каждый шармик на весу,
пускай покоцаны, надкушены,
но я их бережно несу.
0.08.15
ГОСТЬ
Во мне опять вскипает злость.
Не Авель я, не Каин.
Я в этом мире только гость,
а вовсе не хозяин.
Вопросы ваши упрежу.
Ведь даже утром майским
не по-хозяйски я хожу,
гляжу не по-хозяйски.
Ничем не скроешь простоту
случайного захода;
и если б наколоть тату,
то – полудиск восхода.
Как солнечный случайный луч
в ласкающей ладони,
горяч я, хоть и невезуч,
достоин лучшей доли.
Пускай нечасто я грущу,
зато не списан в нети,
и на земле чужой гощу
аж семь десятилетий.
В преддверье Страшного суда
всем унывать негоже.
Пойду туда, пойду сюда,
и улыбнусь прохожим.
Ведь не востребована трость,
знать случай не случился;
хотя я в этом мире гость,
а всё ж не загостился.
Вопросы ваши упрежу:
проснусь, и утром каждым
легко дышу, легко хожу
и вечером не стражду.
И не боясь житейских туч,
угроз внезапных боле;
как солнечный случайный луч
я принят поневоле.
А значит, пусть уймется злость,
я больше ей не болен;
и пусть я в мире только гость,
но я судьбой доволен.
08.08.15
ПОЛЁТ
Нету неуслышанных молитв,
как и невостребованной боли.
Музыка всегда во мне болит,
словно свежевскопанное поле.
Я под эту музыку лечу,
сразу поднимаясь на полметра.
Ежели она не по плечу,
то прошу я помощи у ветра.
Руки-ноги пусть опять свело,
для меня пустых советов нету.
Надувай рубашку, как крыло,
и неси меня по белу свету.
Будет пОтом каждый шаг полит,
но зато запомнил поневоле:
нету неуслышанных молитв, как и невостребованной боли.
09.08.15
ГОВОРОК
День сегодня и жарок, и тих.
Надо б дома сидеть, как в норе.
Пусть окажется каждый мой стих
о жаре, о жаре, о жаре.
Если б мог угадать я финал,
заключал постоянно б пари.
Ты про этот блестящий развал
говори, говори, говори.
Поделись самой важной мечтой.
Угадать её так и не смог.
Слышу я на прощанье живой
говорок, говорок, говорок.
У тебя ничего не прошу.
Я страшусь изменений в судьбе.
Так о ком же я больше пишу?
О себе, о себе, о себе.
09.08.15
ДОЖДИК
Сижу на бульварной скамейке.
Спокойствие дух ощущает.
Дождинки сливаются змейки,
но зонтик от них защищает.
Ведь надо ж такому случиться,
что нет допотопного ига;
не надо и мне торопиться,
хотя я такой торопыга.
Как птица, стремится мой зонтик
лететь на все стороны света,
но нет предо мной горизонта,
спасибо природе за это.
Ты в дождик попробуй, сумей-ка,
внезапно рванув из берлоги,
сидеть на бульварной скамейке,
пожавши промокшие ноги.
09.08.15
БЛАГОДАТЬ
Поглядев на мир хитро,
выпил я стакан ситро.
Захотелось прогуляться
мне на станцию метро.
Нет электропоездов.
Я пешком бреду, багров.
Вот какая закавыка,
мол, не кашляй, будь здоров.
Мир обкусан по краям.
Хорошо, что ты не пьян.
Лихо три строки рифмуешь,
пусть завидует Хайям.
Ехать было б пять минут,
а идти – тяжелый труд.
Час уйдет, никак не меньше.
Слышу в икрах страшный гуд.
Даже в голове пожар.
Я наверно слишком стар.
Заблудился. Потерялся.
И иссяк волшебный дар.
Наступила благодать.
Сил напрасно ты не трать.
Уж хотя бы в этот вечер
я не буду рифмовать.
09.08.15
ОТРАЖЕНИЕ
Ах, как жизнь меня вовсю коверкала!
Что ж, любовь порой приносит зло.
Я лицо рассматриваю в зеркало…
Как же это всё произошло?
Нос раскроен пополам бразильским ножиком.
Справа веко нижнее висит.
Здесь уже советом не поможете,
и не переменится мой вид.
Не китаец, а глаза раскосые.
С лёгкою косинкою глаза.
Так не приставайте вы с расспросами,
жмите враз в речах на тормоза.
Были губы полные и красные,
нынче посинели и тонки…
Тропы попадались мне опасные,
часто я бежал вперегонки.
В этом был, друзья, всегда последователен,
если видел – жмёт девятый вал.
Убежал, как стайер, от преследователей.
Только сердце малость подорвал.
Потому и отражение померклое.
Знаешь, друже, дам тебе совет:
стоп, не надо вглядываться в зеркало.
Ничего там неожиданного нет.
09.08.16
ЗАБАВА
Может быть, покажется вам странным,
я замечу, чувства не тая:
принимает солнечные ванны
девочка клыкастая моя.
Вот она упала, пасть ощерив,
вся в мечтах отсюда далеко;
виден солнца ей далекий берег,
на спине катается легко.
И не лезьте с лаской и советом,
греться летом – это не грешок.
Как же хорошо на даче летом!
Как же бесподобно хорошо!
Я смотрел на таксу с удивленьем.
Запылало от лучей лицо.
Такса с величайшим наслажденьем
подставляет солнышку пузцо.
11.08.15
ПРОГУЛКА
Опять тепло. И даже жарко.
И солнце льёт свой купорос
на все деревья в нашем парке,
скопленье яблок и берез.
И натянув мгновенно слаксы,
еще не зная, что сказать,
я выхожу с малюткой таксой
побегать да и помечтать.
О чём? Мечты мои убоги,
вот, например, давай, держись,
что вдруг вернут с улыбкой боги
утраченное за всю жизнь.
Вернут друзей, вернут здоровье;
я снова буду худ и мил;
окажется, что малой кровью
я за науку заплатил.
Как в юности меня любили!
Об этом нынче ни гу-гу.
По травяному хлорофиллу
уж побегу так побегу.
Сжав поводок в своей ладони,
на гребне игровых атак,
увижу, что легко обгонит
собака, хвост подняв, как флаг.
11.09.15
ТЛЕН
Мы живём неуловимо, как придется,
но по сути каждый к смерти не готов.
Что от каждого поэта остаётся
кроме горсточки написанных стихов?
Да и память (удивительное дело)
обеззубела, и руки коротки.
Вот казалось – все всё знали без предела,
а сейчас никто не вспомнит ни строки.
Вы скажите, что я сильно ошибаюсь,
что во всём не прав, претензии – пустяк;
извините, господа, безмерно каюсь:
всё – труха и лен, труха и тлен… Вот так.
11.08.15
ПОЕЗДКА
Сам себя ловлю на дурости.
Лешему что ль угождаю.
Состоянье зимней хмурости.
Снова я в метро блуждаю.
Указатели сворованы.
Пассажиры прячут спички.
Трезвый, я в другую сторону
лихо еду по привычке.
Вот приглаживаю волосы.
Мерзко на душе и скверно.
А вагон Кобзона голосом
всклень наполнен, как цистерна.
Вдруг почувствовал – по норову
измененья, голос ловок…
И звучат совсем по-новому
объявленья остановок.
11. 08.15
СЧАСТЬЕ
Жизнь пробегает… Струится из крана
так же за каплею капля воды
в ванну и дальше… Не нужно ГОХРАНа,
он не спасёт от возможной беды.
Тучкою в небе и струйкою дыма,
не оставляя надежд и следа,
жизнь пробегает неотвратимо,
невозвратимо, то бишь навсегда.
Ниткой струящейся… Милое дело.
Счастье, что – энное множество лет
билось, цвело, танцевало и пело
и превратилось в невидимый свет.
12.08.15
ЛОПУХИ
Посмотрите, на дачной обочине
горделиво растут лопухи;
и ничуть они не озабочены,
что об них не напишут стихи.
Незнакомо им чувство тревожное,
сопряженное с давней виной.
Покрывает их пыль придорожная,
чуть не с палец она толщиной.
Нет родней настроения летнего,
каждый лист и волшебен, и мил;
бьётся сердце зеленое трепетно,
по сосудам гоя хлорофилл.
13.08.15
ДАРЫ ВОЛХВОВ
Надень свою блузку в «горошек».
Мне нравится этот наряд.
Скажи мне: «Мой милый, хороший…»
Как целую вечность назад.
Кругом то болезни, то лихо,
то просто сплошной тарарам.
Я так стосковался по тихим
и нежным обычным словам.
Они хоть и не были внове,
но их отметал произвол.
Конечно, я больше виновен,
что праздник из жизни ушел.
Что скуп на подарки и ласку,
что просто уже не могу
рассказывать дивные сказки
про ель в новогоднем снегу.
Не буду я Дедом Морозом,
и ты – не Снегурка давно…
Закат удивительно розов,
собой согревая окно.
Да тучи всегда на подхвате,
чуть что и накатит гроза…
Ты скажешь: «А знаешь что, хватит…»
С улыбкой посмотришь в глаза.
Я больше не буду о прошлом,
уже надоело нытьё.
Мне нравится блузка в «горошек».
Не зря ты надела её.
Разгладим морщины прилежно.
Присмотримся к жизни дарам.
Мы так стосковались по нежным
и тихим обычным словам.
13.08.15
АВГУСТ
Не зря твердят: «Не пожелай
ты зла врагу, тем паче другу».
Сегодня вновь собачий лай
переполошил всю округу.
И я всю ночь не мог уснуть,
смежились лишь под утро веки,
мерещилась сплошная жуть,
огнём пылающие реки.
Твердил себе я: «Не считай,
сегодня будет бед немало».
Взрывался бешено Китай,
Москва-река огнем пылала.
И как иначе, месяц гроз,
весь август для России страшен,
немало горя он принёс
не только для кремлевских башен.
Но – для «хрущёвок», и – для изб,
излюбленных жилищ России,
где не прижился коммунизм
с наивно-первобытной силой.
Сегодня не забыть о том,
и я признаюсь, как иначе,
чтоб не будил спокойный дом
под утро снова лай собачий.
Пусть чудится пар над рекой
и то, что снова запах трав густ,
и я легко махну рукой
и прошепчу: "Спасибо, август!"
14.08.15
ИЮЛЬ
Прощай, отплакавший июль,
прибежище фруктовых тягот,
где как следы кровавых пуль
остались отпечатки ягод
раздавленных… Сбирать грибы
мне нравилось тогда, не скрою;
считал улыбкою судьбы,
не строил из себя героя.
Я родину свою люблю,
другой никак не представляю,
поэтому всю ночь не сплю
и лишь под утро засыпаю.
Пускай приснится мне июль,
так не дававший мне покоя,
где солнце через плотный тюль
ласкало жаркою рукою.
14.08.15
СОНЕТ
Какой счастье, что я не актёр!
Я б не сумел всё время притворяться,
слова чужие говорить стараться,
чтоб был вполне естественным повтор.
И было б нужно с некоторых пор
новаций бесконечно добиваться,
пока б не начинало вдруг икаться,
впадал бы в ступор, наступал затор.
А режиссёр бы вновь кричал: «Мотор!»,
что подвигало б, сёстры или братцы,
заглядывать, да-да, почаще в святцы,
чтобы с самим собой закончить спор.
А я пытаюсь обойтись без ссор,
игры сплошной, а значит, без оваций.
15.08.15
МУЛЬТИК
Внуки твои любят дань,
то есть смотрят мульти-дрянь;
встанут чуть, с утра пораньше,
в несусветнейшую рань.
Как прекрасен персонаж!
Он отправился в вояж,
напихав чего попало
в необъятный саквояж.
Ведьма пьёт томатный сок.
А по-русски sock – носок.
Полицейский прибегает.
Он уверен и высок.
Он научен всех спасать.
Поднесет любую кладь.
Оштрафует, если надо.
С ним напрасных слов не трать.
Мульти-пульти учат жить.
Брать любые рубежи.
Приходи в мультяшный город
и влезай на этажи.
Сам себя я разбужу
и на внуков погляжу.
Что сумею, что услышу,
вам, не медля, доложу.
15.08.15
СОНЕТ
Пускай сулит день новый наказанье
за то, что я неправильно живу,
но я смотрю влюблёнными глазами
на мир и вижу счастье наяву.
Оно придёт, возможно, со слезами…
Зачем о нём молю, его зову,
хоть мне о нём гадалки рассказали
давным-давно? И в этом я не вру.
Влюблённость в мир – достойнейшее свойство.
Подростком этого не понимал.
Не надо думать, что далёк финал,
который прекращает беспокойство
и вытирает насухо глаза…
О будущем не вспомню ни аза.
15.08.15
АКУЛА
Видели б вы этой рыбины рот!
В слове «акула» крутой наворот.
«Cool» - вот английский подтекст и хребет,
так что другого прочтения нет.
И возражать вам отнюдь не с руки.
Лучше расправить свои плавники.
И совершить побыстрей поворот,
лишь бы отстал этой рыбины рот.
15.08.15
МАЛОЙ КРОВЬЮ
Да, конечно, в мире – войны.
Горе всякому уму.
И на сердце неспокойно,
сам не знаю почему.
Как спасаться малой кровью,
чтоб хватать не всё подряд?
Брак полезен для здоровья -
в Интернете говорят.
Видишь сон глубокой ночью.
Там, как в детстве, с печки бряк,
и встаешь, бельишко в клочья,
а меж тем – законный брак.
Утром вроде всё в порядке,
но душа-то в лоскуты;
что ж, иди, пиши в тетрадку
стих о пользе красоты.
И сиди в своей квартире,
посещай родной сортир,
что с того, что войны – в мире,
ты-то хочешь миру мир.
Дефилируй с голым торсом
и, пожалуйста, не ной,
да еще, мой друг, не ссорься
никогда с своей женой.
Пусть окрепнет поголовье
кур, козлят или ягнят…
Брак полезен для здоровья,
знать, недаром говорят.
Утром встанешь, всё в порядке,
хоть душа-то в лоскуты.
Знай, пиши в свою тетрадку
стих о пользе красоты.
На планете войны вечно,
горе всякому уму.
Будь же счастлив бесконечно,
сам не зная почему.
16.08.15
ЦАРСКИЕ ИМЕНА
Я повторю сполна
то, что недолюбил.
Царские имена –
Федор и Михаил.
Сбросили мы ярём.
Тронный сияет зал.
Если бы был царём,
так бы детей назвал.
Тихо растет страна.
Дайте в поддержку сил
царские имена,
Федор и Михаил.
Я не ищу покой
и не боюсь остуд,
ежели под рукой
внуки мои растут.
Что пожелать спьяна?
Только не вил, а вилл.
Царские имена,
Федор и Михаил.
Что пожелать стрезва?
Только трезвый расчёт.
Кровь моя, ликом нова,
внукам перетечёт.
Так какого ж рожна
родине я служил?
Царские имена,
Федор и Михаил.
Слова дурного нет
с самых главных родин.
Старший мой внук – брюнет,
младший – нежный блондин.
И лишь моя вина,
что по себе судил,
думал, что старина –
Федор и Михаил.
Утром гудит Москва.
Здания из стекла.
Кровь моя, ликом нова,
к внукам перетекла.
Суть Рождества ясна
и окромя могил…
Царские имена,
Федор и Михаил.
Как же я сильно хочу,
верю, что в свой черёд
в храме затеплив свечу,
к правнукам перетечёт
кровь… Какова цена!
Бог не зря сотворил
царские имена,
Федор и Михаил.
Встретит Москва, наш дом.
Лишних не надо слов.
Прочно стоят на том
сотни колоколов.
Родине цель видна.
Каждый ребёнок мил.
Царские имена,
Федор и Михаил.
17.08.15
СОНЕТ
Поговори со мною, разговоры
твои люблю, прелестница моя.
Остались в прошлом яростные споры,
зато живёт нормальная семья.
Не нужно дополнительной опоры,
поскольку есть фундамент: ты и я;
хотя, увы, мы понимаем: скоро
уйдём и мы за грани бытия.
Останутся случайные узоры,
быть может, фото, письма; боль тая,
предвижу даже ураган разора;
пускай, ведь завершилась жизнь твоя
с моей… Не будет никогда повтора.
Ответа жду, короче говоря.
18.08.15
ЗАКАТ И РАССВЕТ
А ты не сможешь жить иначе,
хоть потерял, чем был богат…
Закат любви, закат удачи
и просто солнечный закат
обрушились, как гильотина,
перерубая с прошлым связь.
Какая жуткая картина!
Залезь в нору и не вылазь.
Надень беспрекословно маску,
молчи, рыдая и скорбя;
предвидя страшную развязку,
смотри угрюмо внутрь себя.
И если солнца тонкий лучик
проникнет в утлое жильё,
надежду, может быть, получишь…
Не отрекайся от неё.
Ведь ты не сможешь жить иначе,
раз возвратил на склоне лет
рассвет любви, рассвет удачи
и просто солнечный рассвет.
18.08.15
СОНЕТ
Струится жизнь струёю из-под крана
безостановочно который день…
Уснул я поздно, а проснулся рано,
и снилась мне сплошная дребедень.
Проснувшись, встал с протёртого дивана,
а это было, между прочим, лень.
Не умывался. Сразу без обмана
меня скрутила жуткая мигрень.
Читать всё это, может быть, туманно.
Кто я? Чудак, не любящий сирень.
Герой отнюдь не вашего романа,
который тень наводит на плетень,
и в довершенье кепку, как ни странно,
он, как и я, сдвигает набекрень.
18.08.15
ОТВЕТ
Ты фасончик держишь, фу ты ну ты,
предъявляя столетьям счёт.
Жизнь расписана по минутам,
только время бесславно течёт.
Что оно наконец-то ответит,
выбирая меж «Да» и «Нет»?
только кружит солнечный ветер
в танце мощный набор планет.
Ты бы тоже провел в пересудах
золотые лучшие дни,
если б знал кто мы и откуда,
и не верил, что в мире одни.
Всё слагается почему-то
лишь в один однозначный ответ.
Жизнь расписана по минутам,
и другого для нас просто нет.
19.08.15
ГОЛОС
Ах, ветры лихие, развейте
всё то, что я прежде любил!
Налейте, ребята, налейте,
уж месяц как водки не пил.
Не буду вдаваться в детали.
К чертям преждевременный плач!
Врачи меня вдруг запугали,
хоть сам неразвенчанный врач.
И надо же так испугаться;
не хочешь, а маху-то дашь.
Поедем-ка лучше купаться,
заждался нас в Водниках пляж.
Прекрасна воды панорама,
но только давай без обид,
ведь внутренний голос упрямо
ту присказку снова твердит.
Пусть кто-то играет на флейте,
расходуя яростный пыл…
Налейте, ребята, налейте;
Уж месяц как водки не пил.
19.08.15
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вновь переехал с дачи в город.
Казалось бы, шажок просто;
но перекроен и распорот
весь быт дилеммою такой.
Опять походы в магазины,
опять фейсбучная страда,
как будто и не увозили
на тихий отдых никогда.
Вновь занимаюсь ерундою,
сегодня сдал из вены кровь;
и если я чего-то стою,
то не узнаю, братцы, вновь.
Опять сижу, по жизни лишний,
у ноутбука сам не свой.
Пью чай и доедаю вишни,
и жизнь не назову сестрой.
Скорее смерть – моя сестрица.
Она заждалась у костра.
Устала тихо материться
единокровная сестра.
Давно пора забыть о даре
и осознать свою вину,
но я – в своем репертуаре –
с последним выбором тяну.
21.08.15
ФИАЛКА
Всё проходит. Лет жалко.
Не включить обратный счёт.
А меж тем у нас фиалка
упоительно цветёт.
Так вцепилась в землю прочно.
Переполнила наш дом.
Разрослась в горшке цветочном
поразительным кустом.
Я смотрю и впрямь не верю
в гибель скорую цветка.
Как перенести потерю?
Неужели смерть близка?
Радуют сплошною шапкой
эти синие цветы.
Оглянусь на них украдкой –
точно так же смотришь ты.
Так же властно и немного
с вызовом: «Не подходи!»
ах ты, прелесть, недотрога!
Как прижать тебя к груди?
До чего ж пронзает душу
этот васильковый взор!
Я готов весь мир обрушить,
свирепея в миги ссор.
А фиалка? Что фиалка?
Выбор мой не одинок.
Если мне себя не жалко,
то к чему жалеть цветок.
Сраму мертвые не имут.
Ах, фиалка, ты прости!
Отдохнешь слегка за зиму
и весной начнешь цвести.
Радуя сплошною шапкой,
мол, обиды не держу.
Оглянусь опять украдкой
и ни слова не скажу.
21.08.15
ОТСРОЧКА
На улицу вышел. Теплеет,
как будто бы выпил вина.
И солнышко ласково греет.
Отсрочка, как видно, дана.
Природе не хочется плакать,
и я не хочу отставать.
Прохладу, промозглость и слякоть
давайте пока не пускать.
Еще погуляем раздето,
устроим сквозняк в голове;
хотелось бы бабьего лета
неделю, а лучше бы – две.
И красться не надо сторожко…
Смотрите, как нам повезло!
Собака бежит по дорожке.
Ей тоже светло и тепло.
Себе я замечу: «Не сетуй,
что осень мы все подождём;
пусть груши и яблоки с веток
летят августовским дождём».
21.08.15
ЯВЬ И ГРЁЗЫ
Как же часто спать ложусь тверёзым!
Разве полноценно я сосну?
Обожаю дерево берёзу,
ненавижу дерево сосну.
Редко я пишу презренной прозой,
а стихами вот не премину.
Обожаю дерево берёзу,
ненавижу дерево сосну.
Не страшны любые мне угрозы.
Осень я люблю, а не весну.
Обожаю дерево берёзу,
ненавижу дерево сосну.
Иногда одолевают грёзы,
чаще явь цепляет на блесну.
Обожаю дерево берёзу,
ненавижу дерево сосну.
А на пустыре гуляют козы;
их не сосчитав, я не усну.
Обожаю дерево берёзу,
ненавижу дерево сосну.
21.08.15
ЯБЛОКО
Как жизнь прекрасна в самом деле!
Как бесконечно хороша!
На даче яблоки созрели,
хоть и попортила парша.
О, я отлично понимаю,
что совершенно не при чём;
и эти оспины срезаю
свеженаточенным ножом.
Держу я плод двумя руками,
пока себе не надоем.
Вгрызаюсь в яблоко зубами
и медленно с восторгом ем.
22.08.15
СОНЕТ
Когда пойдет войною брат на брата
и сразу нож запустит под ребро,
тогда скажу: земля не виновата
и вряд ли так прельстительно добро.
Мозг наш взрывает слово, как граната.
Пустое оскорбительно ведро.
Пусть бриллиант объемом в три карата
предсказан, вроде, картами Таро.
Не сосчитать и мыслей, там растрата;
Что было юно, сделалось старо.
Мужчина превращается в кастрата.
Не мышцы – жир вживается в бедро.
В часы такие тленно даже злато
и, безусловно, тленно серебро.
22.08.15
ДОРОГА В РАЙ
День разрумянен, как невеста.
И ты, товарищ, не робей.
Старик из нашего подъезда
упорно кормит голубей.
Крошит батон и сыплет крошки,
старается не передать.
А кошка крадется сторожко,
пока собачек не видать.
И мне от этой благостыни,
увы, не охнуть, не вздохнуть,
возможно кровь в сосудах стынет,
предвосхищая долгий путь.
Начнётся, знать, поближе к снегу
волшебная дорога в рай:
мешок погрузят на телегу,
вот так – как звали поминай.
23.08.15
ВЕНОК
Мне из ночи моей видней
сияние высоких дней,
все ваши праздники в году
я тоже ощутимо жду.
Я вспоминаю вновь и вновь,
как замирала в венах кровь,
сверяли мысли и сердца
и говорили без конца.
Порою я перепивал,
ломал то рюмку, то бокал;
но, стоя твёрдо на ногах,
не оставался на бобах…
И быстро пробежала жизнь.
Друзья твердили мне: «Держись!»
Но бесполезно, я не смог
и выбрал лавровый венок.
Сейчас мне из ночи видней
сияние прекрасных дней.
23.08.15
КУЛЬТУРИСТ И ТРАВЕСТИ
Я толкаю в маркете тележку,
чтоб на ужин прикупить еды.
Мой товарищ полюбил норвежку.
Хорошо б не выпало беды.
И его норвежка полюбила,
вечером ему поёт романс.
Выглядит всё это очень мило,
несмотря на явный мезальянс.
Ведь она могла бы и в «Ла Скала»,
и уж точно покорила б клуб,
молодая с чувственным оскалом,
с нею он не нежен и не груб.
Я смотрю: прекраснейшая пара,
культурист и рядом травести;
мне несанкционного товара
хоть на дно тележки б наскрести.
Что-нибудь не то куплю я в спешке,
с глузду съехал с долларом совсем…
Я и не мечтаю о норвежке,
с русскою хватает мне проблем.
25.08.15
ДНИ И НОЧИ
Замечательные дни.
Мы с собакою одни.
Солнце светит вполнакала.
20 градусов в тени.
Я лежу без задних ног.
Завязался точно йог
или огневейный Шива…
Может, я – индийский бог?
Вечером не премину
любоваться на луну;
даже то, что толстощёка
не поставлю ей в вину.
А потом наступит ночь.
Я и подремать не прочь.
Всем пока. Спокойной ночи.
Тем, кто спит, и спать охоч.
25.08.15
ДЕНЬ СОБАК
Воспеть я не могу никак
международный день собак.
А он бывает раз в году,
но я то сплю, то есть иду.
Сжимая яростно кулак,
настолько я люблю собак.
Три алабая (всем привет!)
живут на даче много лет.
Еще два мопса без забот
сидят всё там же круглый год.
Я мог бы это счесть виной,
когда б не такса, что со мной
и мясо делит, и постель,
и городскую жизнь досель.
В который раз я расскажу,
как в рощу с ней гулять хожу;
как ковыляем оба-друг,
рассматривая мир вокруг.
Ах, такса, смелая душа,
люблю твои я антраша,
ты вечно споришь баш на баш
и спуску никому не дашь.
Я также хвастаться готов,
что знаешь пару сотен слов,
а по утрам сама поёшь
о том, как презираешь ложь.
Друзья, простите! Кое-как
я написал про день собак,
про то, как крепко их люблю,
читателей же похвалю –
мне каждый лайк сейчас аванс,
большой на будущее шанс.
Я верю, что среди собак
не буду сир, не буду наг;
а буду с ними без забот
встречать раз десять новый год.
26.08.15
ДВОЙСТВЕННОСТЬ
Опять предчувствие беды
нависло надо мною тенью.
Как капли дождевой воды,
опять в душе шумят мгновенья.
Нельзя безжалостно любить
слова, как стёртые монеты;
и я бы не хотел копить
вотще закаты и рассветы.
Не видеть и не понимать
изнанки ни в котором разе…
О, как мне хочется разъять
реальный мир и мир фантазий!
Но кто-то же соединил
их, пусть на время, пусть на сутки…
Тот, Кто настолько нас любил,
к Кому мы тянемся рассудком.
27.08.15
БЛИЗНЕЦЫ
Прижмись к земле еще тесней,
подобно жухлому растенью.
Я выучил язык теней,
общаясь с собственною тенью.
Ах, почему я не Шлемиль
и не гремлю в ночи железом?
Я прошагал бы сотни миль,
чтоб эту тень клинком отрезать.
Жить одиноко, жить, грустя,
рекой струиться по долине;
и вдруг понять, лишь год спустя,
что всё равно неразделимы.
27.08.15
29.08.16
Насторожите ваши ушки,
прекраснодушные друзья.
12 лет сейчас Федюшке;
он улыбается, дразня.
Ах, день рожденья! Фили-мигли.
Не надо сложных теорем.
Сегодня Федора подстригли
уже по-взрослому совсем.
Как будто он сошёл с журнала
обложки, упредив года.
Хотя одной причёски мало,
чтоб утвердиться навсегда.
Пусть дед и бабушка старею,
пусть блекнет близких красота,
наш внук, расти мечту скорее,
ведь есть же у тебя мечта.
И мы сегодня все желаем
прожить тебе 120 лет;
мы с наслажденьем повторяем
начальный искренний куплет.
Насторожите ваши ушки,
прекраснодушные друзья.
12 лет сейчас Федюшке.
Улыбку позабыть нельзя.
29.08.15
НА ПЕРЕЛОМЕ
Лето закончилось. Лето ушло.
Длилось. Тянулось. Менялось. Ломалось.
Листья с цветами, обидясь, сожгло.
Может, оставило самую малость.
Девять десятков промчавшихся дней.
Каждый томил неразборчивой жаждой.
Был даже брата порою родней
и отличался объятьями каждый.
Лето грибное, малинное и
черносмородинное, в потёках
свежей смолы и внезапной любви,
бьёт до сих пор многовольтовым током.
Лето ушло. Не дождаться его,
сидя на лавочке с чтеньем газеты.
Мне бы хотелось сейчас одного,
чтоб не менялись признания эти.
Пусть просыпаются травы в росе,
пусть пролетают шмели или осы,
пусть в среднерусской моей полосе
месяца три господарствует осень.
Ежели дождь застегает бичом
кислую в ржавых потёках дорогу,
я, понимая за что и почём,
снова медведем залягу в берлогу.
Осень пройдет и зиме исполать
произнесу, благодарный природе.
Печь расшурую. Расправлю кровать.
То-то мечталось об этом иль вроде.
01.09.15
НЕ ПО УКАЗКЕ
Что ж, сегодня признаться можно –
целесообразность моя оказалась ложной.
Как ни бился, но вместо открытий
оказался я при разбитом корыте.
За столом сижу и фейсбук листаю,
ничего пропущенного не наверстаю.
Только вы, товарищи, не смотрите гневно;
мне б собаку мясом кормить ежедневно.
Вы же не присяжные и тем паче не судьи;
может, сейчас я не прав по самой сути.
Мне сейчас бы на реку, но не встать со стула.
Рыбка золотая вдруг лихо ушмыгнула.
Кулаком стучу по лбу. Непреложно
только то, что вновь и вновь ошибиться можно.
Телевизор слушаю, дай Бог, вполуха.
Истинно, что я – старик и жена – старуха.
Даром, что она мудрей таковой, что в сказке.
Да и я, как ни крути, живу не по указке.
В третий раз наверняка здесь признаться можно:
и надежда, и мечта оказалась ложной.
Что ж, посмейся над собой, истина проста:
хочешь рифмовать – рифмуй и фейсбук листай.
Ну и что ж, что рыбка вглубь лихо ушмыгнула.
А на речку прибежишь, не гляди понуро.
У тебя полно забот, ждут кругом напасти.
То, что ты еще живой, это, право, счастье.
01.09.15
ДВА МИРА
Два мира есть у человека;
один – когда трепетно юн,
и поздний – когда ты – калека,
и глупо переть наобум.
Наверное, высшая милость,
что все-таки сплю по ночам.
Походы в музеи сменились
походами по врачам.
Я раньше гордился игрою,
что дело всегда на мази,
а нынче стремлюсь, я не скрою,
быстрее попасть на УЗИ.
Два мира есть у человека,
один – когда трепетно юн,
и поздний, когда ты – калека
и глупо переть наобум.
Смотри, не балуй с анашою,
старайся не жить задарма,
тогда разберешься с душою,
сходя потихоньку с ума.
Пускай воспоет моя лира
не только былые пиры,
а два ускользающих мира,
подобие «черной дыры».
Два мира есть у человека,
один – когда трепетно юн,
и поздний – когда ты – калека
и глупо переть наобум.
02.09.15
СЕНТЯБРЬСКИЙ ДЕНЁК
Что вам сказать? Обычный
третий день сентября.
Я у стола, набычен,
тайной свободой горя.
Свободою от работы,
свободою от любви.
Сегодня мне неохота
себе говорить: лови!
Лови каждый миг весёлый
и невесёлый тож,
как мальва или подсолнух
лицом выпивают дождь.
Чего же тогда я горблюсь?
Событий вертится вал.
С автобуса на автобус
не зря я полдня шнырял,
и знаю сейчас как зовётся
внезапных болезней обвал.
Вот справками обзавёлся,
врачам себя показал.
С улыбкой сейчас провожаю
дождливый сентябрьский денёк;
и в роще полдня гуляю
с собакою, неодинок.
03.09.15
ВСТРЕЧА
Давай мы увидимся снова.
Я снова по чарке налью.
Рассказывай, пусть бестолково.
Рассказы твои я люблю.
Другие напишут нетленки,
а ты собирай ерунду;
зато я по голой коленке
погладить имею в виду.
Хохлушка ты или гречанка,
пленяет зажёгшийся глаз;
летает за чаркою чарка,
как чайка, сейчас промеж нас.
Еще не солгала ни разу.
Рассыпала кудри свои.
Текут бесконечно рассказы.
Текут словно реки любви.
04.09.15
КОСЫЕ ДОЖДИ
Дождливое серое небо
полощет обтрёпанный стяг…
Надеяться, право, нелепо,
что встретят, поймут и простят.
Хотя умирает последней
надежда, но ты уходи;
помогут усталые вежды
не видеть косые дожди.
Залезь в свою грядку, как овощ.
Ты дрябл, обессилен и мал…
Останется «скорая помощь»,
которую не вызывал.
Останется то, что не прячут,
с чем будет не стыдно в поход.
Останется верить в удачу,
она-то и не подведёт.
04.09.15
РАВНОВЕСИЕ
Ливень закончился… Может быть, тучи
ветер досужий за море унёс,
чтоб разрешился вопрос неминучий
встреч и разлук, и улыбок, и слёз.
Ливень ушел… Только солнце не вышло.
Не протянуло лучи до земли.
Песенок птичьих мне тоже не слышно.
Стуку сердечному только внемли.
Мир сохранён, это главное дело –
выжить, в себе сохраняя покой.
Пусть неуверенно, пусть неумело
законсервируй порядок такой.
Где ты привязан к явленьям природы,
где ты зависим от ветра с дождём,
где обретение личной свободы
днями и даже годами не ждём.
Ливень закончился… Может быть, ветер
в горы далекие тучи унёс,
где их едва ли приветливо встретил
лесом поросший угрюмый утёс.
Мир сохранился, вот главное дело.
Память прилипчива точно смола.
И сохранив в равновесии тело,
вертится дальше земля, как юла.
05.09.15
ПЕРЕКАТ
До сих пор не знаю, где
общий путь, зато не скрою:
Тот, Кто ходит по воде
и меня позвал с собою.
Пристально Он посмотрел
цепким взглядом на ребенка.
Жидким золотом блестел
перекат, шумел негромко.
Испугался я и встал,
далее не сделав шагу.
Видимо, был слишком мал
и не накопил отваги.
Шестьдесят с немногим лет
с той поры прошло, и снова
должен я найти ответ,
прочь собравшись из-под крова.
Как хорош прощальный вид!
Всё слышней грозы раскаты.
Прежним золотом блестит
путь на том же перекате.
05.09.15
БЕСПОЛЕЗНЫЙ СОВЕТ
Эй, скажи, что такое искусство,
господин сочинитель, поэт?
Мы влюбляемся, падая в чувство,
для которого почвы-то нет.
Мы влюбляемся в ауру, в то, что
невозможно потрогать рукой,
и едва и воздушная почта
нам поможет с проблемой такой.
Жизнь проводим в лесу на делянке,
и рокочет кора, как там-там;
впрочем, строя воздушные замки,
всё надеясь пожить, как султан.
Только вряд ли придётся, царуя,
причаститься живой синевы,
и воздушного поцелуя
не дождаться под вечер, увы.
Так зачем воспеваем мы чувство,
для которого выхода нет,
и стремимся всмотреться в искусство –
вот такой бесполезный совет.
07.09.15
ВМЕСТО РЕЦЕНЗИИ
Я сегодня с утра озадачен:
то ли так поступить, то ль иначе.
Разорваться на сто адресов
или дверь запереть на засов.
Но подвластен особому мигу,
я бросаюсь дочитывать книгу.
Мне её из Одессы прислали.
Времена там лихие настали.
Но жива там российская мова
и главенствует русское слово.
Пусть оно пролетит с ветерком.
В горле ком. И весь мир кувырком.
Между прочим, всегда у Одессы
были к русским стихам интересы.
И сегодня слагают поэты
про закаты стихи и рассветы.
Вновь за словом не лезут в карман.
Збирка виршев. Илья Рейдерман.
08.09.15
ЗАВИСИМОСТЬ
Пусть точильщики точат ножи,
я же думаю о Вселенной.
Чем труднее на свете жить,
тем стихи твои совершенней.
Если сердце надрывно болит,
окружающей жути не веря,
мысль проносится словно болид
и сгорает в твоей атмосфере.
И не надо кончать ВПШ,
чтоб оценивать жизни прикрасы;
чем труднее, проснувшись, дышать,
тем твои интересней рассказы.
С каждым годом растут этажи
пусть в реальности обыкновенной;
а точильщики точат ножи,
я ж всё думаю о Вселенной.
08.09.15
ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ
Ковёр царапает собака.
Бумагу рвёт. Слезятся очи.
О, погоди! Пролай, однако
чего ты хочешь?
Ведь я с тобой гуляю в парке,
кормлю, хоть может, не досыта.
Примочки все и все припарки
возникли, значит, не от быта.
Щенится? Но стара. Болезна.
Уж вы на слово мне поверьте.
Гадать не нужно. Бесполезно.
Неужто подготовка к смерти?
Я утешаю неумело.
Боль за сочувствием не спрячешь.
А ты скулишь, дрожа всем телом.
Как будто плачешь.
08.09.15
ДОРОЖНОЕ
Бог не выдаст, свинья не съест.
Очень верная поговорка.
«Проектируемый проезд»
называется остановка.
Есть проезд или нет его
нынче вряд ли вы разберете.
Мне хотелось бы одного,
чтоб словам было тесно в полёте.
Чтоб за каждым дымилась высь.
Мощно. Трепетно. Неупрощенно.
И разила яркая мысль
словом, словно воин пращою.
Я же ехал из КДЦ
тихо, радуясь не впервые:
слава Богу, не ТБЦ,
а мерцательная аритмия.
08.09.15
РЕВИЗСКАЯ СКАЗКА
Быстро потемнело, и утихла звень.
Мне пора бы к дому. Отработан день.
Всем своим проблемам не покажешь довод.
Все сданы анализы и отыскан повод.
Внуков взял из школы и сводил в кружок.
То-то ноет память, словно бы ожог.
В голосе усталом потускнел металл.
Был когда-то важным и никчемным стал.
Всем заслугам нечего посвящать строфу.
Что ты смог достигнуть – это просто тьфу.
Мчишься по инерции, время не виня.
Может, только рифмы радуют меня.
Слышу звонкогласие, вижу букв узор.
Смерть мелькает рядом, словно ревизор.
Вот она отчетливо подведет черту.
Что-то стало кисло у меня во рту.
Боль, как нож сапожный, лезет под ребро.
Золото – молчание, слово – серебро.
Слышу тихий голос младшего внучка:
До свиданья, дедушка! Дедушка, пока!
08.09.15
ИСТОЧНИК
Годы словно бойницы
Ждут только новой весны.
Дожили. В разных больницах
разные видим сны.
Разные мучат болезни.
Разные доктора.
И что всего бесполезней
разная лезет мура
в головы… Экое чудо!
Равновеликая блажь.
Кто мы с тобой и откуда?
Хлебушек маслом намажь.
Ну, а потом посерёдке
выложи горкой икру.
Словно большие селёдки
мы завершаем игру.
Ждёт нас еще испытанье.
Метаморфозы планет.
Ты приходи на свиданье
хоть через тысячу лет.
После космической стужи
руки пылают твои.
Может, тогда обнаружим
общий источник любви.
09.09.15
ОЩУЩЕНИЕ
Кончилось лето. Кончилось лето.
Желтые листья летят.
Только не сетуй. Только не сетуй.
Не оборачивай взгляд.
Вновь прохудилась жизни основа.
Знает любой идиот:
если затянуто тучами снова
небо, то дождик пойдёт.
Будет наяривать словно вожжами,
водною плёткой стегать.
Если вы лето не удержали,
нечего ныть и рыдать.
Жёлтые листья летят бесконечно.
Так им, друзья, суждено.
Время, увы, как волна, быстротечно.
Знаете сами давно.
10.09.15
СТРАНА, КОТОРОЙ НЕТ
Друзья, а я немало лет,
того и сам не зная,
живу в стране, которой нет
от края и до края.
Хоть светит солнце, льётся дождь,
и снег идет зимою,
там говорят одно и то ж
не только с перепою.
Сменились годы. Новый век.
Но я всей чуткой кожей
вдруг ощутил, что и побег
отсюда невозможен.
Лицо застыло и рука
друзьям махнуть стыдится,
как будто это день Сурка
определил границы.
И кто мне сможет дать ответ
толковый, может статься,
всю жизнь в стране, которой нет,
придётся оставаться.
Опять кровавая заря,
судьба глухонемая…
Опять 7 ноября
и песни Первомая.
Тасует годы новый век,
но я всей чуткой кожей
вновь ощущаю, что побег
отсюда невозможен.
10.09.16
ДВА СЛОВА
Еще недавно я носил
надменно голову.
Сегодня из последних сил
бреду по городу.
Он, знаю, кличется Москвой,
столицей кличется.
А у меня из горла вой
в большом количестве.
Я, видно, растерял слова
в своих скитаниях.
И непременно жизнь права –
скажу заранее
Поэтому глухонемой
мечусь по городу.
Ваш он, конечно, а не мой,
дай Бог, что смолоду.
Дай Бог, что из последних сил
длю биографию.
Еще бы кто-нибудь спросил
про эпитафию.
Её нашел мой пермский дом,
сияя ангельски,
всего два слова: «Что потом?»
«What them?» по-аглицки.
Два этих слова я храню
в дырявой памяти,
раз пять их повторю на дню,
и в дождь, и в замяти.
Цветут цветы, растет трава,
но тем не менее
храню заветные слова
я без сомнения.
Шепчу я пересохшим ртом,
пишу в тетрадочки
всего два слова: «Что потом?»
«What them?» по-аглицки.
10.09.16
СТАРИННЫЕ КНИГИ
Издания люблю я на бумаге,
распавшейся на первоэлементы.
Их также холят боги или маги,
перерядившись иногда в студенты.
Нужна, чтоб обезболить душу доза,
150, наверно, это мало.
Я помню, как входила в плоть заноза
и как бумага кожу разрезала.
Зимой бывала в доме холодрыга,
я забывал о пище поневоле
и часто плакал над старинной книгой,
вдыхая запах мускуса и боли.
Испачканы страницы были кровью,
в том-то и смысл, её не убывает.
Всегда полезно чтенье для здоровья,
хотя оно порою убивает.
Учился я у богов и у магов,
когда еще был медиком-студентом,
когда читал я книги из бумаги,
распавшейся на первоэлементы.
10.09.16
ТРОЙНОЙ ПРАЗДНИК
Задумался я нынче, как ни странно,
что отмечает милая страна?
Сегодня – день граненого стакана,
хоть чаще говорится – стаканА.
Сейчас, друзья, куда сильнее ранит,
виднее с каждым годом не в пример;
есть у стакана лишь 16 граней,
число республик бывших – ССР.
И как бы кто в застолье не ругался,
но все же реже были нац. понты;
прием стакан нечасто разбивался,
хотя, бывало, падал с высоты.
А я (что я?) на предпоследнем круге,
уже и сам не знаю, что пишу,
беру стакан в натруженные руки,
но наливать, заметьте, не спешу.
Хотя с утра не грех опохмелиться,
не так ли, отощавшая страна?
Я вижу, как трясется вся столица,
проснувшись непременно с бодуна.
Но обойдусь, друзья, горячим чаем,
и выйду, сдвинув кепку набекрень.
День трезвости сегодня отмечаем,
такой вот сложносовмещенный день.
И тут опять догадка ненароком
костяшками стучит в замшелый лоб:
сегодня – праздник в Африке далёкой,
сегодня – Новый эфиопский год.
11. 09.15.
МЕРТВЫЙ ГОЛУБЬ
Что происходит? Осень на марше.
Жёлтые пятна в листве.
Не улыбаемся. Мы стали старше
Кризис в стране и в Москве.
Только ты утром на улицу выйдешь,
чувствуешь: время – беде.
Нет воробьёв, и ворон не увидишь.
Голуби дохнут везде.
Кто разбросал вдруг булыжники плоти,
смертью пометив углы?
Вы никогда ничего не поймете.
Наши познанья малы.
Фауны бог и владычица флоры
мне одного не простят:
что, ожидая душевной опоры,
критиковал наугад.
Что ж такова у поэта сноровка,
вновь наизнанку рассказ;
в бровь не попал, как гласит поговорка,
но изуродовал глаз.
Голубь прекрасен в свободном полёте,
даже на фоне листвы,
а неподвижным булыжником плоти
он лишь отвратен, увы.
В сломанных перьях умершее тело.
Молча дежурят дома.
Осень закончится, ясное дело.
Скоро наступит зима.
12.09.15
ТРИ БОГИНИ
Когда я шагаю в одежде
цивильной, ничуть не солгу:
меня окружают Надежды,
надежды на каждом шагу.
Когда же я корчусь от боли
и пьяный валяюсь во рву,
меня окружают Любови,
и в этом ничуть не совру.
Когда подбираю примеры,
желая избегнуть суда,
меня окружают лишь Веры,
лишь Веры со мною всегда.
Смыкаю усталые вежды.
Заслуга, а, может, вина,
что Вера, Любовь и Надежда
богинь дорогих имена.
12.09.15
НЕ Я
Стихоплётство-шарлатанство.
Быта мутная струя.
Искривляется пространство,
искривляюсь с ним и я.
Кто-то любит самозванство,
кто-то скажет, дожуя,
что во власти постоянство –
это хуже, чем змея.
Покажите мне убранство,
самоцветов не тая,
пусть дурманство и шаманство
исключают соловья.
Я готов простить тиранство,
только вряд ли это - я.
12.09.15
|