Я писатель. Не то чтобы начинающий, нет. Пишу я давно. Но спроси у читающей публики: знаете ли вы такого — здесь надо вставить мое имя, но из скромности я промолчу — и публика замнётся нерешительно, переглянётся и пожмет плечами. Может, ещё и усмехнётся.
Но тут подвернулась мне удача. Моей скромной персоной заинтересовался один крупный издатель. Фортуна в его лице посулила мне публикацию и небольшой гонорар за рассказ, который сдать нужно было через месяц.
Целыми днями я бродил по городу, упиваясь мечтами о грядущей писательской славе. Время летело, точно тёплый ветер. Очнувшись от грёз за неделю до срока сдачи рассказа, я обнаружил, что у меня нет ни одной идеи. Пол, стулья и диван в моей комнате покрылись тонким слоем исписанных и разорванных листов, но рассказ не выходил.
С горя я напился, надеясь, что последующие похмельные страдания наведут меня на сильные и свежие идеи, но результат вышел прямо противоположный. В голове повисла тяжелая безнадёжная муть.
В очередной раз обозвав себя бездарностью, я вышел на улицу в последней надежде: найти вдохновение, где бы оно ни скрывалось.
Уныло прослонявшись до позднего вечера, измученный, перемолотый в прах безжалостными жерновами самоуничижения, я наконец очутился на своей улице. Сцены предстоящего провала стояли у меня перед глазами, поэтому ничего удивительного не было в том, что я перепутал двери. Дело в том, что в нашем доме недавно открылся книжный магазин, вход в который располагался буквально на расстоянии вытянутой руки от моей парадной. Я все собирался зайти в него, чтобы выяснить, каким же образом он умудрился вместиться в доме, битком набитом старыми коммунальными квартирами, тянущимися, точно бесконечные змеи, от одного торца к другому.
Итак, очнувшись от своих мыслей, я вдруг обнаружил, что прикрыл за собой высокую тяжелую дверь, и передо мной раскрылся сверкающий роскошными хрустальными люстрами книжный магазин. Яркий свет ослепил меня, и я, рассеянный очкарик, тут же заблудился в запутанных проходах среди книжных полок, виляющих под самыми невообразимыми углами. Постепенно глаза мои привыкли к освещению, и я заметил, что посетителей в магазине было раз-два и обчёлся, и все они как-то очень быстро ныряли по сторонам, точно тараканы, стоило мне приблизиться, как будто не желали, чтобы их видели.
Всё же мне удалось из-за угла рассмотреть одну пожилую даму в строгом тёмно-синем костюме. Хихикая и краснея, словно школьница, эта дама с высокой седой причёской читала раскрытую на середине книгу. Наконец она воровато оглянулась, загнула страницы на том месте, где читала, и спрятала книгу за полой пиджака. После чего, настороженно рыская глазами по сторонам, скрылась в книжных недрах магазина.
"Воровка!" — подумал я.
Следующим был низенький пузатый дядька с кожаным портфелем. Я увидел, как он целенаправленно стянул книгу с полки, но, в отличие от седой дамы, спрятал её в портфель.
"Будь я проклят, если не разузнаю, в чём тут дело", — пробормотал я себе под нос и поспешил проследить за толстяком. К моему удивлению, он засеменил к закутку, который я сначала принял за маленький тупичок — архитектурную несуразность или что-то в этом роде — такие загадочные по своему назначению элементы часто встречаются в старинных зданиях. "Как же он там уместится?" — удивился я и осторожно просунул голову в тёмное пространство закутка. Ого! Вместо стены я увидел лестничный провал, в котором, как последний привет, мелькнула спина дядьки с портфелем. "Однако", — подумал я и устремился за ним.
Стукаясь об узкие стены, я спустился на три длинных пролета и очутился в зале, напоминающем огромную больничную палату. В несколько рядов передо мной стояли кровати. На некоторых из них спали люди: ничком, уткнувшись лицом в подушку, на боку, солдатиком и калачиком — но непременно с книгой. В дальнем углу зала раскинулась на спине уже виденная мною пожилая дама. Я узнал её по синему костюму и волне седых волос, лежащей на подушке. На лице дамы, раскрытая на середине листами внутрь, лежала книга. Видимо, снилось ей что-то очень приятное: грудь часто вздымалась, и тихий лёгкий смех доносился из-под страниц. Я осторожно приблизился к ней и прочел название книги: "Рай в шалаше". Имя автора было мне незнакомо.
Затем взгляд мой упал на толстого дядьку, устроившегося неподалёку. Дядька прикрыл лицо книгой, на обложке которой сверкал улыбкой высокий накачанный детина: одной левой он удерживал тяжеленную штангу, правая рука обнимала полуобнажённую красотку. "Похититель сердец", — прочитал я название на обложке и засмеялся.
Неодолимое любопытство разобрало меня. Я принялся бродить среди спящих, разглядывая обложки книг, окаймленные холмами постельного белья.
Посетители магазина грезили в обнимку с романами о любви, пособиями по обретению богатств, туристическими проспектами, автобиографиями и детективами. Чудовищное впечатление произвела на меня обложка с репродукцией картины Босха! Липкий ужас окутывал при мысли о кошмарах, заключенных внутри книги. Я едва стряхнул его.
Авторы попадались всё незнакомые, и это было странно. Откуда взялся этот книжный магазин со спальней вместо читального зала? Что испытывают люди, читающие книги во сне? Я должен это узнать!
Бросившись по тёмной лестнице наверх, я подскочил к первой попавшийся полке и пробежался глазами по корешкам, но не увидел ни названий книг, ни имен авторов! Лишь странные картинки, призрачные тени, расплывчатые силуэты намекали на содержание: две линии профилей, слившиеся в поцелуе, звёзды на чёрном фоне, россыпи сверкающих кристаллов. Я зажмурился и вытащил книгу наугад. С обложки уставилась на меня пара внимательных глаз, обведенных сферами. "Интересно", — пробормотал я и раскрыл книгу на середине. Что за фокус? Страницы были пусты. Белы, словно горные вершины! Я выхватил с полки другую книгу, с вязью арабских цифр — ни строчки! За ней следующую, с дымящейся трубкой и силуэтом женского бедра, а может, скрипки — то же! Книги, не имеющие содержания! Я скидывал их с полки, одну за другой, однако результат оставался неизменным! Почему в книгах нет текста? Как же тогда читают их те, внизу? Что это за секрет?
— Никакого секрета здесь нет, — сказал чей-то голос за моей спиной. Я обернулся и увидел молодого человека, знакомого мне то ли по школе, то ли по Университету. Я совсем недавно с ним где-то встречался.
— Ты прочтёшь то, что напишешь сам, — сказав это, он протянул мне ручку.
— На чем же писать? — растерянно спросил я, но молодого человека уже и след простыл. И тут неожиданная мысль пришла мне в голову. Я наклонился и из кучи вываленных книг достал самую первую, с глазами в очках. Сел на подоконник и подробно описал все, что произошло со мной в этот вечер. Поставив последнюю точку, я посмотрел в окно и увидел, что на улице давно погасли фонари. Город за стеклом поглотила тьма. Было уже очень поздно. Усталость навалилась на меня. Не в силах более ей сопротивляться, я закрыл глаза и незаметно уснул.
Проснулся я утром, дома, на своей кровати. Некоторое время лежал и вспоминал удивительные события, пережитые мною во сне. Жаль, что это был всего лишь сон! Зевнув, я потянулся к табуретке, выполняющей роль прикроватной тумбочки, за очками.
Вместо очков пальцы мои наткнулись на блокнот, в котором я обычно записываю всякие идеи, приходящие мне по ночам. Позвольте, но ведь блокнот тонкий, а на табуретке лежит нечто гораздо более основательное. Так и не нащупав очки, я поднес блокнот или что бы там ни было к самым глазам и, действительно, убедился, что держу в руках книгу. Точнее, толстый литературный журнал, а на обложке его, среди имен прочих авторов, красовалось моё имя!
Дрожащими пальцами я поймал наконец очки и нацепил их на нос. Пролистнул журнал и разыскал свой рассказ. Слово в слово он совпадал с тем, что вы читаете сейчас! Не продолжаю ли я спать?
Спрятав драгоценное издание в стол, я немедленно оделся и устремился вниз, на улицу, чтобы посмотреть, на месте ли вчерашняя "Мечта".
Никакого магазина не было и в помине! На месте входа в книжный серела облупившаяся стена, который, по меньшей мере, было лет сто двадцать, как и всему дому. Что же со мной произошло? Откуда взялся журнал? Эти вопросы так и остались без ответа.
Позже я неоднократно встречал это издание в других, самых обычных книжных магазинах, на развалах и в киосках. Хоть убей, я совершенно не помнил обстоятельств его появления. Мне было известно одно: рассказ, изданный в журнале, я написал сам, сидя на подоконнике волшебного магазина.
Был еще один вопрос, самый главный. Что за молодой человек подошел ко мне в книжном? Кажется, я догадываюсь… Да нет, знаю точно! Это был я, своей собственной персоной.